На том конце провода трубку сняла секретарша:

– Приемная мистера Бидера.

– Это мистер Дэйн. Твой начальник на месте, киска?

– Я сейчас посмотрю, мистер Дэйн. – В голосе секретарши явственно слышался трепет. Дэйн усмехнулся и стал ждать. Через несколько секунд мужской голос настороженно спросил:

– Как ты там, Стив?

– Отлично, Харви. А ты?

– Великолепно.

– Жена и дети здоровы?

– Здоровы. – Настороженность в голосе собеседника стала более отчетливой: когда Дэйн задает личные вопросы, следует быть начеку. – Что я могу сделать для тебя?

– Ну, Харви, у меня есть маленькая привилегия попросить тебя кое о чем.

– Конечно, Стив. Все, что сможет сделать мой отдел…

– Неофициально.

– Стив, я же говорил тебе в прошлый раз…

– Харви, я хочу всего-навсего просмотреть кое-какие ваши документы. Отчеты о подоходных налогах мистера Джорджа Кларриса из Порт-Какао, Флорида, мистера Джозефа Райерсона из Майами, мистера Эдварда Джексона из Майами, мистера Уильяма Торнтона из Майами. Отчеты за последние три года плюс любая другая информация по финансам, относящаяся к этому делу. Также я хочу просмотреть регистрационные документы корпорации «Майами-Юг» и все бумаги, какие у вас есть по фирме «Артуро Делакур», главный офис в Мехико-Сити, филиал в Майами. А также список держателей контрольного пакета этих двух фирм. У тебя это все есть?

– У меня – есть, – отозвался Бидер. – Но ты этого не получишь.

– Харви, не затрудняй мне работу.

– Черт возьми, Дэйн, ты знаешь, что не уполномочен проверять отчет по подоходным налогам. И ты еще имеешь наглость обращаться ко мне! Ищи официальные пути. – Он говорил это монотонно, словно повторяя давно заученный обряд; он был жрецом бюрократии, охраняющим неприкосновенную святыню документации. – Однажды, в этом деле с депортацией, я сделал это для тебя, но тогда же я сказал тебе, что это в первый и последний раз. Ты не можешь всякий раз ссылаться на чрезвычайные обстоятельства.

– Мы оба работаем в Департаменте финансов, – напомнил Дэйн. – Где же старый дух товарищества?

– В аду мы оба будем работать! – желчно хмыкнул Бидер. – На чем ты пытаешься меня подловить? Ты работаешь на любой департамент, на который хочешь работать. Сегодня – финансы, завтра – морское ведомство, послезавтра ты снова вернешься в свое вонючее ФБР. И это ты будешь говорить мне о духе товарищества?

Дэйн затушил сигарету и стал ждать. После минутного молчания Бидер спросил:

– Ты еще здесь?

– Да.

– Нет, я этого не могу. Совсем не могу. Дэйн, существуют законы и предписания, регулирующие поступление информации в правительственные агентства и в их отделы. Существуют определенные правила, которые все – даже ты – должны соблюдать. – Теперь Бидер буквально умолял. – Ты ведь понимаешь это, правда?

– Конечно, понимаю, – доброжелательно сказал Дэйн. – Если не можешь – значит, не можешь.

– Я рад, что ты так считаешь. Ничего личного.

– Конечно, нет. Я попытаюсь получить эти сведения по другим каналам. Передавай привет Долорес.

– Кому? – переспросил Бидер.

– Ты хочешь сказать, что забыл Долорес? Разве ты больше не виделся с ней?

– Нет. В тот раз я был пьян. Это была ужасная ошибка.

– Верно, – отозвался Дэйн. – Ну, до встречи.

– Минутку, – возразил Бидер. – Почему ты вдруг вспомнил эту женщину?

– Да так, просто пришло на ум. Мы в ту ночь славно повеселились, Харви.

– Я, должно быть, тогда совсем рехнулся, – сказал Бидер. – Я понять не могу, зачем я… сошелся… с этой женщиной.

– Сошелся? Чудесное словечко.

– Дэйн! Ты обещал никогда не заговаривать об этом. Я был пьян и в совершенно невменяемом состоянии. Мне надо было как-то разрядиться. Это…

– Я понимаю, – отозвался Дэйн. – Это тебя беспокоит. Давай не будем говорить об этом.

– Если только моя жена узнает…

– Будем надеяться, что не узнает.

– Дэйн, ты что, шантажируешь меня?

– Прошу прощения?

– Это шантаж, ведь так? Ты собираешься разгласить эту историю, если я не дам тебе то, что тебе нужно. Так?

– Надеюсь, твоя секретарша тебя не слышит, – вежливо сказал Дэйн.

– Не слышит. Я прав?

– Твои предположения нелепы, – ответил Дэйн. – Где это слыхано, чтобы один правительственный служащий шантажировал другого, чтобы получить информацию о соучастниках преступления? Это же будет невероятная глупость. Как скоро ты сможешь переслать мне эти данные, Харви?

Бидер был из тех людей, которым нужно высказаться, чтобы охладить свою ярость.

– Дэйн, тебе абсолютно неведомы моральные нормы. Ты ничем не лучше тех негодяев, за которыми охотишься. Ты даже хуже, потому что тебя ничем не прошибешь. В один прекрасный день один из этих подлецов пристрелит тебя или одна из твоих шлюх воткнет в тебя нож. И тогда очень многие из нас с удовольствием спляшут на твоей могиле.

Дэйн печально вздохнул.

– Я всегда знал, что пользуюсь у вас популярностью. Мы обсудим это, когда я вернусь, Харви. Я так ценю дружеское общение. Я хочу, чтобы меня все любили.

Бидер извиняющимся тоном хрюкнул что-то в трубку.

– Могу я ожидать прибытия этих данных завтра? – спросил Дэйн.

– Да.

– Чудесно. Мой адрес – в моем офисе. Надо бы повторить ту ночку, когда я вернусь, Харви.

– Ни за что.

– Тебе это нужно. Судя по голосу, тебе приходится туго. Маленькие каникулы способны сделать окружающий мир чудесным.

– Год был тяжелым. – По мере того как гнев улетучивался, в голосе Бидера опять пробивалась настороженность. – Стив, если я оскорбил тебя…

– Ничего подобного! Я закончу это дело, и мы славно повеселимся.

– Сперва позвони мне, – поспешно произнес Бидер. – Вы, холостяки, не понимаете… Я пришлю эти данные. До свидания, Стив.

– До свидания, Харви.

Дэйн повесил трубку, вышел из телефонной будки и поднялся на лифте в свой номер.

Во время Второй мировой войны Испания поддерживала дружественный нейтралитет с властями Третьего рейха. При Хендайе Гитлер предложил передать Испании Гибралтар и часть Северной Африки в обмен на вступление Испании в войну и в качестве платы за пользование испанскими базами. Генералиссимус Франко заинтересовался, но проявил осторожность. Он отверг предложение. Испания оставалась в принципе нейтральной; но когда в 1941 году Гитлер объявил войну России, Франко послал на Восточный фронт Синюю дивизию.

В 1943 году война окончательно обернулась против рейха. Шестая немецкая армия была окружена под Сталинградом, и Франко отозвал свою дивизию. Была отвоевана Нормандия. Италия вышла из войны, и армии союзников уже были под Анцио и Кассино. И следовало забыть Хендайе и сделать вид, как будто испанские военные силы вообще не принимали участия в войне. Синяя дивизия была демобилизована, а ее название вычеркнуто из списков испанской армии. Ее командир, генерал Сантос-Фигуэрос, счел за лучшее покинуть Европу. Новым местом жительства он избрал Доминиканскую Республику.

После окончания войны в Испании был самый высокий уровень рождаемости в Европе, низкий финансовый актив, минимум иностранных вложений и отсутствие добрососедских отношений. Франко поощрял эмиграцию из страны. Одним из немногих государств, охотно принимавших испанских иммигрантов, была Доминиканская Республика, которой правил тогда генералиссимус Леонидас Трухильо.

В течение всех послевоенных лет проблемы Трухильо становились все острее. После тридцати лет абсолютной диктатуры народ стал волноваться. Революционный дух витал в воздухе, подогреваемый примерами Венесуэлы и Аргентины. Свободные доминиканские силы проходили обучение на Острове Революции – Кубе, в провинции Ориенте. На побережье Доминиканской Республики было произведено несколько высадок, но все они были отражены. И тем не менее возможность успешного нападения оставалась вполне вероятной.

Ключом ко всему была Куба; но война против Кубы была бы чрезвычайно рискованным шагом. Пока что решено было воздержаться от этого. И все же военные диверсии по всем направлениям несли в себе огромные потенциальные возможности, а установление еще одной диктатуры в западном полушарии могло бы оказаться поддержкой для пошатнувшегося режима Трухильо.