Стемнело, и, хотя в машине было тепло, она ежилась, глядя наружу. Заметив впереди сияние, профессор сказал:
– Это Лейден – мы почти приехали. Поедем прямо домой…
Трикси что-то благодарно пробормотала. Она устала, до смерти хотела чаю и до полуобморока была испугана. Если бы он сказал сейчас, что ему надо забежать в пару больниц, она, пожалуй, завопила бы от отчаянья.
Они все еще мчались по магистрали; профессор проехал несколько поворотов на Лейден, и. чашка чаю уже казалась Трикси недостижимой. Но вот он свернул на узкую кирпичную дорогу, ведущую прочь от города, и устремился в эту темноту так уверенно, что она не сомневалась, он знал, куда едет. Вскоре впереди заблестела вода, а потом по обе стороны дороги потянулись домишки. Было темно, только из окон лился слабый свет. Он медленно проехал по деревушке, миновал церковь и свернул на ровную дорожку. Последние метры они ехали, продираясь сквозь деревья и кусты. Наконец Крийн остановился перед величественной дверью, вышел из машины и помог выбраться Трикси.
– Дом, – сказал он коротко, взял ее за руку и провел по крыльцу к двери. Она едва успела рассмотреть очертания дома. Он был квадратный, с ровными рядами больших окон, многие из которых светились. Трикси вошла в прихожую, а оттуда – в квадратный холл, где, придерживая дверь, стоял довольно тучный мужчина средних лет. Он представился дворецким Рэбо, пожал ее руку, с достоинством поклонился и произнес приветственную речь на английском языке – с жутким акцентом. Трикси, ободренная искренним приемом, лучезарно улыбнулась.
– Как я рада, что вы говорите по-английски – а то я так беспокоилась…
– Рад буду помогать вам во всем, в чем смогу, – сказал Рэбо. – Вот увидите, мы сделаем все, чтобы вам здесь было хорошо…
Профессор бросил пальто на кресло и повернулся к высокой крепкой женщине.
– Уолке… – Он пожал ей руку, сказал что-то по-голландски, а после подвел ее к Трикси. – Трикси, это Уолке, моя экономка и жена Рэбо. Она неважно говорит по-английски, зато понимает почти все. Она проведет тебя наверх в твою комнату; ты, наверно, хочешь привести себя в порядок.
Слова эти расстроили Трикси, но она приободрилась, когда он прибавил:
– Поскорей спускайся вниз. Попьем кофе с сэндвичами и обсудим ближайшие планы.
Вслед за Уолке она поднялась по изящно изогнутой лестнице и прошла по галерее над холлом. В комнате, куда ее провела экономка, стояла кровать с пологом, изысканный туалетный столик красного дерева, большой стол и несколько необычайно удобных кресел. Кроме того, между двумя высокими окнами стоял диванчик и тут и там расставлены были светильники с розовыми абажурами. Уолке прошла через комнату и открыла дверь, за которой оказалась ванная. Распахивая дверцы вместительного шкафа, экономка удовлетворенно кивнула, словно фокусник, исполнивший сложный трюк…
Оставшись в одиночестве, Трикси оглядела себя в зеркале: ей совсем не нужно было приводить себя в порядок. Она лишь вымыла лицо и руки, попудрила носик, поправила прическу и спустилась вниз. Рэбо, ждавший в холле, подвел ее к огромным двустворчатым дверям.
Она едва заметно улыбнулась, изо всех сил пытаясь скрыть смущение: сейчас она сядет напротив Крийна, мужа, в своем доме! Через всю просторную комнату к ней затрусил огромный датский дог, а профессор поднялся на ноги и сказал:
– Это твоя хозяйка, Самсон, поздоровайся. Трикси застыла, а пес почтительно наклонил голову. Крийн медленно подошел к ней.
– Ты любишь собак? Я забыл спросить…
– Очень люблю, и кошек тоже. Какой красивый…
– Садись поближе к огню. Сейчас Рэбо принесет кофе. Уже поздно, так что, если захочешь, можешь лечь спать через часок.
Она села и уставилась на груду писем на столе.
– Ты читай, читай, я не обижусь, – попросила она. – Мне приятно просто тут посидеть. Я уже и не рассчитывала, что мы когда-нибудь доберемся. – Она провела рукой вокруг себя. – Грандиозно это все…
Он слегка улыбнулся.
– Это твой дом, Беатрис. Ты действительно не обидишься, если я просмотрю письма?
Она тихо сидела, разглядывая комнату. Позже, сказала она себе, когда останется одна, она изучит ее дюйм за дюймом. Комната была великолепна, но едва обжита.
Вошел Рэбо, неся поднос с кофе и сэндвичами. Она налила кофе из блестящего серебряного кофейника – им пользовались, подумала она, уже пару столетий. Кофейные чашки стилизованы под старину, рифленое фарфоровое блюдо позолочено по краям. Сэндвичи выглядели аппетитно: копченый лосось, тонко-тонко нарезанный окорок, курятина, яйца и салат. Трикси уже принялась было за еду, когда профессор вдруг поставил чашку и сказал:
– Ах да, нам нужно поговорить. Приглушенно зазвонил телефон, и Крийн поднял трубку, послушал немного, улыбнулся, сказал что-то на своем языке, взглянул на часы и положил трубку.
– Пронюхали, что я сегодня вечером приезжаю, – сказал он Трикси. – Это из лейденской больницы. Поступил трудный больной, и они хотят видеть меня прямо завтрашним утром. Ты пока освоишься здесь. Чувствуй себя хозяйкой, распаковывай вещи, Уолке тебе все покажет. К ланчу я вернусь. – Он ласково улыбнулся. – Ты, наверно, очень устала?
Трикси расценила это замечание как намек на то, что ей пора отправляться в спальню. Правда, ей хотелось съесть еще сэндвич-другой… Но тем не менее она поспешно вскочила и направилась к двери.
– Идешь спать? – осведомился он. – Ты, видно, очень устала…
Он подошел к дверям и распахнул их перед ней, положив ей руку на плечо.
– Надеюсь, ты будешь счастлива здесь, Беатрис. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси Рэбо. – Он улыбнулся. – Поговорим позже… Спокойной ночи.
Она тоже пожелала ему спокойной ночи и поднялась по лестнице. Он был прекрасно воспитан, и тем не менее она заметила, что он нетерпеливо ожидал, когда она уйдет, чтобы снова вернуться к чтению писем. В общем, она постаралась обо всем этом не думать. Скорей всего, он уже забыл, что поженились они только этим утром.
Медленно раздевшись, она приняла горячую ванну и легла в постель. Надо полагать, до ланча они не встретятся, но за ланчем-то уж точно поговорят. Постель была удивительно мягкая и теплая. Она закрыла глаза и тут же заснула.
Проснувшись, Трикси увидела очень опрятную девушку в хлопчатобумажном платье. Та улыбалась, стоя у края кровати. На маленький столик девушка поставила поднос с чаем, а после подошла к окну и раздвинула длинные шелковые занавески. За окном шел дождь. Девушка кивнула и вышла из комнаты.
Трикси выпила чай и подошла к окну, выходившему во двор. Она увидела клумбы и ряды газонов. Прямо под ее окнами тянулась подъездная аллея. Летом тут должно быть очень красиво.
Вокруг росли деревья, а сквозь их листву проблескивали неизведанные просторы. Ей внезапно захотелось все это осмотреть, и, приняв душ и надев костюм, она спустилась вниз. Рэбо возник на ступеньках со словами, что завтрак уже готов и ждет ее.
Она прошла за ним в маленькую комнату рядом с гостиной, где перед горящим камином был накрыт маленький круглый столик, а на нем были расставлены тарелки с бутербродами, вареными яйцами и медом. Она радостно вздохнула – несмотря на серое утро за окном, внутри было так уютно…
Рэбо сказал Трикси, что Уолке готова показать ей дом. Трикси согласилась.
– Уолке будет удобно прямо после завтрака?
Он наклонил голову.
– Конечно, госпожа. Хотите что-нибудь еще?
Когда она отказалась, он выскользнул из комнаты.
Обследование дома весьма ее увлекло. Оказалось, что там есть еще большая столовая с массивным столом и дюжиной стульев, громадным буфетом и множеством развешанных по стенам картин. Кроме столовой, Трикси обнаружила библиотеку: стены ее были уставлены книжными полками, вокруг маленьких столиков стояли удобные кресла. За библиотекой скрывался кабинет профессора. Она не стала туда входить, только постояла у двери, вообразив его, сидящего за столом, погруженного в работу…
Наверху она потеряла счет комнатам. Одна из дверей, обитая сукном, вела из галереи в детское крыло – светлое и до того просторное, что там запросто можно было разместить полдюжины ребятишек. Трикси встретилась глазами с Уолке и покраснела, стараясь не думать о маленьких Крийнах – вряд ли они вообще тут появятся.
