А над болотом село солнце. В свои права вступила ночь.

— Никогда не думала, что буду настолько недовольна тем, что я на троне! — Миледи отвернулась от Илоны, та со смешком повернулась к ней от окна и устроилась на небольшой скамье.

— Ты просто отвыкла, — ответила она.

— От чего? — возмутилась Кларисса.

— Чего? — Илона медленно поворачивалась вслед за графиней. — От груза власти, необходимости принимать какие-то решения.

— Вряд ли, это самое приятное. — Кларисса вздохнула. — Я чувствую себя одинокой и глупой.

— Зря.

— Что зря? — не поняла Миледи.

— Мучаешь его и себя.

Графиня пожала плечами, но ничего не сказала, потом произнесла:

— Я просто не могу его простить.

— За что?

— За сына. За предательство.

— Это же не его вина!

— Да. Не было предательства, но зачем же сына было так отстранять? — Миледи отвернулась. И внезапно произнесла. — Все равно, мне его очень не хватает.

— Ну, так иди к нему! — Илона повернулась к двери. Раньше охраны сработали ее магические детекторы. — У нас будут гости, — фея встала.

— Кто? — графиня с неохотой подошла к столу и села.

— Не знаю. Чужой. Сильный. — Она замолчала, потом со злостью продолжила. — Всадница. Золотая.

Дверь распахнулась и вошла высокая женщина. Дым, подобно тому, что скрывал Сандру, плащом висел на плечах, оставляя внешность вошедшей открытой.

Не давая никому сказать и слова, вошедшая подбоченилась, окинула Илону и Миледи взглядом пронзительных глаз и спросила:

— Где здесь самозванка Сандра? Я пришла ее арестовать.

Элиза сидела и смотрела на закат. Херцен стоял немного сзади, согревая в ладонях бокал с вином.

— Что происходит? — девушка повернулась к отцу.

— По-видимому, процесс распада немного задержался, — признал демон. — Если это от появления Сандры, то признаюсь, я даже боюсь узнать, кто она на самом деле.

— Ты же сказал, что она Всадница!

— Сомневаюсь я в этом, дорогая. Эта девушка… Судя по всему, она сама не знает, кто она такая.

— А такое бывает?

— Да, — Херцен наклонился на парапет балкона. — Когда над болотом в последний день дня вспыхнет закат, и в свои права вступит ночь, на трепещущую площадь шагнут сын и дочь. Сын возьмет ключ, но только дочь будет знать, где от нее дверь. Сын — наследник города, дочь — дочь мира. Дочерей у мира много, но мало Великих. Когда Великих станет больше, мир перестанет сходить с ума. Одна из дочерей мира знает, как найти Великих и как стать ими, и она может рассказать об этом. Но будут мешать ей другие дочери мира.

— Что это? — Элиза повернулась к отцу.

— Это одно из пророчеств Созидательницы, оно не касается Демонов, это то редкое пророчество, которое рассказал его Хранитель. Но лишь немного из него разгадано.

— И что же?

— Дочери мира — это Всадницы. Неизвестно, кто такие Великие, что за площадь, что за сын. Вообще ничего не понятно. Даже общий смысл ускользает.

— А зачем ты рассказываешь это мне? — спросила Элиза.

— Я не знаю, проживу ли до завтрашнего утра. — Тихо ответил Херцен. — Я Хранитель трех пророчеств. Города павших, Демонов и Всадниц. Сегодня ты узнаешь их всех.

— Что… О чем ты говоришь? — девушка, не понимая, повернулась к отцу.

— Мое время уходит, дорогая. Его почти не осталось, и я не знаю, когда потребуется моя кровь, чтобы удержать кровь этого мира.

— Нет! Слышишь! Ты не можешь оставить меня! — Элиза чуть не плача подбежала к отцу.

— Дорогая, — Херцен наклонился к дочери, обнял ее за плечи. — Я обещаю, что доживу до того дня, когда в этот дом постучится Рескатор и лично отдам твою руку ему, а уже сердце и так его. Верно?

— Да, — сквозь слезы улыбнулась девушка.

— Демоны не плачут, дорогая, это честь для нас, — Херцен вытер слезы девушки.

— Да, папа.

— Послушай. Город Павших, это огромный город в болоте. На волю однажды выпустили страшный вирус, превративший всех его жителей — а это были Демоны и Всадницы, в монстров. Из этого города спаслись только двое — Курт и Вел — родители Рескатора. Они погрузили город в болото, но в последнее время кто-то сломал печати и на волю стали вырываться монстры. К счастью, они плохо переносили солнечный свет, и над болотом поставили сторожевое заклинание, как только на поверхности показывался монстр — в этом месте тучи обнажали солнце. Но случилось так, что в монстрах осталось и человеческое. Они могут думать. И это стало для нас значительным сюрпризом. Неприятным. Вокруг болота выстроили и отремонтировали замки. От них стали приходить ужасающие сообщения, город Павших просыпается. И нет среди нас того, кто может что-то сделать. Демоны не запечатают город, но и убить монстров нам не под силу.

— Но почему мы не обратимся за помощью к Всадницам? Или нам нужно было бы объединиться и одновременно запечатать город или уничтожить монстров! Сравнять город с землей!

— Нет, дорогая, — Херцен отвернулся. — Курт и Вел надежно запечатали город. И никогда, слышишь, никогда бы не открылся он, если бы с этой стороны кто-то не сломал печати. Это мог быть только демон, так что наши силы — ничто теперь.

— То есть, подожди. Если около болота выстроились замки, значит они были просто заставой? Охраняли остальную территорию. Так же? Значит, Рескатор просто ушел туда искать смерть?

— Да, — Демон посмотрел вдаль, чтобы не встретится глазами с дочерью. — Но за ним присматривали. Я в том числе.

— Я не очень понимаю, — Элиза вернулась в кресло. — Закат. Скоро начнется ночь. Продолжай…

— Хорошо. Пророчество Демонов и Всадниц начинается одинаково.

«Вы считаете, что вы — солнце и луна, властители, которые никогда не встречаются. Вы считаете, что вы день и ночь, добро и зло. Вы — противоположности. Но не стоит ли вам посмотреть по-другому?».

— А дальше они различаются.

«Демоны. Помните, зло есть зло, но вы — не абсолют. Ваш мир сойдет с ума, но вы не будете этого замечать, пока не погибнете. Остановить сами этот процесс, вы не сможете — вам понадобится помощь. И знайте, когда Великих станет больше, мир станет тем, чем должен быть. Запомните, когда придет тот, кто может вам помочь, забудьте про гордость и не сделайте ошибки!».

— Для Всадниц все звучало так:

«В свете вы не видите ближних своих. Вы добро, но не начало. Вспомните, если постоянно есть сладкое, рано или поздно оно надоест. И когда Великая Дочь поведет миры к свету, не мешайте ей. Она знает лучше, ведь — она слушает в первую очередь свое сердце».

— Я, кажется, поняла. — Элиза внимательно посмотрела на отца. — Нам нужно рассматривать, с абстрактной точки зрения, Демонов и Всадниц не как противоположности, а как дополняющих друг друга половинки. Как ты и мама, родители Рескатора. Ведь таких пар было немного?

— Да.

— А почему?

— Боялись. Ни Всадницы, ни Демоны не принимали таких, на такие пары всегда объявлялась охота. Они становились отступниками, вслед за которыми назначалась кара.

— А как же вы с мамой смогли остаться вместе?

— Нам помогли Созидатели, — Херцен покачал головой. — Они всегда помогали таким парам. У нас был город Павших. Раньше то он назывался городом Великих, а новое название со злости выпалил Курт, но оно пришлось к месту и осталось.

Старый Демон пожал плечами.

— А почему вам помогали Созидатели?

— Не знаю. Они всегда говорили, что когда мы поймем причины того, что они нам помогают, Великих станет больше.

— Великих… — повторила задумчиво Элиза. Ее взгляд метнулся вдаль. — Если наша разгадка не на планете, я, наверное, попрошу Сандру взять меня с собой.

— Ты считаешь — это будет правильный выбор?

— Не знаю. Наш мир надо менять.

Элиза встала и прошла в комнату. Остановилась около зеркала. В нем отразилась миловидная девушка в темно-зеленом бархатном платье, которое в свете свечей подчеркивало нежность ее персиковой кожи. Рукава, спускающиеся от локтя мягкой волной, скрывали ее руки. Платье немного оживлялось вставками из белого шелка на лифе и расклешенной юбке. Расшитое золотой ниткой платье было достойной оправой для красоты девушки.