– Да, если бы ты захотела. Я бы скучал по тебе, но у меня есть работа… – Ей показалось, что в его голосе сквозит нетерпение.
– Работа так важна для тебя, да?
– Да. Теперь, когда мы все выяснили, можно что-нибудь выпить.
Трикси пила шерри. Ничего она не выяснила, ничего не понимала и не знала, что делать дальше. Он добрый. Он погружен в свою работу и не замечает, что вокруг него происходит. Теперь ему в голову засела мысль, что ей нравится Андре, и, по всей видимости, он ничего не имеет против этого. Может, он давно уже жалеет, что женился на ней? Тогда будет только хуже, если она вдруг признается ему в любви. А как ей хотелось это сделать! Но пришлось попридержать язык.
Они пообедали, вежливо беседуя, а Трикси все думала: как же, ну как сорвать с него эту бесстрастную маску – бушевать, кричать, устроить истерику… Может, тогда они поймут друг друга?
Она уже почти готова была пойти на это, но тут вошел Рэбо. Он сообщил, что звонит господин тер Ванг и спрашивает, не хочет ли госпожа прокатиться завтра в Алкмар? У него там дела, а ее путешествие может развлечь.
– С удовольствием, – сказала Трикси. Если Крийн хочет от нее избавиться, она должна ему в этом помочь. Она украдкой взглянула на него, но его лицо ничего не выражало. – Я буду очень рада, – добавила она с вызовом, слишком громко, надеясь, что он хоть что-нибудь скажет, однако надежда была напрасной. Он молчал…
Спать она легла рано и перед сном долго плакала. Конечно, она не собирается кататься с Андре – любой бы догадался. Но Крийн, думая лишь об этих своих проклятых железах, совсем забыл о том, что такое любовь, и ничего не понял. Ночью она несколько раз просыпалась и вновь начинала всхлипывать.
Ночные рыдания, конечно же, не лучшим образом отразились на ее внешности. Все равно не заметит, сказала она себе, кое-как приглаживая волосы; он вообще на меня не смотрит.
Она была не права – профессор заметил все. Когда Трикси холодно поздоровалась с мужем, он спросил:
– Когда Андре за тобой заедет?
Не глядя на него, она раскрошила гренок.
– Полагаю, после ланча. – Она вдохнула побольше воздуха. – Крийн…
Крийн уже поднялся. На полпути к двери он обернулся и сообщил, что вернется только вечером.
– Счастливо провести день, – сказал он на прощание.
Трикси, всегда такая спокойная, пришла в ярость. Даже слова не дал ей вставить! А вообще-то что бы она ему сказала? Крийн, я люблю тебя?!
– Уж это я скажу в самую последнюю очередь, – сообщила она Перси, дремавшему под столом.
Трикси все хорошенько продумала. Андре знает, что ланч у них обычно начинается в полпервого, так что до этого времени не появится. Она попросила Уолке приготовить ланч ровно к полудню, заказала меню на ужин, дала добро на несколько необходимых покупок, переставила цветы и вышла посмотреть, какая нынче погода. Небо было низким, серым, бледновато-желтым по краям. За ночь кусты и деревья покрылись инеем. Рэбо, поставив перед ней кофе, заметил на своем ломаном английском, что погода ухудшается.
– Неподходящий день для прогулки, госпожа.
Она быстро съела ланч и прошла в свою комнату, надела там ботинки, шерстяную шапочку и куртку с капюшоном. Хорошо бы осмотреть местность к северу от деревни. Она давно хотела внимательно изучить озеро, так что можно часочек и погулять. Когда она была уже на пороге, Рэбо вежливо осведомился, скоро ли она вернется.
– Вы ведь собрались принять приглашение господина тер Ванга? – спросил он.
– Нет, я передумала. Скажешь ему об этом, ладно?
– Конечно, госпожа. Вы вернетесь к чаю?
– Не знаю…
– Видимо, скоро погода совсем испортится, госпожа.
– Не волнуйся, Рэбо, я найду где укрыться. Мне хочется подышать свежим воздухом.
Она поспешно вышла. Уже начинало темнеть, и с моря дул ледяной ветер. Дорога была пустынна; на пути ей встретилось всего два-три фермерских домика. Она заплутала и совершенно не понимала, где идет, пока не увидела мрачное мерцание воды. Озеро холодно блестело под свинцовым небом, и на мгновение Трикси приостановилась. Но она прошла уже слишком много, возвращаться было глупо. Она соскользнула по насыпи и осторожно пошла к воде. До того момента она не обращала внимания на неестественную темноту, не замечала, что задул сильный ветер, и только теперь остановилась и тревожно огляделась вокруг. Со стороны моря, окутывая все и вся, плотной массой надвигалась серая мгла. Трикси рванулась назад, к дороге, но тут ее накрыл ледяной вихрь, и там, в этом вихре, ничего уже было не разобрать. Она не смела шевельнуться: в голове мелькнула малоприятная мысль о том, что люди, застигнутые густым туманом, двигаются по кругу. «Крийн, Крийн, приди…» Нелепые слова, произнесенные шепотом, сразу же унесло клубящимся вокруг мраком. «Он не может слышать», – добавила она, черпая утешение уже в звуке своего голоса. Ледяное утешение.
Профессор, естественно, не мог ее слышать, но думал о ней.
У него выдалось тяжелое утро: обход палат, клиника и частные пациенты, которых он принимал в своих комнатах и последний из которых только что ушел. Джуффроу Нейп ушла, и он сел за стол. На столе стоял холодный кофе, под стулом разлегся верный Самсон. Перед глазами стояло несчастное лицо Беатрис. Она хотела что-то сказать за завтраком, а он не стал ее слушать. Он взглянул на часы. Сейчас она, вероятно, садится в машину Андре. Впрочем, нет, для этого еще слишком рано. Если поехать домой прямо сейчас, еще можно отговорить ее ехать. Они хотя бы поговорят по-человечески. Он все готов выслушать; он же разумный человек… Хотя и хочется, о, как хочется размазать Андре по стенке… Пришла сестра с тарелкой сэндвичей, поставила их рядом с кофе.
– Поеду-ка я домой, Зустер, – сказал он. – На сегодня все. Попросите Джуффроу Нейп перенести все встречи на завтра; сегодня я хочу быть свободен до конца дня. Все срочное отправьте моему регистратору в больницу, ладно?
Заинтригованная его словами сестра вышла, а он позвонил в больницу, поговорил с регистратором и вышел вместе с Самсоном.
Ехать пришлось очень медленно – мгла приближалась к Лейдену. Она уже накрыла деревню, и Рэбо зажег на воротах фонарь. Профессор еще не вышел из машины, а верный дворецкий уже выскочил из дверей, от волнения перейдя с голландского на фрисландский диалект:
– Я звонил в больницу и в контору, профессор. Госпожа ушла больше часу назад…
– С господином тер Вангом?
– Нет-нет. Она захотела прогуляться, а ему просила передать, что передумала с ним ехать. Он появился где-то через полчаса после ее ухода. Очень огорчился, влез в машину и уехал; сказал, что возвращается в Гаагу.
Профессор надел теплую куртку.
– По какой дороге она пошла?
– Точно не к деревне. Может, к озеру? Она говорила Уолке, что хочет его осмотреть…
– Боже мой, до него три мили, и ни домика, ни фермы у дороги…
Он натянул толстые перчатки.
– Придержи Самсона, ладно? Я захвачу из машины фонарик и пойду за ней. Мгла и здесь-то такая густая, а ближе к озеру может быть еще хуже. Ничего сейчас не предпринимай. Она умница и паниковать не станет. Но если к шести мы не вернемся, организуй спасательную группу.
С этими словами он исчез во мгле. Рэбо закрыл дверь и отвел упирающегося Самсона на кухню. Там он сообщил Уолке, что профессор отправился к озеру, и посоветовал приготовить что-нибудь на тот случай, если госпожа вернется вымокшей до нитки и полумертвой от холода.
– Она не собиралась никуда идти, – заметил он. – По-моему, она просто не хотела ехать с этим господином тер Вангом.
– Ну конечно, не хотела. Все это поняли, кроме профессора. Поставлю-ка я для них, пожалуй, чайник.
Фонарик оказался неплохим подспорьем, да к тому же эту местность он отлично знал. Только не надо отклоняться от дороги, тогда все будет в порядке. Он шагал вперед уже полчаса – до озера оставалось полпути. Мгла теперь стала непроницаемой. Он замедлил шаг, вспомнив о тропинке, ведущей отсюда прямо к воде, – он много раз ходил по ней на рыбалку. Остановился и крикнул – только эхо было ему ответом. Крийн пошел вперед, изредка выкрикивая ее имя, и минут через двадцать ему послышалось, будто кто-то слабо ответил. Он снова заорал в темноту, и на этот раз ответ прозвучал яснее. Тропинка была где-то здесь. Несколько минут он отыскивал ее при свете фонарика. Идти стало намного труднее: обледеневшая земля предательски уходила из-под ног. Он по-прежнему беспрестанно кричал, всякий раз страшась не услышать ответа. И тут совсем рядом он услышал голос Беатрис:
