— Обычный инцидент, что тут такого?

— Хорошее предположение. У меня есть ксерокопия, хочешь прочесть?

— Нет, спасибо. — Джо был не в настроении читать золотую ложь Челси. Он встал и потянулся. Суставы протестующе затрещали. Голубые, зеленые и красные огни вспыхивали на голой стене. Уиндер понял, что это усталость выделывала такие штуки с его зрением. Он зажмурился, и огни исчезли. Когда он открыл глаза, огни опять замигали. Уиндер подошел к окну и выглянул через щель в занавесках.

— Приехали, — произнес он.

— Сколько? — спросила Керри.

— Двое полицейских, одна машина.

— Здесь есть другой выход?

— Естественно, — ответил он.

Они услышали шаги, поднимающиеся по лестнице, приглушенный шепот, шуршание бумаги. Через дверную щель просачивался желтый свет фонаря: полицейский еще раз просматривал ордер, наверное, сверял адрес.

Уиндер поднял с пола свой полуавтомат и заткнул себе за ремень. Керри прошла за ним в кухню, и пока полицейские стучали в дверь, они выскочили через черный ход. На улице, в бледно-голубом свете луны, Керри бесшумно вытащила пистолет из-за брюк Джо и положила в свою сумочку: — Чтобы ты не свалял дурака со мной, — шепнула она.

— На это у меня нет шансов, — ответил Джо. — Никаких.

Тоненькая медная проволочка, свернутая в спираль, качалась на веревке, приделанной к зеркалу заднего обзора в машине у Керри. Джо спросил, не является ли это своеобразной иероглифической эмблемой.

— Это напоминание о моем бывшем муже, — сказала Керри, не отрывая взгляда от дороги.

— Она мне нравится, — Джо попытался сделать комплимент. — Это лучше, чем всякие пушистые кубики.

— Он хотел иметь детей, — объяснила Керри, перестраиваясь в левый ряд и обгоняя цементовоз. — Мальчика и девочку. Дом с белым забором и большим задним двором. Косилку. Охотничью собаку — золотого медалиста по имени Чемпион. У него все было запланировано.

Джо сказал: — Звучит неплохо, кроме золотого медалиста.

— Вот он и хотел, чтобы я забеременела, — продолжала Керри. — Каждую ночь. Это было как по шаблону. А я сказала: конечно, Родди, как ты хочешь, давай сделаем ребенка. Я никогда не говорила ему, что у меня спираль. А он каждый месяц выяснял: «Ну как, киска, мы сделали это? Он уже есть?» А я говорила: «Как жаль, мой сладкий, нечем тебя порадовать, но в следующий раз мы постараемся получше».

— Родди — это его имя? Уже в этом плохой знак.

— Ну, он был превосходным экземпляром.

— И что случилось?

Керри преодолела перекресток с дорогой № 1, даже не прикоснувшись к тормозу, и искусно слилась с движением: — Родди вздумалось некоторое время провести в Эглине.

— Это означает, что он либо торгует наркотиками, либо нечестный законник.

— И то, и другое, — сказала Керри. — В прошлом месяце прислал мне фотографию, где он с теннисным призом. Пишет, что не может находиться вдалеке и. начинает опять готовиться к семейной жизни.

— А парень не слишком хорош?

— У него самый настоящий Эдипов комплекс. — Керри кивнула на спираль и сказала: — Я держу это здесь, чтобы напоминать самой себе о том, что не надо принимать близко к сердцу таких мужиков. Это — Родди, с его Стэндфордским дипломом и фантастическим европейским автомобилем, и со своей солидной фирмой в деловой части города. Во всем мире все должно делаться только для него. Прибавь к этому, что он ничто иное, как большое дерьмо, и тупое дерьмо в придачу.

Уиндер сказал ей, что лучше бы она поостереглась так выражаться.

— Но слава Богу, у меня все же есть карьера. — Керри повернула машину к стоянке автомобилей и доехала до конца узкой гравиевой дорожки.

— Дом, милый дом, — промурлыкала она. — Будь внимательнее, когда будешь запирать дверь. Здесь не очень-то хорошее соседство.

Джо спросил: — Почему ты делаешь это для меня?

— Я не знаю. Я, действительно, не знаю. — Она отдала ему ключи и попросила облачиться в шкуру Енота, как только он выйдет из машины.

Бад Шварц и Денни Поуг помогли Молли Макнамара подняться по ступеням старого дома в Южном Майами. Они усадили ее в кресло-качалку в гостиной и открыли окна, чтобы проветрить дом. Рука Бада Шварца все еще ныла, но пальцы, кажется, функционировали.

Денни Поуг сказал:

— Хорошо все-таки дома?

— Конечно, — ответила Молли. — Мальчики, вы мне не организуете чаю?

Бад Шварц взглянул многозначительно на партнера.

— Я сделаю, — сказал Денни, — мне не трудно, — и направился в кухню.

— Неплохой парень, — сказала Молли Макнамара. — Вы оба неплохие.

— Примерные граждане, — сказал Бад, — вот кто мы.

Он водрузил свое тело в мягкое капитанское кресло, но тут же вскочил, как будто сидение было горячим. Он забыл про ту чертову вещицу в кармане, пока она не пощекотала его по яйцам. Он раздраженно вытащил ее из штанов и положил на край стола. Она была завернута в голубую кружевную салфеточку.

Бад спросил: — Мы могли бы что-нибудь сделать с этим?

— На полке над плитой стоит банка, — сказала Молли, — а в холодильнике — рассол.

— Вы смеетесь.

— Это важно, Бад. Очевидно же.

В холле он настиг Денни, который нес чай на серебряном подносе.

— Ты поверишь? — сказал Бад. Он держал раскрытую салфеточку.

— Что еще?

— Она хочет, чтобы я эту чертову вещицу положил в рассол!

— Это еще зачем?

Когда он вернулся в гостиную, Молли покачивалась в кресле. Он поднес ей чай и сказал: — Вам должно стать получше.

— Получше, чем я выгляжу. — Она осторожно пила, наблюдая за Денни поверх чашки. Нежным голосом она произнесла:

— Ты не знаешь, что это значит для меня — то, что вы остались помочь.

— Это не только я. Это и Бад тоже.

— Он неплохой человек, — согласилась Молли. — Я подозреваю, что он человек принципов, глубоких принципов.

Денни Поуг никогда не замечал в своем партнере человека принципов, но, может быть, Молли что-то действительно углядела. Хоть Бад и был неисправимым вором, он играл по определенным правилам. Без оружия, без насилия, без сильных наркотиков — Денни допускал, что все это можно назвать принципами. Он надеялся, что Молли распознала, что и он тоже имеет свои моральные границы, которые не нарушит. Позднее, когда все заснут, он решил составить их список.

Денни спросил: — Так что вы собираетесь теперь делать? Стоять на своем?

— Честно говоря, не уверена. — Она поставила чашку и промокнула салфеткой губы. — У меня было несколько экспертов, которые были против Кингсбэри. Юристы, экономисты, люди, сочувствующие нашему делу. Они составили список утечек денег, и сказали, что все это весьма интересно, все эти иностранные компании, но что, возможно, уйдут месяцы на то, чтобы отсортировать материал, и обвинительный акт будет готов только к следующему году. У нас просто-напросто нету столько времени.

— Черт, — сказал Денни. Он не произносил слова «черт» с третьего класса, но в присутствии Молли, он старался выражаться как можно приличнее.

— Я немного обескуражена, — продолжала она, — кажется, я понадеялась преждевременно.

Денни Поуг чувствовал себя так паршиво, что готов был рассказать о шантаже, который они с Бадом затеяли против великого Френсиса Кингсбэри.

Он спросил: — Мы можем что-то сделать? Хотя бы не дать им убивать бабочек и улиток?

Молли дала ему подборку статей из журналов о редких тропических улитках Кей Ларго.

— Я не сказала, что мы сдаемся… — добавила она.

— Мы должны поговорить с Бадом. Он что-нибудь придумает.

— Каждый день мы теряем драгоценное время. Каждый день может вылиться во что-то конкретное.

Денни кивнул: — Давайте скажем Баду. Он мастак по части таких дел.

Молли прекратила раскачиваться и подняла руку:

— Я что-то слышала. А ты?

Из кухни донеслись звуки борьбы: мужчины дрались, что-то тяжелое ударилось об стену, разбилась банка.