Всю неделю Мейв не выходила из своей комнаты. По утрам ее тошнило. По вечерам наваливалась смертельная усталость.

Днем… Она избегала встречаться с Кираном. Не хотела его больше видеть, потому что гнев лишал ее последних сил. Она знала, что ее поведение было не чем иным, как трусостью, но ничего не могла с собой поделать. Она постоянно думала о непростой ситуации с Флинном и о его аресте.

Мейв подошла к окну. Она смотрела на дождь и вздыхала. Почему, решив принять участие в мятеже, ее брат прибегнул к таким крайним мерам? Ведь до этого они медленно, но верно продвигались вперед по дороге свободы, совершая небольшие кражи документов и провизии, которые везли в английские цитадели.

А потом Флинн и остальные потеряли терпение. Их планы были безрассудны. Она злилась на своего неразумного брата. К аресту его привели глупость и заносчивость.

Киран, ни минуты не раздумывая, отправил его в темницу. Он не чувствовал ни малейшего раскаяния по этому поводу.

«А мог ли он поступить иначе?» – спрашивала себя Мейв.

А что сделала бы она на месте Кирана? Разумеется, пощадила бы Флинна. Хотя бы для того, чтобы не обагрить руки кровью. Но, как совершенно справедливо заметил Киран, идет война. Отдельно взятые жесты милосердия могут привести к тому, что на свободу выйдет человек, который позже нанесет тебе удар из-за угла.

Мейв покачала головой, не желая в это верить. Флинн не нападет на Кирана без причины.

А если все-таки нападет?

Мейв вспомнила день первого появления Кирана в Лангморе. Как он угодил в грязную яму и как Флинн нацелил на него лук. Флинн не моргнув глазом убьет ее мужа.

Да, он это сделает.

Но как бы то ни было, Флинн – ее брат. Неужели это ничего не значит для Кирана?

Или тот факт, что Флинн пытался поджечь Лангмор, в глазах Кирана перечеркивал кровные узы, которые связывали ее с братом?

Мейв была в смятении. Целый день ее мысли крутились вокруг одного и того же. Но она никак не могла распутать клубок, в котором ее родственные чувства переплетались с разумом. Этот клубок был полон противоречий, от которых сердце Мейв разрывалось на части.

Тяжело вздохнув, Мейв выглянула из окна и посмотрела на промокший внутренний двор замка. Как раз в это время стражники выводили связанных мятежников из главных ворот. Мятежников было двадцать человек. Они устало брели по грязной тропинке под дождем. Издали Мейв не видела их лиц, но понимала, что Флинн должен, находиться среди них.

Неужели этот кровопийца, ее муж, даже не дал ей возможности проститься с братом, прежде чем они расстанутся навсегда?

Гнев придал ей сил. Мейв выскочила из комнаты и помчалась вниз по лестнице. Она опрометью бросилась через большой зал, выбежала в мокрый от дождя внутренний двор, пробежала через сад и красильню и наконец добежала до гарнизона.

Может быть, караульный скажет ей, что случилось с ее братом?

У дверей в подземелье ее остановили стражники.

– Вам не следует здесь находиться, миледи, – сказал Патрик, старший стражник замка, который когда-то служил у ее отца.

Слезы навернулись ей на глаза и потекли по щекам. Мейв оплакивала всех обреченных на смерть ирландских солдат, но больше всех, разумеется, своего брата. Пусть в последнее время они с Флинном были не слишком близки, но он член ее семьи. Когда-то родители возлагали на него большие надежды, и вот теперь его ждет смерть.

– Значит, их всех повезли в Дублин?

Пожилой стражник замялся, а потом сказал:

– Всех, кроме мистера Флинна.

Мейв почувствовала одновременно удивление и радость, и у нее затеплилась надежда.

– Он здесь? Почему?

– Его оставили здесь по распоряжению его сиятельства.

Киран позволил оставить Флинна здесь? У нее отлегло от сердца. Она доверяла Патрику, он не стал бы ее обманывать. Ее брат остался в Лангморе, и он жив и здоров!

Почему Киран на это пошел? Почему не побоялся вызвать на себя гнев членов парламента в Пейле, гнев самого короля и решил спрятать Флинна в Лангморе?

Для этого могла быть только одна причина: Киран дорожил ее доверием и выполнил то, о чем она его просила.

Мейв ликовала. У нее словно выросли крылья от счастья. Ее муж, которого она считала негодяем, совершил великодушный поступок. «О святая Дева Мария, ты услышала мои молитвы!»

– Мне не позволено пускать вас к нему, деточка, – сказал седовласый Патрик.

Мейв с улыбкой кивнула:

– Понимаю. И благодарю вас.

Она со всех ног бежала под дождем к главной башне, надеясь найти там Кирана.

Ворвавшись в большой зал, она увидела Арика, который сидел один за столом и составлял какое-то послание.

– Здравствуйте, милорд, – запыхавшись, сказала она.

– Здравствуйте, миледи. – Арик поднялся с места. – Вы промокли до нитки.

– Да, – рассеянно произнесла она. – Вы не видели моего мужа, милорд?

– Ну что вы, право, миледи… – Он сделал паузу и лукаво взглянул на нее: – У нас обоих есть имена. Может быть, оставим эти дурацкие условности и будем обращаться друг к другу по имени?

Мейв и сама предпочитала обходиться без излишних формальностей. Не говоря уже о том, что Арик был ей симпатичен. Да, он англичанин до мозга костей и имел влияние на короля Генриха. Однако Мейв часто ловила себя на мысли, что друг Кирана вызывает у нее симпатию. Она находила приятным его сдержанный юмор, его прямоту.

– В самом деле… Арик, – сказала она.

Он улыбнулся:

– Благодарю вас, Мейв. Могу я вас спросить, почему вы со всех ног бежали сюда под дождем?

– Я ищу своего мужа. Вы знаете, где он?

– Попробуйте поискать его в спальне. Полагаю, он, как и я, занимается своей корреспонденцией.

– Разумеется. Ну что же, извините, что помешала вам.

– Ничего страшного. Я всего лишь писал письмецо моей прелестной женушке. Вам как-нибудь надо познакомиться с моей Гвинет. Надеюсь, это скоро случится. – Он улыбнулся и многозначительно добавил: – Полагаю, Киран будет очень рад вас видеть.

Сказав это, Арик снова сел и продолжил писать письмо. А Мейв направилась к лестнице.

Через несколько мгновений она уже стояла у входа в спальню Кирана и повернула ручку двери. Захочет ли он говорить с ней? В последнее время Киран не слышал от Мейв ничего, кроме брани. И тем не менее внял ее мольбам и оставил Флинна в Лангморе, подвергнув свою жизнь смертельной опасности. Он пошел на такой риск только ради нее, Мейв.

До этого Мейв пыталась убедить себя в том, что Киран приехал сюда и женился на ней, чтобы покорить ее семью и народ. Говорила себе, что Киран по-настоящему предан только Англии и ее интересам.

Однако он доказал, что способен на искреннее сочувствие и сострадание. Киран ободрил Фиону, помог Мейв принять роды у Джейны.

Но в то же время этот человек молча смотрел, как умирает Куэйд.

Она хотела постучаться в дверь комнаты Кирана, но ее рука замерла. Мейв вздохнула, стараясь успокоиться, и попыталась рассуждать здраво.

Киран не раз говорил, что не в его силах было сделать так, чтобы Куэйд избежал казни. Из всего того, что Мейв знала о епископе Элмонде, лорде Батлере и обо всех остальных, можно было сделать вывод о том, что все они хотели как можно скорее отправить в ад Куэйда и всех мятежников. Один голос, поднятый в защиту Куэйда, не мог противостоять множеству голосов, отданных за его казнь, и, следовательно, не мог спасти ее бывшего жениха.

Кроме того, Киран искренне раскаивался в том, что не удержался и лег с Мейв в постель прежде, чем сообщил ей ужасную новость о смерти Куэйда. А еще ее муж целый месяц терпеливо сносил ее молчание. Не говоря уже о том, что он защитил Флинна, которого на дух не выносил. И какой ценой он его защитил! Киран подвергает себя серьезной опасности. Будь он кровожадным, как считала Мейв, он передал бы Флинна лордам из Пейла или сам убил бы его.

Для Мейв Киран не просто англичанин, который пришел в Ирландию, чтобы завоевать ирландцев. Он душевный и заботливый, временами нежный, временами яростный и неизменно… любимый ею. Любимый? Значит, она его любит? Это открытие стало для Мейв настоящим потрясением.