Перед моим внутренним взором всплыло мое же тело. Из разорванных запястий текла кровь. Под ладонями уже скопилась приличная лужа. Я лежала на диване, во флигеле Императорского дворца. У дворца сражались драконы и чистильщики. Мой любимый сражался среди них. Я улыбнулась. Я поняла!
Вернувшись на башню, я посмотрела вбок. Тело огромного червя уже было покрошено на кусочки. Прекрасный кровавый ангел взлетел в небо и добил тварь. Огненный вихрь пронесся по земле, и тело червя загорелось. Авалон дрогнул.
Я вновь посмотрела вниз. Боги долго не продержатся. У них еще слишком мало сил. Значит, пора?
Авалон.
Линии магического мира в очередной раз за эту ночь пришли в движение, зазвенели и окутались странным фиолетовым сиянием.
Кровавый ангел приземлился в центре одного из сражений, распался. И дуэт Гели и Кости ввязался в битву, начиная прорываться к Императору, на которого уже точили зуб демоны сумерек.
Первая неуверенная нота, пронесшаяся над столицей, заставила остановиться всех. На верхней площадке колокольни стоял сверкающий ангел. Снежно-белые волосы спускались вниз, укутывая фигуру покрывалом. Белоснежные легкие крылья были раскинуты. Вторая нота прозвучала уже увереннее, а потом ангел запел.
Песня вначале опустилась вниз, потом поднялась вверх, связывая все нити Авалона воедино, а потом планета дрогнула и…
Исчезла.
Эпилог
Кафе «У сестер».
Мерно тикали часы. В фонтане вода стекала через край, обращаясь то снежинками, то мыльными пузырями. Через распахнутые настежь окна кокетливо заглядывало одно из двух солнц Авалона — Ассори. Второе солнце, Комитичи, выглянет ближе к полудню.
Аля спустилась вниз, взглянула на часы. До прихода гостей у нее еще было целых два часа. Тесто уже было готово и подходило. Печь пирожки надо было начинать через час.
Вздохнув, женщина села за маленький столик и взяла в руки тяжелую тетрадь в черной обложке. Почти заполненную. Только несколько страниц в конце оставались пустыми. Аля тихо усмехнулась, ну что же пришла ее пора заполнять эту книгу памяти.
Открыв чистую страницу, женщина взяла тонкую ручку и начала писать.
«Полгода назад страшная трагедия обрушилась на Авалон. Среди белого дня зазвонил колокол Смерти, чей голос жители не слышали почти полторы тысячи лет. И солнце скрылось в небе. И наступила ночь без дня. Страшные твари вышли на улицы городов. Началась битва, и потекли реки крови.
Маги-воины и драконы защищали бункеры, в которых пряталось мирное население. Сумеречные твари раз за разом атаковали защитников, пытаясь добраться до так заманчиво пахнущей еды.
В небе и на земле развернулся ад. Еще страшнее стало, когда землю прорвала тварь уродливая. Но ее уничтожил ангел кровавый. Ангелом были Костя и Геля.
Когда битва достигла своего апогея, на колокольне запел ангел Света. И Авалон вернулся домой»
Аля вздохнула. Вновь посмотрела на часы. Время еще было, но писать уже было нечего. Все остальные страницы будут заполнять другие, те, кто скоро придет. А значит пора готовить.
Ровно в 10 часов дверь открылась и ввалилась шумная толпа, переговаривающаяся на ходу.
Аля выглянула из кухни и тут же скрылась, чтобы вернуться в зал с подносом, заставленным всякой снедью. Пришедшие девушки тут же подхватили подносы и начали накрывать на стол.
Мужчины настраивали музыку.
После того, как стол был накрыт, все перешли к тетради памяти.
— «Костры памяти», — Геля подняла взгляд на Алю. — Все, осталось только пару страниц, да?
Женщина кивнула.
— Ну что же, Император. С вас все началось, вам и заполнять последние страницы.
Лайм взял протянутую ручку и начал писать.
«Ночь окончилась. Авалон затопил свет двух солнц. И многих не досчитались мы после этой ночи. Инесса и Ирм. Род ар Ликойн. Почти половина членов всех родов драконов. Численность людей сократилась на треть.
В ту ночь я почти потерял свою жену. Только чудо вернуло ее нам. Только чудо».
Лайм посмотрел на жену, Лика скромно улыбнулась ему, принимая ручку из его ослабших пальцев. В который раз зеленоглазый дракон болезненно заледенел, посмотрев на волосы жены. Длинные, до пола, и снежно-белые. Небольшая цена, за возвращение из мертвых.
«Из-за перехода многие погибли. Сошли с ума. Некоторые сумеречные твари остались в живых, спаслись от солнца и теперь размножаются. Эту заразу до сих пор вычищают маги-воины и драконы.
Но мы живы. Мы дома. А значит, все будет хорошо!»
Ручка треснула пополам, а потом и вообще рассыпалась в мелкую стеклянную пыль, засыпав написанное Ликой.
— Это намек? — засмеялась Анхель. — А вообще, давайте есть! Тем более, что завтра трудный день!
Геля и Лика одновременно скривились, словно откусили от лимона. Драконы засмеялись. Именно они настояли на тройной свадьбе.
Кайли вздохнула, глядя на смеющихся друзей и опустила глаза.
— Ты не передумала? — тихо спросил ее Ивен.
— Нет.
— Народ! — у нас маленькое объявление!
Все повернулись.
— Итак, — дракон поцеловал руку своей рыженькой жены. — Мы решили временно уехать! На соседние планеты, так сказать, попутешествовать!
— А Академия, Ивен? — изумилась Геля.
Дракон усмехнулся.
— А вы с Костиком на что? После свадьбы у вас две недели на медовый месяц, а потом принимаете Академию.
Костя засмеялся, посмотрел на свою девушку.
— А ты не верила!
Геля покачала головой.
— Мне это не нравится! Мне это однозначно не нравится!
Дверь хлопнула, прерывая ее на полуслове. Пришли опоздавшие. Шерри висла на Оракуле. Хим тихо переговаривался с Хивеном. Из сгустившихся облаков шагнули боги. Кэро и Саринэс переместились телепортом.
Вечер памяти начался.
На следующее утро над городом плыл перезвон свадебных колоколов. Гулял весь Авалон, отмечая сразу тройную свадьбу. Свадьбу Императорской четы, Правителя драконов и принцессы КастельАгро, королевы КастельАгро и наследника рода ар Архайн.
В воздухе пахло медом. Цвели цветы и кустарники.
На последней странице тетради «Костры памяти» была записана песня. Ее пела Лика перед тем, как компания разошлась.
Ты сказку поклялся сделать былью,
И солнце показать, что не видела я.
В жарком воздухе пахнет полынью.
Черный дым в небеса от костра.
Ты поклялся мне жить, уходя,
Капли слез с глаз моих не стирая.
Но знал ты, знал наверняка.
Что ты умрешь, а я буду живая.
Черный памяти дым в небе вьется,
Солнца свет на уставшем лице,
Только сердце твое ведь не бьется,
Только бьется крик боли во мне.
Костер памяти еле теплится,
Слезы темной дорожкой из глаз.
Ну скажи мне, ну как тут не злится,
Если я одна здесь сейчас?
Лучше сказка осталось бы сказкой,
Лучше б солнца не видела я.
А тянулась к тебе бы за лаской…
Черный дым от костра в небеса.
Буквы таинственно мерцали, словно обещая что-то недостижимое — кому-то далекому и близкому.
