С тех самых дней, когда он учился ходить, ковыляя по Гленхевен-Холлу с бутылочкой теплого молочка в одной руке и ухом упирающегося спаниеля в другой, ни одна женщина так за ним не ухаживала. Черт побери! Неужели она собирается лезть под одеяло?

Хотя она откинула его с большой осторожностью, Найджел поморщился, и не только из-за своей покалеченной ноги.

Тот факт, что ему стало холодно, свидетельствовал, что там внизу у него ничего нет. То есть получается, что он голый. По-видимому, Эльке это нисколько не смущало, правда, и смущаться-то было не от чего. В его состоянии…

Когда ее нежные пальцы коснулись шин, которые покрывали место, где кость проходила сквозь кожу, он задохнулся стоном.

– Не думаю, что их следует менять. Признаков инфекции нигде не заметно. Великолепная работа Рио.

– А ходить я смогу? – «…или заниматься любовью», – чуть не добавил он. Ему казалось, что его третья конечность находится в не менее печальном состоянии, чем та, которая сломана.

– Есть все основания надеяться.

Ничего себе ответ. Есть все основания надеяться. Что, черт возьми, это значит?

Эльке поправила одеяло, затем села в кресло у его постели и поставила ему на колени поднос.

– Я принесла вам завтрак. Вы почти ничего не ели целую неделю. Надеюсь, это вашему желудку не повредит.

Она протянула ему на вилке кусочек несказанно пахнущего омлета, и он открыл рот. Хотя, когда тебя кормят, как ребенка, это несколько оскорбляет джентльменское достоинство, но тем не менее ел он жадно и с наслаждением.

Его джентльменское достоинство было оскорблено еще сильнее, когда он закончил, и она вытерла ему рот салфеткой.

Черт! Что это за хозяйство у его благодетеля, Патрика Прайда? Разве нельзя было найти мужчину в помощь ему? И как, скажите на милость, этому парню удается в этой глуши удерживать двух таких красивейших женщин?

Прежде чем Найджел сделал попытку найти ответ на этот вопрос, возвратилась Эльке с коричневым пузырьком в руке.

– Теперь, мне кажется, вам следует принять ложечку опиума. Это ослабит боль, и вы сможете опять поспать.

– Скорее я приму яд.

К ее чести, она не настаивала. Просто взяла поднос и пошла к двери. У самой двери оглянулась.

– Я проведаю вас через час.

Найджел начал считать балки на потолке. Это единственное, что оставалось делать – неподвижно лежать на спине и считать переплетающиеся деревянные балки. Он попытался пошевелить пальцами ног и тут же был вознагражден ударом боли, которая чуть не лишила его чувств.

Но душевная боль Найджела была еще сильнее. Неожиданный инцидент в центре Техаса навсегда изменил его жизнь.

Не будет больше охоты, не будет приключений. Если повезет, остаток своей жизни он проведет инвалидом. Это если повезет. Он представил себя на инвалидном кресле – ноги укрыты пледом, рядом верный пес, и медленно текут бесконечные часы бесполезной, никому не нужной жизни.

Друзья будут навещать редко, а потом и вовсе перестанут, женщина, которая согласится делить с ним постель… с ее стороны это будет не больше, чем акт милосердия. Его пенис высохнет по причине неупотребления и опадет навсегда. Он закончит так, как эти старые идиоты с трясущимися руками, которых он наблюдал в Брайтоне. Они дремали на солнце в своих инвалидных креслах и слегка пускали слюни.

– Нет уж, лучше умереть, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

– Ни в коем случае, только не это, – произнес томный живой голосок, и в его воображении возник ленивый полдень в душном тропическом порту.

Это было летний голос, полный чувственности – совершенно не похожий на пронзительные носовые голоса его детства. Просто с ума можно сойти от такого голоса!

Он повернул голову и увидел ангела.

– Вы что, можете ходить сквозь стены?

Она бросила на него лукавый взгляд и ослепительно улыбнулась, отчего померк солнечный свет, льющийся из окна.

– Я постучала. Поскольку вы не ответили, я прошла на цыпочках. Эльке сказала, что вы чувствуете себя лучше. Я подумала, что вам наскучило лежать одному. Хотите немного поговорить?

– Мне лучше. – «Много лучше сейчас, когда вы здесь», – добавил он про себя. – И я бы очень хотел поговорить.

– Но, сэр, вы для меня загадка. Если вам лучше, почему же вы сказали, что хотели бы умереть?

– Мне стало себя очень жаль.

– Чего ради? Я бы все отдала, чтобы быть на вашем месте. – Она мило покраснела и засмеялась. Это был самый музыкальный смех, какой он когда-либо слышал. – Вы, наверное, подумали, что я невероятно глупа. Но я не имела в виду, что хочу быть на вашем месте именно сейчас. Однако вы граф. Представляю, какую потрясающую жизнь вы ведете! Родители возили меня в Лондон пару лет назад, я просто с ума там сходила. Потрясающий город!

Найджел перевел взгляд с совершенного лица Шарлотты на другие не менее совершенные части ее тела. На ней был плотно облегающий костюм из персикового муара, который подчеркивал линию грудей, талию и бедра.

Такие костюмы ему приходилось видеть в лучших лондонских салонах. Была видна рука большого мастера, такого, как Ворт. Кольца на ее пальцах и украшения в ушах были, несомненно, от Тиффани. Все это вместе свидетельствовало об очень большом богатстве.

– Ваш муж, миссис Прайд, без всяких сомнений, богатый человек. Я уверен, он может повезти вас в любое место, куда пожелаете.

– Но он не делает этого. Он весь в своем ранчо.

– Вот как?

– Именно так, – проговорила Шарлотта, надув губки, став от этого еще более соблазнительной.

– Какое трагическое заблуждение! Как можно такой женщине, как вы, отводить второе место в своей жизни после каких-то комков грязи?

– Вы мне льстите.

– Это не лесть, миссис Прайд.

– Пожалуйста, зовите меня просто Шарлоттой.

– Только если вы будете меня звать Найджелом. Она восхитительно взмахнула ресницами. «Какое очаровательное создание», – подумал он, забыв обо всех своих болях – и физических, и душевных.

– У вас был такой бледный вид, когда я вошла. Хотите, я дам вам опиум? Он хорошо снимает боль.

– И сознание затуманивает тоже. К нему ведь быстро привыкаешь. В Индии я видел людей, которые за этот наркотик продавали душу. Нет уж, лучше буду переносить боль, чем стану наркоманом.

Ее дивные, похожие на бриллианты глаза расширились.

– Вы действительно были в Индии?

– В Индии? Да. И во многих других экзотических странах, о которых большинство людей только читали, – сказал он, отбрасывая ложную скромность.

Затаив дыхание, Шарлотта подалась вперед.

– Представляю, какие вы можете рассказать захватывающие дух истории. Скорее бы вы поправились, очень хочется их послушать.

Подобной женщины, которая бы так бурно реагировала на любое его высказывание, Найджел еще не встречал.

– Теперь у меня появилась цель в жизни.

– А сейчас я могу вам чем-нибудь помочь?

– Хорошо, если бы вы прислали кого-нибудь из слуг-мужчин, чтобы меня побрили. С этой бородой я стал похож на старика.

– У моего мужа нет слуг-мужчин. И вы вовсе не старик. Даже с бородой. Но я могу побрить вас, если хотите. Насколько я припоминаю, у вас, под этой ужасной щетиной, довольно привлекательное лицо.

Шарлотта произнесла эти слова и сама удивилась. Она не флиртовала уже многие месяцы. С тех пор как Господь оставил ей жизнь, она решила ее начать по-новому, стать более серьезной, как Эльке.

И вот, значит, опять принялась за старое. Но, что интересно, заниматься этим доставляет ей огромное удовольствие.

Что за вред, спрашивается, может быть, если я развлекусь слегка с Найджелом Хосорном? Надо будет вечером не забыть написать маме об этом симпатичном молодом графе.

– А вам прежде приходилось этим заниматься? – спросил он. В его светло-карих глазах промелькнула тень сомнения.

– Вообще-то есть очень много вещей, которыми я ни разу не занималась. Ну и что? Просто надо быть смелее и пробовать все. – Она даже толком и не понимала, о чем говорит, пока не встретилась с ним взглядом.