И мы не должны никогда упускать случая, когда слышим клевету на русских большевиков, отвечать на это: а где вы научились азбуке вашей нынешней революции? Вы взяли ее у русских — рабочие и солдатские Советы! (Одобрение.) А те людишки, которые, стоя ныне во главе германского так называемого социалистического правительства, считают своей обязанностью предательски наносить рука об руку с английскими империалистами удары в спину русским большевикам, они формально тоже опираются на рабочие и солдатские Советы. Даже и они вынуждены признать: это русская революция дала первые лозунги для мировой революции. Мы можем уверенно сказать — и это само собою вытекает из всей обстановки: в какой бы стране после Германии ни произошла пролетарская революция, первым ее шагом будет образование рабочих и солдатских Советов. («Очень верно!»)

Именно в этом — объединяющие интернациональные связи нашего движения вперед, это — тот девиз, который целиком отличает нашу революцию от всех прежних буржуазных революций. И весьма характерно для тех диалектических противоречий, в рамках которых она движется, — как, впрочем, и все революции, — что уже 9 ноября, когда она издала свой первый крик, возвестив, так сказать, о своем рождении, она нашла именно то слово, которое ведет нас дальше к социализму: рабочие и солдатские Советы. Это понятие, вокруг которого сгруппировалось решительно все, революция нашла инстинктивно, несмотря на то что 9 ноября она была такой отсталой, что вследствие своих недостатков и слабостей, из-за нехватки собственной инициативы и ясности относительно своих задач уже на второй день после революции сподобилась снова выпустить из своих рук половину тех средств власти, которые завоевала 9 ноября. В этом сказывается, с одной стороны, то, что нынешняя революция испытывает на себе воздействие сверхмощного закона исторической необходимости, и это служит порукой тому, что мы шаг за шагом придем к нашей цели, несмотря на все трудности, осложнения и собственные недуги. С другой стороны, надо сказать, сравнив этот ясный лозунг с недостатками практики, с которой он связан: то были лишь первые детские шаги революции, которой предстоят еще огромные дела и долгий путь, пока она дорастет до полного осуществления своих первых лозунгов.

Товарищи, первая фаза — от 9 ноября до нынешних дней — характеризуется разнообразными иллюзиями. Первой иллюзией пролетариата и солдат, совершивших революцию, была иллюзия единства под знаменем так называемого социализма. Что может быть характернее для внутренней слабости революции 9 ноября, чем тот ее первый результат, что во главе движения встали элементы, которые за два часа до ее начала видели свою обязанность в том, чтобы травить ее («Очень верно!»), пытаться сделать ее невозможной. Так действовали Эберт-Шейдеман вместе с Гаазе! Идея объединения различных социалистических течений под общее ликование о единстве, этот девиз революции 9 ноября — вот иллюзия, за которую пришлось платить кровью. Мы изжили ее и расстались с этой мечтой только в последние дни. Самообман имел место и у Эберта-Шейдемана, и у буржуазии — словом, у всех. В этой закончившейся стадии у буржуазии была иллюзия, что она посредством комбинации Эберт-Гаазе, так называемого социалистического правительства, сможет действительно удержать в узде пролетарские массы и задушить социалистическую революцию. У правительства Эберта-Шейдемана была иллюзия, что при помощи массы фронтовых солдат ему удастся подавить рабочие массы, ведущие классовые бои за социализм.

Таковы были разнообразные иллюзии, которые объясняют события последнего времени. Все иллюзии рассеялись. Выявилось, что объединение Гаазе с Эбертом-Шейдеманом под вывеской «социализма» в действительности означало не что иное, как фиговый листок для прикрытия чисто контрреволюционной политики. Мы же, как это бывало во всех революциях, исцелились от такого самообмана. Есть определенный революционный метод излечения народа от его иллюзий, но лечение это, к сожалению, оплачивается народной кровью. И в данном случае было так же, как и во всех прежних революциях. То была кровь жертв на Шоссеештрассе 6 декабря, это была кровь матросов, пролитая 24 декабря, которая скрепила осознание истины широкими массами: то, что было там кое-как слеплено в качестве так называемого социалистического правительства, — не что иное, как правительство буржуазной контрреволюции, а тот, кто и дальше терпит такое состояние, тот работает против пролетариата и против социализма. («Очень хорошо!»)

Товарищи, рассеялись и иллюзии господ Эберта — Шейдемана, что они с помощью фронтовых солдат окажутся в состоянии надолго подавить пролетариат. Ведь каков результат 6 и 24 декабря? Все мы смогли ощутить глубокое отрезвление солдатских масс и начало их критического отношения к тем самым господам, которые хотели использовать их в качестве пушечного мяса против социалистического пролетариата. И это тоже происходит под действием того закона необходимого объективного развития социалистической революции, согласно которому отдельные отряды рабочего движения постепенно на собственном горьком опыте приходят к осознанию правильного пути революции. В Берлин ввели в качестве пушечного мяса свежие войска для подавления движений социалистического пролетариата, а получили то, что сегодня из различных казарм у нас просят листовки Союза Спартака.

Товарищи, это — завершение первой фазы. Надежды Эберта-Шейдемана на обуздание пролетариата с помощью отсталых солдат в большей своей части уже поколеблены. То, что ожидает их в не столь далеком времени, это все более ясное революционное сознание и в казарме, а тем самым увеличение армии борющегося пролетариата, ослабление лагеря контрреволюции. Но отсюда вытекает, что еще кое-кому придется расстаться со своими иллюзиями, а именно буржуазии, господствующему классу. Если вы читали газеты последних дней после событий 24 декабря, то могли заметить в них весьма отчетливое, ясное разочарование и возмущение: слуги там, наверху, оказались непригодными. («Очень хорошо!»)

От правительства Эберта-Шейдемана ждали, что оно покажет себя сильным, способным подавить бестию. Ну а на что же эти люди оказались способны? Устроили несколько неудавшихся путчей, из которых, наоборот, гидра революции еще решительнее поднимает голову. Следовательно, взаимная утрата иллюзий у всех сторон! Пролетариат избавился от всякой иллюзии насчет смычки Эберта-Шейдемана-Гаазе в так называемом социалистическом правительстве. Эберт-Шейдеман утратили иллюзию на долгое время подавить с помощью пролетариата в солдатском мундире пролетариат в рабочей блузе, а буржуазия — иллюзию обмануть при посредстве Эберта-Шейдемана-Гаазе всю социалистическую революцию в Германии, извратив ее цели.

Таков отрицательный итог, сплошные клочья уничтоженных иллюзий. Но именно то, что после первой фазы революции остались лишь такие обрывки, это — выигрыш для пролетариата; ведь для революции нет ничего более вредного, чем иллюзии, и нет ничего более полезного, чем ясная, откровенная правда. Я могу сослаться тут на суждения классика немецкого духа, который не был пролетарским революционером, но был идейным революционером буржуазии. Я имею в виду Лессинга, который в одном из своих последних произведений, будучи библиотекарем в Вольфенбюттеле, написал следующие весьма интересные и симпатичные мне слова: «Не знаю, в том ли состоит долг, чтобы пожертвовать ради правды счастьем и жизнью… Но я знаю, что долг заключается в следующем: если хочешь научить правде, надо учить всей правде, или не учить ей вовсе; учить надо ясно и цельно, без загадок, без утайки, без неверия в ее силу и пользу… Ибо чем грубее ошибка, тем короче и прямее путь к правде; напротив, утонченная ошибка, чем труднее нам распознать ее ошибочность, способна навсегда отвратить нас от правды… Кто помышляет лишь о том, как бы выдать правду замуж под любыми личинами и румянами, тот вполне может стать ее сводником, но ее возлюбленным он не сможет стать никогда».