Адресуй письма и посылки во Франкф<урт>, попрежнему на имя Жуковского.

Прощай.

Твой Г.

Прилагаемое письмецо отправь немедленно к Сергею Тимофеевичу.

Письма мои к тебе, особенно последние,[121] те, где какие-нибудь места,[122] относящиеся к литерат<урному> делу, <сбереги>. Я не оставляю намер<ения> издать выбранные места из писем, а потому, может быть, буду сообщать[123] к тебе отныне почаще те мысли, которые нужно будет пустить в общий обиход. Но это, говорю попрежнему, между нами.

До следующего письма!

На обороте: Moscou. Russie. Николаю Михайловичу Языкову. В Москве, на Пречистенке, у Троицы, в Зубове. В доме Наумовой.

Аксакову С. Т., 5 мая н. ст. 1846

Мая 5 <н. ст. 1846. Рим>

На выезде из Рима пишу к вам несколько слов, почтеннейший друг мой Сергей Тимофеевич. Еду я для того,[124] чтобы ехать. Езда, как вы знаете, мое всегдашнее средство, а потому и теперь, как я ни хил и болезнен, но надеюсь на дорогу и на бога и прошу у него быть в дороге, как дома, то есть как у него самого, в покойные минуты души,[125] дабы быть в силах и возможности что-нибудь произвести.[126] О том прошу молиться вас и прошу вас также попро<сить> обо мне всех, которые обо мне молились прежде, потому что их молитвами я был доселе чудно сохраняем и среди тягости болезненных состояний зрел и укреплялся душой.

Напишите домой к маминьке моей запрос, получила ли она два моих письма, писанных после того, которое было приложено при вашем. Последнее, от 1-го мая здешнего штиля, весьма нужное. Об этом пусть немедленно вас уведомит она или сестра, а вы сообщите мне.

Обнимаю вас всех.

Ваш Г.

На обороте: Сергею Тимофеевичу Аксакову.

Плетневу П. А., 5 мая н. ст. 1846

<5 мая н. ст. 1846. Рим.>

Пишу к тебе на выезде из Рима и посылаю свидетельство о моей жизни. Деньги присылай во Франкфурт на имя Жуковского. У него я пробуду с неделю, может быть, и потом вновь в дорогу по северной Европе. Перемежевыв<аю> сии разъезды холодным купаньем в Греффенберге и купаньем в море: два средства, которые и <по> докторскому отзыву и по моему собственному опыту мне можно только употреблять. Как я ни слаб и хил, но чувствую, что в дороге буду лучше, и верю, что бог воздвигнет мой дух до надлежащей свежести совершать мою работу всюду, на всяком месте и в каком бы ни было тяжком состоян<ии> тела:[127] лежа, сидя или даже не двигая рука<ми>. О комфортах не думаю, жизнь наша — трактир и временная станция: это уже давно сказано. О всем прочем скоро уведомлю. Мне настоит о многом с тобою поговорить, а потому извести меня подробно и немедленно, в случае отъезда твоего из Петербурга на лето, куда тебе адресовать, чтоб письма могли к тебе скорей доходить, ибо они будут. Прощай. Обнимаю и спешу.

Весь твой Г.

Всё, что ни случится, письмо или посылка, адресуй всё к Жуковскому, во Франкфурт.

На обороте: St. Pétersbourg. Russie. Его превосходительству ректору С.<-Петербургского> императ<орского> университета Петру Александровичу Плетневу. В С.-Петербурге, на В<асильевском> о<строве>, в университет.

Теплову А. А., до начала мая н. ст. 1846

<Зима 1845/46 г. — начало мая н. ст. 1846 г. Рим.>

Нельзя ли по поводу регулярства моего желудочного поведения устроить обед не позже 4-х часов? Сим весьма обяжете вашего слугу Г.

На обороте: Алексею Агрономовичу Теплову. Palaz Giorgi. Via Babuina. Primo porton. 1 piano. Signor Russo: Teploff.

Жуковскому В. А., 10 мая н. ст. 1846

Мая 10 <н. ст. 1846> Флоренция.

Хотя вы не отвечали мне ни слова на запрос мой, в какое время лучше приехать к вам во Франкфурт, чтобы повидать вас, и на мое убедительное прошение известить о вашем пребывании в случае, если вас пошлют в мае месяце на какие-нибудь воды, дабы я мог туда к вам приехать. Хотя на всё это не было ответа, и вы даже не сказали ни слова, желательно или же нежелательно вам видеть мою физиономию, однако же,[128] не смущаясь ничуть таким равнодушием с вашей стороны, я решаюсь все-таки показать вам свою физиономию, как она ни гадка, ни болезненна, ни измята, ни исковеркана и телесными и душевными страданиями. Бог ее доселе сохранил, несмотря на всю ее гнусность; стало быть, она нужна на что-нибудь, а потому и вы приготовьтесь принять ее. В конце мая я полагаю быть у вас во Франкфурте. В случае, если уедете куда-нибудь, оставьте адрес, дабы я мог вас отыскать. Я только заеду на три дни в Париж, единственно для того, чтобы взглянуть на моего доброго гр<афа> А<лександра> П<етровича> Толстого, и оттуда чрез Бельгию во Франкфурт.[129] Денька три-четыре проведем мы вместе. Мне с вами о многом[130] нужно переговорить. О болезни или о лечении моем вовсе не думаю. Болезнь моя так мне была доселе нужна, как рассмотрю поглубже всё время страдания моего, что не дает духа просить у бога[131] о выздоровлении. Молю только его о том, да ниспошлет несколько свежих минут и надлежа<щих> душевных расположений, нужных для изложения на бумагу[132] всего того, что приуготовляла во мне болезнь страданьями и многими, многими искушеньями и сокрушеньями всех родов, за которые недостает слов и слез благодарить его всеминутно и ежечасно. О сих свежих минутах молю и не сомневаюсь в его святой милости, где ни будут они мне даны, в дороге ли, на почтовой станции, в тряском экипаже, или в покойной комнате, или даже в холодной ванне у Призница — всё равно, но слышит мое сердце, что они будут мне даны, и отверзутся мои уста возвестить хвалу ему. Но обо всем этом переговорим. Прощайте, до свидания! Обнимаю вас, а с вами вместе и всё вам любезное.

Ваш Г.

На обороте: Francfort sur Mein. Son excellence monsieur Basile de Joukoffsky. Francfort s/M. Saxenhausen. Salzwedelsgarten vor dem Schaumeinthor