В четверг Джин опять не успела незаметно ускользнуть из аудитории. Вообще-то она предпочла бы и вовсе не приходить на семинар Диллона, но ведь это не спасло бы ее от надвигавшейся катастрофы. Кроме того, было еще какое-то смутное, непонятное ей самой желание, чтобы Диллон узнал правду от нее, а не от кого-то другого. В последний момент она все-таки струсила и решила сбежать. Но опоздала.

– Мисс Кейси, задержитесь, пожалуйста, – услышала она голос Ланса, пробираясь к выходу, когда он еще был в окружении других студентов.

Джин неохотно поплелась к его столу. Она знала, что ей предстоит. Сотни раз приходилось проходить через это.

Девушка остановилась в стороне, ожидая, пока он освободится. Похоже, он нравился студентам, и они не спешили расходиться, когда можно было поговорить с ним. Сегодня его семинар был последним в расписании, и никто не торопился. Но Джин торопилась. Она ждала, постоянно поглядывая на часы. Ланс заметил это и отпустил других.

– Надеюсь, не слишком задерживаю вас? – язвительно осведомился он, когда они остались одни.

Что за глупый вопрос? Разумеется, задерживает. Но Джин не собиралась ввязываться в бесполезный спор и коротко бросила:

– Нет, ничего.

– Вот и отлично, – усмехнулся Ланс. – Вы принесли вашу работу?

– Нет, – тем же тоном произнесла она.

Джин ожидала услышать слова, которые обычно звучали в таких случаях. Бездельница. Наглая. Невежественная. Такие эпитеты преследовали ее с первых лет учебы. С каким рвением и желанием учиться шла она когда-то в первый класс! Но ни один ребенок не вынесет, когда его постоянно ругают и высмеивают, как бы он ни старался.

Диллон внимательно посмотрел на нее и неожиданно спросил:

– Сколько вам лет?

– Двадцать один.

– Многовато для студентки первого курса. Но вы не выглядите на свой возраст.

Джин не восприняла его слова как комплимент. Другие студентки колледжа кокетливо одевались и злоупотребляли косметикой. Ее же не слишком заботила собственная внешность.

Ланс Диллон присел на край стола, скрестив руки и не сводя с нее глаз. В его лице была какая-то особая мужественность: упрямый подбородок, широкие скулы, непреклонный взгляд. В джинсах и легком свитере он был похож скорее на героя вестерна, чем на профессора истории. Внезапно Джин показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Неужели она ничем не отличается от других наивных и впечатлительных девчонок? Но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Она заставила себя поднять голову и в упор посмотреть на Диллона. Наверное, напрасно. Пронзительно-синие глаза чуть не лишили ее самообладания.

– В чем трудности? – мягко спросил он. – Что вам мешает?

Джин набрала в грудь побольше воздуха и выпалила, чувствуя себя так, будто прыгает в ледяную воду:

– Я дислексик.[2]

– Это ведь не так страшно, – тихо сказал Ланс и, поняв ее состояние, добавил: – Но многие этого не понимают, так?

Она кивнула. Искреннее участие Диллона-младшего, желание разобраться в ее трудностях было сейчас для нее как глоток свежего воздуха, хотя она по-прежнему испытывала к нему недоверие.

– Значит, вы почти не можете ни читать, ни писать, – продолжал Диллон. – Кто поставил вам такой диагноз?

Глаза Джин потемнели. Она с тоской вспомнила тот ужасный день, когда ей в школе сказали о дислексии и о том, что у нее нет ни малейшего шанса учиться дальше. Ей казалось тогда, что ее отчаяние непереносимо.

– В школе, – пробормотала она, – мне сказали об этом еще в школе.

Ей хотелось повернуться и убежать от пронизывающих синих глаз. Но Ланс еще не удовлетворил свое любопытство.

– Есть особые методы, – проговорил он. – С вами кто-нибудь занимался?

– Нет.

– Как же вы учились?

– Поступила в другую школу.

Ланс засмеялся.

– Прекрасный выход. Сколько же школ вы сменили?

– Десять, – коротко бросила Джин.

– Господи! – изумился он, довольно ясно представив себе, что пришлось вынести этой девушке. Наверное, жестоко было ее расспрашивать, но ему действительно было интересно узнать, как она справилась. – Почему же вы выбрали историю? Ведь историку невозможно не читать. Это – главное в его работе.

Сама не зная почему, Джин вдруг начала ему рассказывать, с каким интересом бегала на лекции в городское историческое общество, с каким трудом доставала не слишком многочисленные кассеты с записью курсов по истории. Поймав его недоверчивый взгляд, она объяснила:

– Я легко воспринимаю на слух, и у меня хорошая память.

Ланс знал, что среди дислексиков много талантливых, серьезно мыслящих людей. И он был достаточно проницателен, чтобы увидеть в сбивчивом рассказе этой зеленоглазой бегуньи попытку защитить свое достоинство, доказать свою полноценность.

– Хорошо, – сказал он. – Полагаю, колледж в курсе?

К его удивлению, Джин отрицательно покачала головой.

– Как же вам удалось поступить? Только не говорите, что вам дали спортивную стипендию, ничего не спросив!

– Было собеседование, – объяснила Джин, – ну и разные логические задачи. Я неплохо справилась.

– А почему вы решили учиться в Штатах? – не удержался он от вопроса.

– Здесь дали стипендию, – сухо ответила Джин, снова ощущая раздражение. Что ему за дело? Зачем он мучает ее своими расспросами?

Между тем Ланс безжалостно продолжал спрашивать:

– И что дальше?

– Ничего! – враждебно отрезала она, забывая, что разговаривает с преподавателем. – Все равно ничего не выйдет.

– Хотите сдаться? На вас это не похоже, – спокойно заметил Ланс. – А я уже собирался договориться с машинисткой.

– Не понимаю.

– Вы диктуете, она печатает.

– О… – Джин была поражена. Такой выход ей не предлагал ни один преподаватель.

– Сейчас мы с вами пойдем к машинистке и условимся с ней.

– Сейчас? – Лицо Джин вытянулось.

– Ну да. А что, есть возражения?

Джин взглянула на часы.

– Я уже должна быть в другом месте.

Ланс слегка рассердился.

– Неужели это более важно?

Джин понимала, что ей выпал шанс, но решила отказаться.

– Да, – как бы извиняясь, произнесла она.

– Беговая дорожка, полагаю? – Девушка покачала головой. – В таком случае, парень?

Джин не сразу поняла, что он имеет в виду, но потом вновь отрицательно мотнула головой.

– Я ни с кем не встречаюсь.

– Вы ни с кем не встречаетесь? – Казалось, его это позабавило.

Джин даже не заметила, как заняла оборонительную позицию.

– Это вас удивляет?

– Нет, – просто ответил Ланс. – По правде говоря, я и сам уже давно ни с кем не встречался.

Диллон улыбнулся, но на нее эта попытка смягчить общение не произвела впечатления. Ей казалось, что профессор смеется над ней.

– Я должна идти, – сказала она и, не дожидаясь разрешения, вышла.

– Милая, с тобой все в порядке? – спросил Джим, хозяин ресторана, когда Джин вбежала взволнованная и раскрасневшаяся.

– Извини за опоздание. Я все сделаю.

Джин ничего не стала объяснять. Она училась и работала, и порой это было трудно совмещать.

– Не волнуйся, девочка, – успокоила ее Лорел, официантка из ее смены. – Он уже и так заработал достаточно денег, – продолжала она, имея в виду хозяина. – Моя дочка родила сына. Назвали Клайд. Тебе нравится?

– Замечательно, – улыбнулась Джин. – Как они оба?

– Просто чудесно. У меня уже есть фотографии.

– Было бы интересно посмотреть.

Лорел начала рыться в карманах униформы, но прежде чем смогла что-нибудь достать оттуда, Джим прервал ее:

– Позже. А сейчас нашей новоиспеченной бабушке лучше размять косточки и принять заказ у тех господ.

– Ну и зануда! – откликнулась Лорел кокетливо. Ей было только сорок, и к тому же она любила сбрасывать лет пять. – Увидимся позже, девочка.