И впрямь, когда вышли на улицу, Лешка аж зажмурил глаза от бившего в них солнца! Вставая за дальним лесом, желтый пылающий шар отражался в светлых водах широкой реки, так, что больно было смотреть. Небо над головой было чистым, без облачка, и таким пронзительно-голубым и прозрачным, что, при одном взгляде на него, хотелось верить в лучшее.

Дойдя до рыночной площади, Лешка попрощался с парнями.

– Ты заходи к нам, на рядки, – улыбнулся Мирон. – Мало, помощь какая потребуется?

– Да что там помощь?! Ты просто так заходи, в гости! – это выкрикнул самый молодой из торговых, Мишка, по кличке Два Аршина – меньше он покупателям сукна не мерил.

– Зайду. – Лешка покивал. – Обязательно зайду, парни.

В чистом голубом небе радостно сияло солнце, ярким красным пламенем пылала выставленная на подоконниках герань, густо пахло яблоками и еще чем-то таким терпким… сладкими булочками, что ли? Наверное, где-то рядом была пекарня либо лавка хлеботорговца. Лужи давно высохли, лишь кое-где оставив после себя влажные бурые пятна. В пыли весело барахтались воробьи. Хорошо! Нет, в самом деле, хорошо! Радостно! Вот уж не думал раньше юноша, что ему хоть когда-нибудь понравиться наглые морды бить. А что с ними еще делать-то, коли они так наглеют? Только одно и остается – бить!

Подходя к усадьбе Ивана, Лешка еще издалека услыхал доносившиеся со двора крики. Яростные и – иногда – надрывные, словно бы оправдывающиеся. Интересно, что это там такое происходит? Вора, что ли, поймали?

Оказалось, не вора – воровку!

– Ты только глянь, Алексей, что она натворила! – завидев юношу, возмущенно пожаловался отрок, показывая рукой на бледную, как полотно, Ульяну, которую – за обе руки – крепко держали слуги. Девушку только что не трясло.

– И что же она такого натворила? – поинтересовался Лешка.

Иван презрительно хмыкнул:

– Спрашиваешь! Вот ведь, пригрели на груди змеюку ядовитейшую! Ларец с жемчугом из батюшкиной опочивальни выкрала, тварь такая! О несчастной покойнице-матушке последнюю память! И ведь убегла бы с краденым – кабы не Бронислав! Он ведь и задержал воровку, выследил!

Привратник Бронислав, молча поклоняясь, улыбнулся, показав желтые неровные зубы.

– Расскажи, расскажи ему, Бронислав! – приказал отрок. – Все расскажи – как дело было.

– Да что рассказывать? – Привратник усмехнулся. – Вечерком, к ночи ближе, стал я дом обходить, с проверкой. Вдруг гляжу – будто свет в окне дальнем. Тусклый такой… словно кто свечечку рукой прикрывает, таится. А с чего б доброму человеку таиться? Знамо дело – не с чего. Значит, думаю, что-то тут не так. Прошмыгнул осторожненько в дом, потом убоялся – вдруг, да один не справлюсь, стар ведь – спустился в людскую, разбудил слуг… самого ушлого с собой прихватил, Игнашу… вот, его значит… – Бронислав показал рукой, и названный слуга – молодой мордатый парень – горделиво приосанился.

– Ну, и пошли мы, осторожненько так, босиком, чтоб, не дай Бог, не спугнуть… Идем, уже наверх поднялись, как вдруг огонек увидели – кто-то со свечкой шел! Затаились… Видим – девка! Ульяна! С хозяйской опочивальни – той, что сейчас пустует – змеею выскользнула, да к себе в комнатенку – шасть! Мы за ней! Нагрянули – а она там ларцом только что краденым любуется! С жемчугами! Вот, змея-то!

– Неправда это! – защищаясь, выкрикнула девчонка. – Не крала я никакого ларца, Христом-Богом клянусь – не крала!

– Как же тогда он у тебя в комнате появился? – недобро усмехнулся Иван. – Ведь ты ж его рассматривала, так?

– Под подушкой нашла… А как он там появился – не ведаю, ей-Богу, не ведаю… – Ульяна заплакала.

– Во, ревит теперя, коровища! – зло выкрикнул мордатый Игнаша. – Как хозяйское добро красть – так не ревела. Убить ее, тварищу такую, мало!

– Убить-то не надо, а вот побить стоит. – Бронислав ухмыльнулся и искательно взглянул на Ивана. – Вели ее кнутом бить, молодой хозяин! Нам вели – уж мы справимся.

– Не сомневаюсь. – Отрок задумчиво посмотрел на Лешку. – Что скажешь?

Юноша покачал головой:

– Пока не знаю. Тут разбираться надо, а вы сразу – бить!

Привратник бросил на гостя быстрый злой взгляд:

– Что тут разбираться-то? И так все ясно.

– В амбар ее! – махнув рукою, распорядился Иван. – После решим, что уж с ней делать. Я так думаю – наказать, как следует, чтоб другим неповадно было, ну, а потом – продать. Зачем она в доме нужна, воровка? Разве что конюхов ублажать. Тащите ее в амбар, парни!

– Ну, а разобраться… – начал было Лешка, но его тут же прервал отрок:

– Не будет никаких новых разбирательств, хватит, разобрались уже! Воровку пока в амбар, пусть посидит, подумает, ну, а завтра с утра – бить! Нет, не с утра – сейчас же! Бить, бить и бить! Кнутом, розгами – чтоб неповадно было! Ишь, тварюга… пригрелась… единственную память о матушке…

Серые глаза молодого хозяина побелели от гнева, зрачки расширились, словно у наркомана… или у наркоманов, наоборот, суживаются? Впрочем, это, говорят, смотря какой наркотик…

– Не извольте беспокоиться, господин! – с мерзкой ухмылкой выступил вперед Игнаша. – Я ее самолично… Ужо, будет помнить… Не изволите ли присутствовать?

– Не изволю, – отмахнулся Иван. – Сами знаете – не люблю я ни крови, ни воплей. Но, оно, конечно, наказать надо…

– Не торопись с битьем, Ваня. – Лешка поспешно отвел отрока в сторону. – Не торопись, умоляю! Когда я тебе плохое советовал?

– А что на этот раз такое? – Отрок удивленно поднял глаза. – Что, по-твоему, я уже и проворовавшуюся рабыню бить не могу? Знаешь, я ведь не удовольствия ради – за дело!

– Ты-то – не в удовольствие, а они? – юноша кивнул на слуг. – Вон, как у того мордастого руки чешутся. Аж слюни текут! Жалко девку.

– Жалко?! Тебе воровку жалко?!

– И тебя тоже. – Лешка оглянулся по сторонам и резко понизил голос. – Кудеяр – слыхал про такого?

– Кудеяр?! – ахнул Иван. – А ты-то откуда про него…

– Вчера познакомился, – честно признался юноша. – Пиво вместях пили.

– То-то я и смотрю… Не с теми ты людьми знакомишься, Алексей! Не с теми!

Лешка пожал плечами:

– Ну, с какими уж вышло. Я к нему в друзья не навязывался… впрочем, как и он ко мне. Так просто, посидели в корчме, попили пива…

– Пияницы! Ну-ну, не обижайся, шучу ведь.

– Этот Кудеяр… Он Ульянку, служанку твою, знает! О том говорил.

– Кудеяр знает Ульянку? – удивленно переспросил отрок. – Откуда?

Лешка желчно усмехнулся:

– Не знаю, не спрашивал. А только знает. Так что не торопился бы ты с битьем…

– А я и не тороплюсь… – Иван быстро оглянулся, крикнул с крыльца слугам. – Девку сейчас не бить! Не бить, поняли? Запрещаю пока ее трогать. Утром ужо, решим…

Ох, какая тоска проглянула при этих словах в плотоядно сверкавших глазах Игнашки! Словно бы у кота отобрали сметану!

А Лешка про себя радовался – все ж таки, пригодилось знакомство, помог Кудеяр, пусть, не самолично, но помог, хотя бы одним своим именем.

– Вот что, Алексей, – озабоченно произнес Ваня. – Пойдем-ка ко мне в горницу, посудачим… Да, я ведь тебе еще и денег должен! Как говорят по латыни – «гонорар». Идем, получишь.

А вот этому юноша обрадовался вполне искренне. Наконец-то, сдвинулось дело! Теперь бы еще поскорей напроситься сопровождать отряд с выкупом… Да и как-то помочь Ульянке, все ж таки жаль девчонку. Не похожа она на воровку, хотя… хотя, кто знает? И вот еще – не забыть, при возможности, ее расспросить – что та имела в виду, когда умоляла побыстрее покинуть сей дом?!

– Проходи! – Иван с плохо скрываемой гордостью распахнул резные дубовые двери, пропуская гостя вперед.

Сделав пару шагов, юноша остановился, пораженный открывшейся ему обстановкой. Горница?! Ну, нет, самый настоящий кабинет, офис, да еще какой! Обитые темно-зеленым, с золотым тисненым рисунком, сукном стены, ворсистый персидский ковер на полу, высокие – с плоскими стеклами(!) окна, на стенах – перекрещенные мечи и сабли, в углу – что-то вроде большого комода с чернильницей и гусиными перьями… кажется, это называлось – бюро. Стол! Огромный, крытый темно-зеленым – в тон стенам – бархатом. На столе свалены в беспорядке бесчисленные куски пергамента и листы бумаги – грамоты.