– Она ни разу не открыла мне ни одного своего секрета, – заявил Кристофер. – И в этом состоит главная причина наших разногласий.

– Ладно, пусть так… но ведь она же написала вам. Она сама приехала к вам. Я бы счел это позитивным знаком.

Кристофер усмехнулся:

– Если бы это было так! Только она приехала, чтобы сказать мне «прощай».

– Но вы ведь не сказали ей того же в ответ, верно? – спросил Филипп.

– Нет. Хотя, пожалуй, было бы лучше, если бы я это сделал. Для нас обоих.

Филипп пожал плечами. «Вам лучше знать» – таково было молчаливое послание его протеже. Но оно было смягчено невысказанным предостережением. Его подручный не считал, что Филипп исчерпал все варианты, и Кристофер предполагал, что он был прав на этот счет.

– Спасибо тебе, Филипп, – отпустил его Кристофер. – Я ценю твою заботу и откровенность.

Филипп ретировался с явным облегчением.

Кристофер встал и потянулся, мускулы его тела болели после бурной ночи, проведенной с Марией. Господи, она довела его до лучшего оргазма в жизни, но финал имел горько-сладкий привкус. Он почувствовал, что Мария уходит навсегда в самый неподходящий момент, когда он уже не мыслил себя без встреч с ней.

– Мария, – тяжело вздохнул он, подойдя к окну, откуда была видна улица внизу. Она приезжала сюда, в эту клоаку, чтобы повидаться с ним. Кристофер прижался лбом к стеклу, сразу запотевшему от контакта с горячей кожей; в голове безостановочно вертелись вопросы, оставшиеся без ответа, причиняя ему невыразимые страдания.

В общем-то конкретной необходимости в ответах не существовало. Их отношения в том виде, в каком они пребывали на данный момент, зашли в тупик. Может, оно и к лучшему, что все завершилось таким жалким образом. Их отчуждение должно облегчить ему задачу – сдать ее Седжуику, преподнеся на блюдечке с голубой каемочкой.

Зачем продолжать их отношения?

За спиной раздался стук в дверь, затем голос объявил:

– Лорд Седжуик прибыл к вам с визитом.

Ирония ситуации едва не заставила Кристофера расхохотаться.

Ему потребовалось мгновение, чтобы собраться, оторвать голову от стекла и вернуться за письменный стол. Он кивком подтвердил свою готовность встретить гостя.

– Милорд, – приветствовал Кристофер сухо, не поднимаясь с места, когда Седжуик вошел.

У Седжуика губы побелели от подобного оскорбления, он опустился в недавно освобожденное Филиппом кресло, развалившись и закинув ногу на ногу.

– У тебя есть какая-нибудь информация для меня или нет? – резко начал виконт. – Вы с леди Уинтер уезжали на две недели. Наверняка тебе удалось что-нибудь узнать за это время.

– И вы полагаете, что мы были вместе?

– А разве не так? – Седжуик прищурился.

– Нет. – Кристофер улыбнулся, в то время как лицо его собеседника побагровело. – К чему такая спешка? – продолжил пират, подчеркнуто неторопливо беря шепотку табака из коробочки на столе. – Прошли годы. Какое могут теперь иметь значение еще несколько недель?

– Мои планы и расписание тебя не касаются.

Пристально глядя на пэра опытным изучающим взглядом, Кристофер медленно, едва не по слогам, спросил:

– Вы, по-видимому, хотите что-то получить, возможно, занять более высокое положение в секретной службе? А времени для этого остается все меньше, верно?

– Чего остается все меньше, так это моего терпения. А оно не является одним из моих достоинств.

– А разве у вас есть какие-то достоинства?

– Гораздо больше, чем у тебя. – Седжуик поднялся. – Еще неделя, и не больше. Затем ты возвращаешься в Ньюгейтскую тюрьму, а я найду другого, кто займется этим делом, которое, судя по всему, тебе оказалось не по силам.

Кристофер знал, что мог покончить с этим прямо сейчас. Он мог пообещать предоставить свидетеля, который впутает в это дело Марию. Но слова застряли в горле.

– Доброго вам дня, милорд, – произнес он вместо этого, и его безразличие привело в бешенство расфуфыренного виконта, который тут же выскочил из комнаты во всем великолепии кружев и драгоценностей.

Неделя. Кристофер расслабленно откинулся в кресле, полностью сознавая, что настало время принять решение. Короче, его люди, которых он отправил на розыски девочки по имени Амелия, скоро вернутся с отчетами. Бет, надо надеяться, выведает что-нибудь интересное о взаимоотношениях Марии с Уэлтоном. И парнишку, которого он устроил слугой в доме Марии, можно будет вызвать, чтобы тот поделился добытыми сведениями.

У Кристофера голова разламывалась от информации, с которой следовало разобраться. Это было не похоже на него, чтобы так тянуть с разбором новостей. Он сильно изменился с той ночи, когда впервые занялся сексом с Марией.

Какую власть она получила над ним? Чем приворожила?

Он все еще задавал себе этот вопрос, бросая поводья конюху перед парадным подъездом ее дома.

Несколько метров до двери он преодолел тяжелым шагом осужденного, идущего на эшафот, и ничуть не удивился, когда ему сказали, что леди Уинтер нет дома.

Убеждая себя, что надо уйти, бросить все, Кристофер поймал себя на том, что громко заявил:

– Я вхожу. А то, как я это сделаю, зависит только от вас.

Недовольно ворча, дворецкий отступил в сторону, и Кристофер поднялся по лестнице, охваченный смешанными чувствами. Он надеялся, что его встретит Куинн и завяжет с ним драку. Хотя сам он находился не в самой лучшей физической форме, ему было наплевать. Во время драки ему некогда будет думать о Марии, а именно этого ему и хотелось – избавиться от мучительного наваждения, от болезненной тяги к ней.

Поднявшись на второй этаж, он увидел знакомое лицо, правда, это не было лицо Куинна.

– Как поживаешь? – спросил он Тима, отметив, что у его слуги на голове красовался опрятный хвост, а буйная масса растрепанных, непослушных волос и борода, словно одолженная с портрета Ван Дейка, исчезли.

– Хорошо.

Одобрительно кивнув, Кристофер сказал:

– Проследи, чтобы нас не беспокоили.

– Слушаюсь.

Подойдя к двери спальни Марии, Кристофер поднял руку, чтобы постучать, но передумал. Вместо этого он повернул ручку и вошел в комнату без предупреждения, застыв на пороге. Она стояла у окна, как и тогда, когда он подглядывал за ней со двора. Подобно всем великим сиренам-обольстительницам, она была в пеньюаре, ее соблазнительные формы просвечивали сквозь тонкую ткань. При виде ее миниатюрной фигурки на фоне длинных гардин в цветочек у Кристофера перехватило дыхание, он не мог произнести ни слова. И все-таки он собрался с силами и с трудом выдавил:

– Мария.

Она напряглась всем телом и испустила глубокий вздох.

– Закрой обе двери, – попросила она, не глядя на него, словно ожидала его появления. – Саймон может вернуться в любой момент, а я не хочу, чтобы нас прерывали, пока все не решится.

Атмосфера в помещении была угнетающая, словно в воздухе повисли все невысказанные слова. И все же, поворачивая ключ замка, Сент-Джон почувствовал, словно огромная тяжесть свалилась у него с души просто потому, что он был рядом с Марией.

Он двинулся с места, но остановился в нескольких футах от нее.

Мария, наконец, повернулась к нему лицом, и он увидел темные круги под покрасневшими от слез глазами. Хрупкие плечи обмякли под тяжким грузом переживаний.

– Я надеялась, ты будешь держаться подальше от меня.

– Я и хотел.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что тебя я хочу еще больше.

Мария прижала руку к сердцу.

– Мы не можем иметь то, что нам хочется. Люди, живущие, как мы с тобой, должны забыть о делах сердечных, о личной жизни.

– Твое сердце занято?

– Ты же сам знаешь ответ, – сказала она просто. В огромных глазах Марии не отразилось ничего, что могло бы дать ему хоть какой-то ключ к ее истинным мыслям.

Кристофер почувствовал, как вниз по писку поползла капелька пота.

– Той ночью я пришел к тебе в спальню, и мы провели ночь вместе…

Она отвернулась к окну.

– Прекрасные воспоминания, будем свято хранить их. Прощайте, мистер Септ-Джон. – Ее голос был лишен эмоций.