– Прекрасное вино, госпожа Кинари. Но только сами вы его не пьете. Надеетесь отравить меня? Или споить?
Смешно. Чтобы споить его этим вином, потребуется бочки три. Кинари взяла свой бокал и подняла его.
– Ваше здоровье, господин Вайгар! – Она отпила несколько глотков и посмотрела на бывшего мужа. – Ну что ж, господин Вайгар. О здоровье мы с вами поговорили, вином я вас угостила. Чтобы совсем уж соблюсти обычаи гостеприимства, нам нужно еще поговорить о погоде. Но, может быть, мы опустим эту часть и перейдем сразу к делу, по которому вы желали меня видеть? Я могу что-то для вас сделать?
Он как-то сразу подобрался и уставился на нее своим светлым, ничего не выражающим взглядом. Кинари непроизвольно захотелось спрятаться или хотя бы поежиться, но она взяла себя в руки и выдержала взгляд.
– Вы можете помочь, госпожа Кинари, – жестко сказал он, – но только не мне, а своей Ценете, да и всему Нерхашу тоже.
И он четко и внятно рассказал ей обо всем, что случилось за последние недели, не вдаваясь в излишние подробности, но и не скрывая от нее ничего. Она была достаточно умна, чтобы самостоятельно сделать выводы. Она их сделала, и они полностью совпадали с выводами Вайгара. Только расстроилась она гораздо больше, чем он предполагал.
– Пресветлые силы! – Кинари на секунду показалось, что земля уходит у нее из-под ног. – Я тоже в этом виновата!
Вайгар непонимающе глянул на нее.
– Вы-то здесь при чем, Кинари? Вы думаете, что толпа демонов была бы для Ценеты лучше, чем отравленные источники?
– Против демонов у нас есть серые охотники! – жестко возразила она. – А что делать теперь? Нет, не говорите ничего, я сама знаю! Открыть светлый источник! Ну что ж, я смогу это сделать. – Она посмотрела на него, а потом отвела взгляд. – И все-таки я виновата. О, боги, какая же я была дура!
Похоже, что он разозлился.
– Не болтайте ерунды, Кинари! – заявил он, напрочь забыв, что поначалу обращался к ней как к королеве. – Вы не виноваты! Даже этот урод, ваш муж, и то не виноват. Его использовали, как мальчишку, и будут использовать, пока не получат все, что им нужно.
Они немного помолчали, а потом Кинари нерешительно спросила:
– А эти существа, о которых вы говорили, они?.. – Она не знала, как выразить то, что ее интересует, но он понял.
– Они хотят всего лишь энергии. Для них это вопрос жизни и смерти.
Она чуть заметно усмехнулась.
– Похоже на игру в войнушку. Наземники за нас, подземники – против нас. А мы сами за себя.
– Они тоже сами за себя. Мы даем наземникам энергию, вот они и за нас. Да и потом, у нас с ними действительно много общего. Они практически живут среди нас.
– Да? – удивилась Кинари. – Интересно было бы на них посмотреть!
Он насмешливо посмотрел на нее.
– Они совсем не похожи на наших богов. Впрочем, с одной-двумя их женщинами я смогу вас познакомить, а вот насчет мужчин даже не просите!
– Они такие страшные? – Улыбнулась Кинари, радуясь, что разговор перешел в спокойное русло.
Он пожал плечами.
– Ну, можно сказать и так. Для меня они так же опасны, как и ваш Заргон. – Кинари с недоумением уставилась на него, а он продолжил, обманчиво спокойно, но с каждым словом все более и более приходя в ярость. – Как вам живется здесь, госпожа Кинари? Я слышал, что не очень, не так ли, ваше величество? За власть надо платить, ведь так? Интересно, чем вы расплачиваетесь со своим выродком, а, королева? – Кинари с ужасом отшатнулась от него, но его это только подстегнуло. – Вы сказали деду, что он шантажировал вас, чтобы вы вышли за него замуж. Да как же вы могли позволить ему это, Кинари?! Как вы могли позволить этому уроду диктовать вам условия, ваше проклятое величество?
Он уже кричал на нее, и Кинари начало трясти от голоса и его слов. Теперь ей стало окончательно ясно, что между ними все кончено. Но какое право он имеет так оскорблять ее? Дочь Тенгов выпрямилась и твердо глянула ему в лицо, молясь при этом всем богам, чтобы он не заметил ее трясущихся рук.
– Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, господин Лар-Турэн! – отчеканила она и с удовольствием заметила, что он смутился. – Да, Заргон шантажировал меня, но чем вы лучше него? Вы ведь тоже как-то пытались сделать из меня шлюху, разве вы забыли? В таком случае, советую вам освежить свою память. Вы стоите друг друга, и вы, и он! А теперь извольте откланяться. Мой муж скоро будет здесь, и я не хочу, чтобы он вас здесь застал. Всего доброго, благородный гайр! – Она отвернулась и не видела, как он уходил. Да и хорошо, что не видела, потому что после его слов она бы не смогла смотреть ему в глаза. Она смогла бы пережить все что угодно, кроме его презрения.
Кинари осталась одна. У нее не осталось сил ни думать, ни двигаться, ни жить. Она сидела и смотрела в одну точку. Слез у нее тоже не было. Немного погодя, как и предполагала Кинари, пришло отчаяние, но даже предаваться ему ей показалось бессмысленным. Раньше, когда она была моложе, она и представить себе не могла, что такое может быть. С детства обладая на редкость твердым характером, она всю жизнь была готова бороться со всем миром, если потребуется, и ей никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы сдаться. Да, укатали сивку крутые горки! Всплывшая откуда-то из глубины веков старинная поговорка вызвала почти безжизненную улыбку на ее лице. Но хотя слова этой поговорки были ей непонятны (какая сивка, какие горки, почему укатали?), общий смысл ее тем не менее был для Кинари совершенно ясен. Укатали гайре крутые гайры! Наверное, Кинари посмеялась бы над собой, если бы смогла. Да уж, с крутыми гайрами ей повезло. Как на подбор, что один, что другой! Руки у Кинари продолжали дрожать, и она вдруг подумала, что, наверное, у нее начинается истерика. Еще чуть-чуть, и она уже больше не сможет сдерживаться, и одним пресветлым богам ведомо, чем это может кончиться. Ее супруг не их тех, кто будет терпеть такие вещи. Кстати, он скоро должен быть здесь, а у Кинари еще оставалось одно незаконченное дело.
Она с трудом поднялась и вялой походкой пошла прочь из своих покоев. Мельком, почти не обратив на это внимания, Кинари легким щелчком изящных пальчиков, раздавивших капсулу с сонным порошком, вырубила охрану и направилась в сторону подвала. Ей почти никто не встретился, потому что все слуги были на пожаре. Какая все-таки умница эта Дага! Она так красиво сработала! Поджечь личное хранилище Заргона – это надо постараться. Надо полагать, что он сейчас в бешенстве, но на это Кинари было уже наплевать. Тем более что она уже пришла.
Запечатанный источник был здесь, в подвале, почти что под апартаментами Заргона, и по виду ни за что не удалось бы догадаться, что это такое, если бы сам Крийон не показал ей его. Она действительно запретила ему выпускать через него в мир демонов, и он послушался. Послушался потому, что ее правая рука была еще в лубке после их очередной ссоры, а на теле пышным цветом цвели синяки и ссадины. Конечно, как дочь Тенгов, она была в состоянии залечить эти раны за несколько часов, но предпочла демонстрировать их несдержанному супругу в течение нескольких дней. До тех пор, пока это не стало уже неприличным.
Кинари подошла к невзрачному каменному колодцу поближе, рассматривая наложенные ее мужем заклинания. До Лари ей было как до неба, она смогла уловить только основное направление силы – и больше ничего, но останавливаться она в любом случае не собиралась. Кинари подняла руки над головой и пропела универсальное разрушающее все известные чары заклятие и резко опустила их. С минуту ничего не происходило, но потом камни, из которых был сложен колодец, пошли трещинами и рассыпались в мелкую крошку.
И – ничего! Значит, Заргон связал свое заклятие не с камнями. Кинари на секунду задумалась, а потом собрала всю свою силу, накопившуюся за долгое время вынужденного безделья, и резко, с разворота, всем телом послала точно в середину разрушенного колодца. У Кинари ничего не осталось, она вычерпала себя до дна. Ноги ее подогнулись, и она, держась за стенку, кое-как отковыляла подальше от колодца.
