– Ужасно воняет, – сказала Аннабелл, выкладывая фитиль на пожелтевшую газету.

– А это еще хуже. – Саймон сунул нос в горшок, стоявший на плите, и поморщился.

– А что там? – спросила Грейс.

– Паста для выведения пятен на белье, – ответила Дорин, подливая в горшок уксуса. – И она бы не понадобилась, если бы ты, Саймон, делал дело, а не болтал с Шарлоттой, когда гладил скатерть.

Саймон чихнул.

– По-моему, этот запах разъедает мозги.

Джейми оторвался от своего занятия – он очищал от копоти утюг – и проворчал:

– О чем вы там?

– Занимайся своим делом, – ответила Дорин. – Так, а теперь мы все это хорошенько прокипятим, остудим и потом намажем мазью пятно на скатерти. Эй, что у вас там? – Она взглянула на Хейдона.

– Кажется, все в порядке, – пробурчал тот. – Ладно, Шарлотта, ты будешь держать чайник, а я прикрепляю к нему ручку, понятно?

Девочка кивнула:

– Да, конечно. Вот так?

– Да-да, отлично. – Хейдон осторожно приставил к разбитому чайнику осколок. – Готово. – Он вздохнул с облегчением. – Юнис, вы можете опять пользоваться этим чудесным чайником, потому что ремонт проделали мастера – мы с Шарлоттой. – Он поднял чайник, чтобы показать ей.

Ручка тут же отломилась, и чайник, упав на пол, вдребезги разбился. Хейдон в замешательстве уставился на осколки. Дети же весело рассмеялись.

– Ах, мне так жаль… – Шарлотта прикрыла рот ладошкой. – Мне так жаль, лорд Редмонд. По-моему, его еще рано было показывать.

– Ничего, парень, ты хорошо проделал работу, – проговорил Оливер с улыбкой. – В следующий раз у тебя все получится, можешь не сомневаться. Надо только дождаться, когда клей подсохнет, понимаешь?

– Когда подсохнет? – Хейдон посмотрел на Юнис с виноватой улыбкой. – Ох, простите…

– Ничего страшного, не расстраивайтесь. На ошибках учатся. – Юнис подала ему веник и совок. – Если бы мы плакали из-за каждой вещи, которую разбили в этом доме, то теперь плавали бы в море слез. Шарлотта, раз ты с этим закончила, может, займешься маслом?

– Да, конечно. – Улыбнувшись Хейдону, Шарлотта подошла к другой стороне стола и уселась перед миской.

В этот момент из подвала вылез Джек, прижимавший к груди кувшин с молоком и миску с яйцами. Поставив свою ношу на стол, он попытался улизнуть из кухни.

– Эй, Джек, погоди, – остановила его Юнис. – Отдай все Шарлотте и разбей в миску два яйца. А потом добавишь муки и молока, чтобы пудинг получился мягкий и вкусный.

Джек нахмурился. Сегодня утром Оливер поручил ему колоть дрова – единственную работу, которую он выполнял с удовольствием. Ему нравилось ощущать в руке тяжесть топора, нравилось напряжение мускулов, когда он взмахивал топором, а затем вгонял его в полено. Позавчера он даже помогал Оливеру чистить и смазывать карету – вот это была достойная мужчины работа, жаль только, что после этого Женевьева три раза отправляла его мыть руки. Но возиться на кухне и готовить еду – женское дело, и он не собирается разбивать эти проклятые яйца!

Джек сжал кулаки и с вызовом посмотрел на Юнис, но тут раздался ласковый голосок Шарлотты:

– Джек, пожалуйста, – сказала девочка. – Помоги мне взбить масло. Для меня это слишком тяжело, а у тебя такие сильные руки…

Джек с удивлением уставился на Шарлотту. До этого она почти не заговаривала с ним – причем он чувствовал, что не от пренебрежения, а из скромности и от неуверенности в себе. Он не знал, почему Шарлотта хромает, но подозревал, что она пострадала от рук какого-то негодяя, возможно, даже от собственного отца. Если бы он в то время оказался рядом, то убил бы мерзавца!

Заметив, как неловко Шарлотта сидела на стуле, вытянув больную ногу, и как пыталась взбить кусок масла, который ей дала Юнис, Джек смягчился. Только сейчас он обратил внимание на ее чудесные глаза – раньше он не замечал, какие они у Шарлотты большие и красивые. А она по-прежнему смотрела на него, смотрела с некоторым беспокойством, как будто боялась, что он огрызнется или просто взглянет на нее с презрением и повернется к ней спиной.

– Конечно, помогу, – пробурчал Джек. Он подошел к Шарлотте, взял у нее из рук миску и ложку и начал плющить неподатливое масло.

– Спасибо, – прошептала девочка.

Джек коротко кивнул, затем протянул девочке яйца.

– Вот, – сказал он. – Ты разбиваешь их в миску, а я за тебя буду взбивать. – Он покосился на Юнис, как бы давая понять, что делает это не для нее, а для Шарлотты.

Личико девочки озарилось улыбкой. Разбив в миску яйцо, она тихонько сказала:

– Я думаю, у нас получится замечательный пудинг.

– Всем добрый день! – с веселой улыбкой проговорила Женевьева, входя на кухню.

Она сразу же заметила Хейдона, но сейчас его присутствие ее не смущало, так как на кухне было слишком много людей. А вот оставаться с ним наедине Женевьева не решалась. К счастью, он уже выздоровел, и ей не надо было дежурить возле его кровати. Дорин, проявив великодушие, перебралась к Юнис, и Хейдон занял ее спальню. Сначала Женевьева опасалась, что лорд Редмонд огорчится из-за того, что его отправили в маленькую комнатку служанки, но оказалось, что новые апартаменты его вполне устроили – он сердечно поблагодарил Дорин и выразил надежду, что ненадолго ее вытеснил. Возможно, после сырой тюремной камеры его любая комната устраивала.

– О Господи, Джейми! У тебя такой вид, будто ты свалился в ящик с углем! – Женевьева с изумлением смотрела на черное лицо и руки брата.

– Я чищу утюг, – с гордостью заявил мальчик.

– Понятно. Вопрос в том, кто теперь отчистит тебя?

Джейми посмотрел на свои грязные руки и на рубашку и с веселой улыбкой ответил:

– Пустяки! Немножко мыла – и все отстирается.

– Уж скорее целый чайник мыла, – высказалась Дорин. – Не волнуйтесь, мисс Женевьева. Как только он закончит, я загоню его в ванну и прослежу, чтобы по дороге он ни к чему не прикасался.

– Отлично, Дорин. – Женевьева потрепала Джейми по той стороне головы, которая казалась не слишком грязной. После восьми лет жизни с детьми она знала: если где-то есть грязь, в которую можно вляпаться, ее мальчики непременно туда залезут. – Когда вы закончите свои дела, мы могли бы одеться и немного погулять. Пошел снег, и… – Тут раздался стук в дверь. – Оливер, вы не посмотрите, кто там? – С тех пор как у них поселился Хейдон, она вздрагивала при каждом стуке в парадную дверь. Даже регулярный приход молочника вызывал панику – а вдруг лорда Редмонда разоблачили и сейчас уведут в тюрьму?

– Так, девочки, хорошенько протрите лампы тряпкой и поставьте стекла на место. – Оливер демонстрировал свое обычное нежелание идти открывать дверь. – Когда они высохнут, мы вставим новые фитили, и вы удивитесь, как…

– Оливер, дверь… – напомнила Женевьева, и тут же снова раздался стук.

– Иду-иду. – Оливер бросил на Хейдона испытующий взгляд: – Не хочешь спрятаться, парень? Может, стоит на всякий случай?

Хейдон молча покачал головой. Если власти каким-то образом узнали, что Максвелл Блейк на самом деле их сбежавший узник, он не оставит Женевьеву объясняться с полицией, а постарается убедить полицейских в том, что заставил ее это сделать.

– Ладно, хорошо, – проворчал Оливер. – Если пришел кто-то, кому не надо тебя видеть, парень, я подниму страшный шум. – Он одернул куртку и пошел открывать.

– Так, цыплятки, продолжаем работать, – сказала Юнис, пытаясь успокоить детей.

Все молча закивали и продолжили свои дела.

– Это старикашка из банка, – минуту спустя доложил Оливер. – Ему якобы надо срочно поговорить с вами, мисс Женевьева, и вашим мужем мистером Блейком. Похоже, уже все в Инверари знают о вашей свадьбе. Не сомневаюсь, что он явился вас поздравить, – с язвительной усмешкой закончил Оливер.

Женевьева вопросительно посмотрела на Хейдона:

– Мне кажется, мистер Хамфри сочтет странным, если я буду говорить с ним без мужа. Но если вы не хотите…

– Я с удовольствием с ним познакомлюсь, – перебил Хейдон.