Увы! Она только пыталась выдать желаемое за действительное, разве можно было сейчас думать о чем-то другом.
В конце концов, хотя было еще рано, Карина сняла платье и переоделась в мягкий шерстяной с кружевами халат. Раз больше делать нечего, она расчешет волосы, как учила няня: сто раз пройтись по волосам утром и сто раз вечером. Она вынула шпильки, и золотые волосы прядями заструились по плечам. Устроившись у камина в игровой, она расчесывала и расчесывала их до тех пор, пока не стало казаться, что за щеткой пролетают искры, а волосы встают нимбом вокруг лица.
Покончив с этим делом, девушка хотела вернуться в свою спальню, но в это время дверь в комнату отворилась и на пороге появился слуга. Она уже готова была попенять ему, что он вошел без стука, но тут заметила, руки его заняты большим серебряным ведерком с бутылкой шампанского. Пройдя через всю комнату, он с грохотом водрузил его на стол.
Когда слуга повернулся к ней лицом, Карина сразу же узнала человека, с которым встретилась в тот раз, когда вошла в дом с заднего крыльца. Она не сомневалась в этом: у нее была хорошая память на лица.
– С наилучшими пожеланиями от сэра Перси. Скоро он прибудет сюда и поможет вам выпить это шампанское, – довольно развязно сказал слуга и подмигнул Карине.
От неслыханной дерзости она на мгновение потеряла дар речи и пока подыскивала слова, какими лучше отослать шампанское назад, слуга продолжил:
– Кажется, я узнал вас тогда, в коридоре. Ваше имя Клеверли, верно?
– Что?! Откуда вы знаете? – резко спросила Карина.
– Вы меня прямо напугали, – он говорил по-прежнему фамильярным тоном, но как это ни странно, в голосе его слышались уважительные ноты. – Когда мы встретились в коридоре, я сразу понял, что где-то видел вас, – А потом вы поднялись по лестнице, и я вспомнил. "Леди Клеверли, – сказал я себе. – Провалиться мне на этом месте, если это не леди Клеверли".
– С чего вы взяли?
– Я видел ваш портрет. И прекрасный к тому же. Ну, прямо глаз не мог оторвать от него, не знаю почему. Просто пробирает и все, если вы понимаете, что я имею в виду. Часами стоял перед ним, вот что. А потом, когда увидел вас, так сказать, во плоти, мне показалось, что я встретил привидение. "Леди Клеверли, – сказал я, – но не на картине, а живая!"
– Но я не леди Клеверли, а ее дочь. А где вы видели портрет?
– В вашем доме, разумеется, в Клеверли Корт. Где же еще?
– Вы… вы были в Клеверли Корт? – насторожилась Карина.
И вдруг у нее словно перехватило дыхание.
– Вы слуга сэра Перси? Вы вместе с ним были в Клеверли Корт? – спросила она.
– Верно. Поехали взглянуть на это местечко. Прекрасное поместье. Оно ему сразу понравилось, что правда, то правда. "Думаю, мы его оставим, Дженкинс", – сказал он. А это настоящий комплимент: он редко оставляет дома себе. Сразу же продает их.
– Вы хотите сказать, – начала Карина, и голос ее, казалось, звучал откуда-то издалека, – вы хотите сказать, что сэр Перси получил поместье от моего отца?
– Да, наверное, так оно и есть. Когда я впервые увидел вас, я подумал, что вы и есть леди Клеверли – портрет так похож на вас. Я все время думал о портрете, не знаю почему. Может, из-за того, как он нарисован, – золотые волосы, как ваши, на фоне голубого неба.
– Значит, это сэр Перси выиграл… забрал Клеверли, – произнесла Карина едва слышно.
– Конечно! Это всего лишь одна из усадеб, что он выиграл. Удивительный человек. Второго такого нет! Дом за домом, усадьба за усадьбой. "Да что вы собираетесь со всем этим делать?" – спросил я его, когда они так и начали плыть ему в руки. "Я их продам, – ответил он, – но в свое время и за свою цену". Слуга сделал паузу.
– Умный, – продолжал он дальше. – Другие игроки никогда не строят планов. Только денег просят!
– Сэр Перси и Клеверли… Я и представить не могла, – прошептала Карина.
– Для человека, конечно, удар, когда он узнает, что у него больше нет дома. Но здесь везение, просто везение. Я всегда говорю, что сэру Перси дьявольски везет.
Огромным усилием воли Карине удалось овладеть собой.
– Я хотела бы, – обратилась она к слуге, – спросить вас кое о чем.
– Спрашивайте, – с улыбкой ответил тот. – Я мастер отвечать на вопросы. Сэр Перси доверяет мне. "Оставляю это тебе, Дженкинс, – говорит он. – Ты обо всем позаботишься". А уж я слежу за тем, чтобы все шло как по маслу.
– Что я хотела узнать, не выигрывал ли недавно сэр Перси… еще один дом… в Лондоне, Парк-стрит, восемьдесят девять.
Дженкинс в раздумье почесал затылок.
– Так… дайте вспомнить. Был дом на Портмен-Сквер, магазин на Уорди-стрит, потом еще Хамильтон-Тёррас. Да, вот вы заговорили об этом, и я вспомнил дом на Парк-стрит. Восемьдесят девять, говорите? Большая гостиная, обшитая белыми панелями, верно?
– Да, – едва слышно ответила Карина.
– Ну, конечно! Я все вспомнил. Там были какие-то проблемы с бывшим владельцем? Фу, какой же я дурак, что сразу не догадался. Сэр Хьюго Клеверли! Не знаю, почему я сразу не сообразил. Мне очень жаль, мисс, истинный бог, – от растерянности он снова почесал затылок, – … но, как говорят, жизнь есть жизнь. Один возносится, другой низвергается в пучину.
Карина бессильно опустилась на стул и, уронив голову, закрыла лицо руками.
Некоторое время слуга молча смотрел на нее, потом тихонько направился к выходу.
– Простите меня, мисс, и не вешайте носа. Все пройдет. Время – лучший лекарь – так говорит моя старая мамаша, – сказал он, немного помедлив в дверях, словно хотел что-то добавить, но передумал и вышел из комнаты.
Карина сидела неподвижно, зарыв лицо в ладонях. Казалось, мысли и чувства покинули ее.
Когда наконец она пришла в себя, в комнате никого не было и только бутылка шампанского вызывающе сверкала в центре стола. В ужасе девушка отвернулась и протянула руку к сонетке. Она уже хотела позвонить, но остановилась, почувствовав, что не в состоянии ни что-либо объяснить, ни распорядиться, чтобы бутылку унесли.
В полном смятении она бросилась в спальню, борясь изо всех сил с подступающими рыданиями. Прикрыв дверь, она попыталась нащупать ключ. Потом трясущимися пальцами поискала снова. Этого не может быть! Карина взяла с прикроватного столика лампу и поднесла к двери. Ключ в замке отсутствовал. Не было его и на полу, он попросту исчез!
Очень медленно она поставила лампу на место и пристально посмотрела на дверь: слезы высохли и на лице появилось совершенно новое выражение. Мгновение она стояла неподвижно, раздумывая, а затем, словно приняв решение, подошла к стоявшему в углу чемодану и стала что-то искать в нем. Основную часть багажа уже унесли, а в этом чемодане лежали вещи ее матери. Карина сильно сомневалась, чтобы что-нибудь из этих вещей понадобилось ей здесь, в замке, но расстаться с ними было выше ее сил.
Наконец она нашла то, что искала, достала из чемодана и положила на кровать. Потом подошла к шкафу, открыла его и выбрала себе туалет.
Медленно и методично она оделась в платье из черного шифона с облаком тюля вокруг плеч. Этот изысканный дорогой наряд, доставшийся ей от матери, делал Карину более. взрослой и в то же время возвышал тихую скромную гувернантку до элегантной светской дамы, идущей в ногу с модой.
Переодевшись, она села к туалетному столику и уложила волосы, но не так, как носила обычно, а в высокую прическу, как с присущим только ей изяществом укладывала волосы ее мать. После этого уверенными, хотя и похолодевшими пальцами открыла шкатулку с драгоценностями, достала жемчужное ожерелье, также принадлежавшее матушке, и застегнула его на шее. Слезы душили ее, но она только сильнее сжала губы, да в лице появились решимость и сила, мало кому в ней известные.
С гордым видом, словно собираясь на бал или светский раут, Карина прошлась по комнате. Потом выдвинула кресло и установила его напротив двери. Бросив на себя взгляд в зеркало, она подошла к кровати и взяла лежавшую на ней вещицу.
Это был инкрустированный перламутром ящичек великолепной работы, который когда-то лежал в стеклянном футляре в гостиной их дома в Лондоне.
