– Подъем! - орал Федюня. Опять он появился, и это сразу испортило настроение. Ну неужели Л.М., Носорог гадский, не мог его убрать хотя бы на день-два? Ведь просили как человека!

Несмотря на то что спал крепко, Никита чувствовал себя разбитым. Тело ныло и сопротивлялось необходимости вставать, умываться и приниматься за завтрак. Заболел он, что ли? Или сказываются постоянные переходы от одного размера к другому? Обязательно нужно припереть к стенке Калашникова, изобретателя проклятого, и расспросить о последствиях работы его установки. Мало ли что раньше ничего такого не чувствовалось! А может быть, есть критическая точка, после которой, количество начинает переходить в качество. Однажды станешь маленьким, да так и не сможешь вернуться в нормальные размеры. Ввязался он в-это дело себе на погибель!

Мерзкое, короче, было настроение. Забирая завтрак, Никита обозвал Федюню кретином и чуть не выплеснул ему кофе в лицо. Даже этот толстокожий бегемот почувствовал злость узника и решил, что еще больше его злить не стоит. Молча закрыл окошко и удалился.

И есть что-то не хотелось. Он поковырял вилкой в омлете, отхлебнул кофе. Кормили здесь не по-тюремному. Баба Саша старалась. Годы лагерей и партизанских походов не истребили в ней человеколюбия. А может, как раз и развили его.

Отставив тарелку, Никита закурил и стал думать о предстоящих сегодня делах. Внезапно он понял причину своего плохого настроения. Да ведь это просто страх! Он боится, что все пойдет не так, как задумывалось, что самолет разобьется, что головорезы Софьи Сергеевны оставят после себя только трупы. В том числе и его.

Это было странно. Никита за последние месяцы стал забывать, что страх существует и может вдруг сковать мускулы, стеснить дыхание, заставить трястись руки и потеть ладони. Когда летал на самолете, карабкался по стене "нефтяного дома", пробирался в дачный поселок, он опасался, но не боялся. А теперь страх вернулся. Очень некстати. Именно сейчас бояться было нельзя.

Чтобы прогнать страх, надо просто забыть о нем. Занять себя так, что некогда будет бояться. Для начала он съест весь завтрак, потому что силы сегодня очень понадобятся. А потом пойдет в ангар и начнет готовить "Мухобой" к последнему вылету. Все будет штатно, то есть правильно и планово. Ничто, а также никто не сможет помешать хорошо сделать дело. И гулять смело. По направлению... Какая разница, по какому направлению, лишь бы прочь отсюда! Давайте омлет, пока совсем не остыл!

Кстати, вилки здесь тоже выдают, а в тюрьме не полагается. Не боятся, что заключенные набросятся на охранников. Или более-менее уважают тех, кого заточили в подземелье. Но разве можно уважать унижаемого тобой человека?

Собрав посуду, он постучал кулаком в дверь. Через минуту открылось окошко. Это был уже не Федюня, а один из охранников.

– Веди наверх! - скомандовал узник. - Мне в зал надо!

Тот молча отпер дверь и сопроводил его до выхода из подвала. Но там указал в другую сторону от трапезной.

– В чем дело? - возмутился Никита.

– Ведено проводить в кабинет. Так, свежие новости.

Что еще Л.М. придумал? Но, оказалось, ничего особенного. Носорог позвал, чтобы рассказать, как будет проходить сегодняшнее шоу. Вскоре привели и Вахтанга. Тем временем Никита успел стрельнуть из коробки на столе сигару и, не обращая внимания на раздражение хозяина, раскурил ее.

– Ну, орлы, - сказал Л.М., когда пилоты уселись в кресла и приготовились его слушать, - вот и настал ваш день. Сработаете сегодня хорошо - озолочу.

– Того, кто в живых останется, - подал реплику Никита.

– Разумеется. Второму уже ничего не нужно будет. Даже приличных похорон. В чем прикажете его хоронить? В спичечном коробке? Так и тот велик будет.

– Брось свой дурацкий юмор. Не смешно.

– Не наглей, - попробовал осадить бывшего одноклассника Носорог.

Но это теперь не так просто было сделать.

– А я не наглею. Учти: не тебе умирать, а кому-то из нас. Вот и не шути. Проникнись серьезностью момента.

– Ладно, проникся. Шутки в сторону. Нужно, чтобы предварительно вы слетали сегодня днем. Аппаратуру уже устанавливают, необходимо ее настроить. Сделаете?

Вахтанг кивнул. Он тоже был несколько мрачен. Уверенность - уверенностью, но и летчики, у которых боевых вылетов немерено, тоже не железные.

– Когда начинать будем?

– Часиков в шесть соберутся люди, и - с Божьей помощью...

– Прикажи шторы сейчас как следует задернуть и свет включить. Надо осмотреться при искусственном освещении.

– Без проблем. Какие-то еще пожелания?

– Дай нам троим перед вылетом полчаса поговорить. И позволь, на всякий случай, с Аллой проститься.

– Тоже несложно. Все?

– Практически. Ну что, мы в ангар пошли? Готовиться надо.

– Не задерживаю.

Какая будничная беседа, подумалось Никите. Словно перед спектаклем или цирковым предоставлением режиссер разговаривал с артистами.

Приготовления в трапезной шли полным ходом. По углам зала установили камеры с мощными объективами. Тут же настроили два больших экрана, на которые будет передаваться изображение. Поначалу Носорог хотел и в кабины самолетов влепить по камере, чтобы была видна остервенелая рожа летчика, палящего по противнику. Но пилоты решительно воспротивились, мотивируя тем, что в кабине слишком мало места, чтобы туда можно было втиснуть еще одну железяку. В действительности им не хотелось, чтобы гости и хозяин дома знали о работающих рациях и переговорах, которые будут вести пилоты во время боя. Перехватывать эту связь Носорог наверняка не догадается.

Осмотрев телехитрости, Вахтанг и Никита включили верхний свет и пошли в ангар. Вчера они не стали заправлять самолеты после полетов. Боевого дежурства не предвиделось. Теперь с помощью джипа подтаскивали машины к насосу и по очереди качали деревянную ручку. Бензина в цистерне оставалось совсем немного. Никита с месяц назад доливал в нее из пузырька для зажигалок. Больше, наверное, не придется.

– Как думаешь, получится у нас? - спросил, сопя у насоса, Вахтанг.

– Должно получиться. Иначе зачем это все? Лучше уж взлететь, двигатель отключить - и вниз. Или выйти с пистолетом и гранатами и повоевать напоследок.

– Покажи оружие!

Они достали из ящика "кольт", набили патронами несколько обойм, подготовили десяток гранат. В полет брать все это не собирались, но могло пригодиться для прорыва на свободу потом.

Держало их только время. Почему люди Шестокрыловой не могли появиться раньше восьми вечера? А без помощи извне им не прорваться.

Жалко, что второй пистолет остался на вилле Серафима.

Никита подкатил баллон со сжатым воздухом, подключил шланг к разъему. Сейчас слетают, покрасуются перед камерами, потом опять дозаправка. И до вечера можно отдыхать. Его начинали томить эти вынужденные перерывы, когда ничего не происходило. Лучше бы сразу все решилось.

Кто-то кашлянул у него за спиной. От неожиданности он даже подпрыгнул. Вахтанг сидел в кабине, следил за стрелкой манометра, а больше никого в ангаре быть не могло. Оказывается, появился Калашников.

– Вы-то как сюда попали?

– Нешин решил, что будет красивее, если самолеты начнут разбегаться с разных концов стола и взлетят навстречу друг другу. Вот я и подвинул установку ближе. Заодно решил сам проверить, как миниатюризатор работает. Там хозяин еще эффекты придумывает, что-то вроде зенитной артиллерии.

– Карпентер хренов, эффекты ему нужны! Надеюсь, это не вы зенитные орудия спроворили?

– Как можно! Это хлопушки китайские, безвредные.

– Для вас они безвредные, а если в мой самолет попадет, мало не покажется. И запомните: может быть для вас он хозяин, но не для нас.

– Я ведь так просто сказал, без всякого намека. Из кабины высунулся Вахтанг.

– Закрывай, хватит.

Никита завернул вентиль баллона.

Отставной военный спрыгнул на бетон ангара.