– На это нет времени, – возразила Эстелла. – Я не думаю, что это подействует.

– Почему?

– В правительстве есть лица, которые поддерживают идею вторжения. Если сообщение попадет не в те руки, то не будет предпринято ничего или же действия будут откладываться до тех пор, пока не станет слишком поздно. Но даже тот, кто заслуживает доверия, дважды подумает, прежде чем выслать на Куэвру солдат, если получит ничем не подтвержденное сообщение от разведчика-новичка. Понимаешь, Куэвра находится в спорном районе, на который претендуют одновременно Коруна и Никарагуа. В настоящее время между нами и Сомосой существуют почти добрососедские отношения. Никто из официальных лиц не пошлет войска в тот район без неопровержимых улик. Возможно, слово мистера Дэйна и смогло бы подтолкнуть их к действию, но мое слово там ничего не значит.

– Этот нелепо, – сказал Торнтон. – Я полагал, что правительство Коруны прислушивается к словам своих агентов.

– Оно прислушивается, но это сложный процесс. Предполагалось, что я подам рапорт только моему начальнику, доктору Медилье, начальнику отдела безопасности Северного сектора. Он перешлет рапорт главе отдела внутренней безопасности, который представит свои рекомендации президенту и парламенту. Все это займет пять или шесть дней. У нас нет этих пяти или шести дней.

– Почему бы вам не позвонить доктору Медилье и не спросить у него?

– Я пыталась сделать это из Санта-Катарины, но не смогла связаться с ним. Доктор Медилья сейчас в Мексике, на Всеамериканской конференции сотрудников безопасности. Ожидают, что он вернется через три дня.

– Он выбрал чертовски подходящее время, чтобы уехать.

– Коруне непрерывно угрожают извне в течение трех последних лет. Вы хотите, чтобы доктор Медилья просидел все эти три года за своим столом?

– Полагаю, нет. Эстелла, если вы это сделаете, то вы нарушите данные вам приказы.

– Предполагалось, что в экстремальных случаях я буду действовать по собственной инициативе.

– Это просто ничего не даст, – сказал Торнтон. – Эти контейнеры весят по полтонны каждый. Чтобы перетаскивать их, нам понадобится как минимум лебедка.

– Мы можем вскрыть их и выбросить оружие по отдельности.

– А если график прибытия «Либерио» изменился? Тогда у нас не будет ни малейшего шанса скрыться.

– Будет! – нетерпеливо возразила Эстелла. – Когда мы приблизимся к Куэвре, то увидим, прибыл «Либерио» или нет. На таком маленьком островке невозможно спрятать тысячу человек. Если они уже там, мы направимся в Коруну. Если нет, то мы сможем сделать что-либо с этим оружием. Мы будем настороже. Если «Либерио» появится в поле зрения, когда мы будем на острове, то у нас будет куча времени, чтобы добраться до материка.

– Звучит вполне убедительно, – с сомнением сказал Торнтон.

– Если не хочешь ехать со мной, то можешь не ехать.

– Понимаю, – отозвался Торнтон. – Дай мне подумать над этим.

Он откинулся в кресле. Он видел в иллюминаторе бледную россыпь огоньков внизу. «Сантьяго-де-Куба», – подумал он. До посадки в аэропорту Кингстона оставалось меньше двух часов.

План Эстеллы должен сработать. Если на острове никого нет, они легко смогут избавиться от оружия. Если солдаты уже прибыли, то можно сбежать на лодке. Проблема только в том, чтобы арендовать достаточно быструю лодку, способную обогнать любой транспорт, которым располагает отряд вторжения. А если бы Дэйн был здесь, то как бы он поступил? Кстати, где, черт побери, болтается Дэйн? Подобные авантюры скорее в его вкусе…

Торнтон понял, что мысленно уже включился в этот план.

– Хорошо, Эстелла, – сказал он. – Мы попытаемся.

Незадолго до рассвета «ДЦ-6» зашел на посадку над взлетным полем Кингстонского аэродрома. Эстелла спала на плече у Торнтона и в этот миг совершенно не походила на девушку, собирающуюся сорвать план вторжения. А походила она на маленького взъерошенного котенка, удравшего от своры свирепых собак. Она словно искала опоры, даже во сне продолжая сжимать в кулачке лацкан его пиджака.

Торнтон мягко потряс ее за плечо.

– Кингстон, – сказал он.

– Уже? – Она зевнула, села прямо и выглянула в иллюминатор. Открыв сумочку, она извлекла оттуда расческу и пудреницу. – Тебе следовало разбудить меня раньше. Это в самом деле уже Кингстон?

Торнтон кивнул. Эстелла слегка пожала плечами, расчесывая волосы. Торнтон коснулся ее ладони. Она была холодной как лед.

– Что-нибудь не так?

– Билл… ты действительно думаешь, что нам это удастся?

– Да. Нет никаких причин, чтобы не удалось.

– И ты поедешь со мной?

– Конечно, – ответил Торнтон.

– Я так рада. Потому что я не уверена, что пошла бы на это без тебя. Билл, мне снился ужасный сон. Мне снилось, как будто я умерла и похоронная процессия провожает меня на кладбище. Ты и мистер Дэйн смотрели на проходящую мимо процессию, только на самом деле вы не обращали на нее внимания. Вы о чем-то так спорили, что даже не заметили, как катафалк проехал мимо вас, и я ужасно на это рассердилась… Я не хочу, чтобы мне снилось, что я умерла.

– В такой обстановке только такие сны и снятся, – сказал Торнтон, чувствуя, как шевелятся волосы у него на голове. – Ты побывала в серьезной переделке. А что касается мистера Дэйна и меня… ну, он где-то там, неизвестно где, а я был против экспедиции на Куэвру. И, естественно, тебе приснилась твоя смерть и наше невнимание.

– По-твоему, все так просто? – спросила Эстелла со слабой ноткой надежды в голосе.

– Черт меня побери, если я считаю это предвестием чего-то дурного. Людям часто снится собственная смерть. Мне такое снилось по меньшей мере два раза. Все кончится для нас хорошо.

– Правда, Билл?

– Несомненно. Мы покончим с этим проклятым делом и вернемся в Майами. Ты уйдешь из спецслужбы. Я отправлюсь к Райерсону и скажу ему, что хочу наконец-то взять отпуск, а после этого – получить другую должность. Я думаю, что смогу стать менеджером по экспорту и проводить в Штатах не меньше восьми месяцев в год. Райерсон может согласиться или отказать, но я думаю, что он согласится. Я уйду в отпуск. Мы будем сидеть на солнце и держаться за руки. Я буду рассказывать тебе, какой я бережливый, романтичный и чрезвычайно искренний. Я буду рассказывать тебе, как я люблю тебя. Я сделаю тебе предложение.

– А я скажу «да», – отозвалась Эстелла.

– Мы поженимся и купим один из этих нелепых домов во флоридском стиле с мраморными полами. Мы купим машину, лодку и какую-нибудь рыболовную снасть…

– Ты не даешь мне вставить ни слова, – укорила его Эстелла. – После того, как ты сделаешь предложение, а я скажу «да», но до того, как мы поженимся, мы навестим твоих дядю и тетю.

– Я об этом и не подумал.

– И, конечно же, мы навестим мою семью. Они живут в большом белом доме возле университета. Мой отец задаст тебе множество вопросов, а моя мать будет плакать. Думаю, мои тетушки присоединятся к ней. Мой отец отведет тебя в сад и нальет тебе стакан великолепного шерри. Он скажет тебе, что женщины всегда плачут перед свадьбой по причине своего природного упрямства, и спросит тебя, читал ли ты Сантаяну.

– Думаю, что смогу понравиться твоему отцу, – сказал Торнтон. – Я читал Сантаяну.

– Прочти заодно и Ортега-и-Гассета. А я смогу понравиться твоей семье? Не надо просто говорить «да». Как ты на самом деле полагаешь?

– Я действительно думаю, что ты им понравишься.

– И ты сделаешь мне предложение очень нежно и серьезно, без всяких шуточек?

– Да.

– Я так счастлива. И все это мы сделаем сразу, как только вернемся с Куэвры?

– Да, – ответил Торнтон. – Как только завершим дела на Куэвре.

Пройдя проверку на таможне и в пунктах здравоохранения и эмиграции, они зашли в кафе на открытом воздухе и взяли по кофе с булочкой. Было около шести часов утра. Но в Кингстоне уже царило оживленное дорожное движение – на улицах было много грузовиков, легковушек, велосипедов и пешеходов. Солнце начало пригревать, и в воздухе запахло перцем и соленой водой. К их столику подсел какой-то человек. Он был невысок и толст, одет в белое и, кажется, очень радовался встрече с ними. Это был мистер Куалилья.