Этот роман не документальный, однако у автора есть все основания считать, что проблема, описанная в нем, может существовать в действительности, и не только в одной реальной стране с вымышленным названием Маджестия, но и на любом курорте Средиземноморья.

Когда Павел Воронов, частный детектив, и Вадим Дугин, старший следователь с Петровки, подвели черту под очередным совместным расследованием, Павел решил: пора взять тайм-аут. Он жутко устал и собирался поехать с женой Настей куда-нибудь на море.

Супруги долго думали, выбирая место отдыха. В Крым или на Кавказ твердо решили не ехать — по деньгам выходит не дешевле Турции, а с сервисом — обычные, нормальные «совковые» проблемы. Мальдивы и Сейшелы отпали сразу — жутко дорого. Оставалось только одно — Средиземное море: и не разоришься вконец, и отдохнешь как белый человек. Павел не раз уговаривал поехать с ними и Дугина с женой, но тот отнекивался, говорил, что денег на это нет. Воронов уже собрался ехать за путевками, и настроение его было праздничным, как вдруг позвонил Дугин.

— Видать, Паша, судьба нам с тобой вместе на Средиземном побывать! — заявил он, однако радости в его голосе Павел почему-то не почувствовал.

— Интересно… — Павел не знал, к чему клонит его друг и коллега. — Ты что же, ни как деньгами разжился?

— Как тебе сказать… В общем, дело такое: поехать-то мы поедем, да только вот отдохнуть там не придется, браток. Работать надо будет.

— Это еще почему? — насторожился Павел, который уже однозначно настроился на отдых.

— Женщина одна к нам обратилась… Дочь у нее пропала. В Маджестии.

— И ты, естественно…

— Да, я порекомендовал тебя.

— Хорошо, а ты как же?

— А она баба богатая, она и мне готова услуги оплатить… Тоже как частному детективу. Все равно ведь там, за границей, я не смогу как официальное лицо выступать. Это знаешь сколько бумажек надо, какая волокита, чтобы с маджестийской полицией договориться? Месяца три пройдет, да, может, еще и не разрешат. А так, потихоньку — дело совсем другое. Так что ты давай собирайся в путь-дорожку.

— Фу ты, черт… — Павел растерянно посмотрел на Настю, которая с помощью женской интуиции уже прекрасно поняла, что семейные планы с жутким грохотом накрылись медным тазом. — Но погоди, а как же…

— Ты про Настю? Я все понимаю, Паша. Но делать нечего… То есть ты, конечно, можешь отказаться, это твое право. Я не обижусь, об этом даже и не думай. Но если ты решишь ехать, то, разумеется, Насте там делать нечего… Ты же все понимаешь, правда? Туда ведь с собой не то что пистолета — ребята говорят, туда и ножа перочинного не возьмешь. Только баллончик с газом через таможню и пронесешь, да и то если не зазвенит… Лучше, конечно, в чемодане.

— Да все я понимаю, не маленький. — Павел мельком глянул на Настю, немного помолчал. — Ладно, дай мне подумать… Вечером скажу.

— Надо сейчас. Дело в том, что ехать придется завтра-послезавтра.

— А как же с визами, с билетами?

— Эта дама сама все оформит, у нее связи большие. Никаких проблем!

— Ладно… Через полчаса перезвоню.

Положив трубку, Павел устремил свой взгляд в окно — не потому, что во дворе происходило нечто заслуживающее внимания, а по той причине, что посмотреть Насте в глаза у него не хватало духу.

— Паша, — тихо позвала Настя, — милый, а меня нельзя взять? Никак?

— Нельзя, солнышко… — Павел притянул к себе жену, нежно обнял ее за плечи. — Это может быть опасно. Это моя работа, понимаешь… Ты, главное, не расстраивайся. — Павел понимал, что несет полную ахинею, но что-нибудь говорить надо было обязательно. — Вот смотри: сейчас середина сентября, а мы с тобой в январе или феврале в Таиланд махнем! Как тебе идея, а? Ведь это еще интереснее, чем в Маджестию! Всего-то три месяца подождать надо… А сейчас я тебя… Хочешь, мы вас с Аллой — у Дугина деньги появились — мы вас пока в Турцию отправим? На недельку, а? Ведь там тоже классно… — Тут Павел растерянно замолчал, увидев, что Настя плачет.

— Ладно, — проговорила она, всхлипывая, — поеду с Алкой. Все это, конечно, не то… На фига мне эта Турция нужна, если тебя там не будет? Но раз такое дело… Раз работа… А мы правда в Таиланд слетаем?

— Даю слово. Железно!

— Хорошо… — всхлипнув в последний раз, Настя прильнула к груди мужа, — я не буду реветь.

Ровно через день после этого разговора Настя и Алла провожали мужей за границу. Толпа соотечественников, убывающих в дальние страны на отдых, была просто громадной; аэропорт Шереметьево-2 гудел, как три столичных вокзала, вместе взятые.

— Ты только посмотри, Настя, — широко раскрыв глаза, произнесла Алла, — с кем ни поговоришь, все жалуются, что денег нет, что они в долгах как в шелках… Но вот ты только прикинь — каждый из этих людей, а их здесь несколько тысяч, на поездку в общей сложности небось целую штуку долларов потратить должен!

— Это как минимум, — вставил Воронов, — обычно полторашка на человека уходит.

— Господи, — выдохнула Алла, — откуда же у людей такие деньги? Откуда?

— Ну, все не так сложно, — сказал Павел, — ведь здесь люди со всей России собрались. Мало еще аэропортов, из которых за кордон летают… Есть, допустим, в городе Верхний Уфалей или в Урюпинске один крупный магазин — так, может, вон его хозяин стоит. Вон тот, в шортах, с красной мордой… Понимаете суть вопроса?

— Регистрация началась, — встревожено сказал Дугин; он покидал Россию впервые в жизни, поэтому выглядел торжественно и не много испуганно.

Отстояв очередь на таможню, Павел и Вадим расцеловались с женами и вскоре скрылись среди толпы хозяев крупных магазинов из Верхнего Уфалея и Урюпинска…

Алла и Настя улетали в Турцию через два дня.

— Что сказала ее мамаша? — спросил Воронов, когда самолет набрал высоту и под крылом раскинулась белая страна облаков. — Ты же с ней вроде два раза встречался?

— Хватило бы и одного, — буркнул Дугин, — информации — ноль. Девчонку эту зовут, как ты уже знаешь, Полина Шанская. Перешла на второй курс престижного вуза… Мать, Виктория Романовна, работает в налоговой инспекции.

— Вот так дела… — присвистнул Воронов (до этого он почти не беседовал с Дугиным о предстоящем деле, постоянно был рядом с Настей). — Ты проверял, не отомстил ли кто-нибудь этой Виктории Романовне? Может, она какому-нибудь упырю хвост прижала, а то и разорила кого, и решили ее наказать? Налоговый инспектор — сам знаешь, дело такое…

— Зарекаться не могу, но думаю, это не так, — сказал Дугин, — я проверил досконально: врагов у старшей Шанской, как ни странно для налогового инспектора, нет.

— Действительно странно… Практически невозможно. Как же так?

— Ну, что тебе сказать? Давай сформулируем следующим образом: по-видимому, человек действует в рамках закона… Не более того.

— Короче, совесть имеет, — резюмировал Воронов, подняв кверху указательный палец.

— Да, похоже на то.

— Совсем не характерно для нашего времени, но бывает. А отец что?

— Отца нет, умер десять лет назад. Эта женщина, Шанская, давно уже научилась сама зарабатывать на жизнь — для себя и для дочки.

— Ясно. А дочка — она что за человек?

— Восемнадцати лет от роду. Как я понял из беседы с матерью и сокурсниками, создание довольно избалованное, но при этом не злое и не подлое. Красивая девочка, привыкла к вниманию ребят… Умненькая такая. Общительная, подружек много.

— Постоянный парень?

— Есть. Виктор Расторгуев, однокурсник. Поговаривали даже о том, чтобы жениться, да мать Полине строго-настрого запретила — пока не закончит институт. Но жили Витя с Полиной как муж с женой… Там, у Виктории Романовны.