Джо Уиндеру пришла в голову нешуточная мысль — обыскать вещи мертвеца. В Лаборатории стоял холод и тишина, как в морге.

Следы Кушера были повсюду: на двери висел помятый лабораторный халат, свадебная фотография в бронзовой рамке стояла на столе, наполовину съеденная булочка с вишневой начинкой лежала на полке в шкафу; там же находился последний чек Кушера, подписанный, но не оплаченный.

Уиндер вздрогнул и принялся за дело. Он скрупулезно просмотрел все материалы о мышах и изучил ежедневные записи Кушера: размер, вес, показатели приема пищи и сна. Клинические записи доктора были точные и ясные, хоть и короткие. Если Кушер сомневался в чем-то, то он не включал это в программу научного описания.

Час назад Уиндер нашел то, что его заинтересовало: серию цветных фотографий мышей. Они сильно отличались от тех, которые публикуются в популярных журналах — мыши были сняты с очень близкого расстояния и в различных ракурсах. На метках было указано: «самец» и «самка». Некоторые фото самки были помечены красным фломастером, очевидно, Кушером.

На одной из фотографий стрелка указывала на хвост и стояла пометка: «длина хвоста», на другой было отмечено: «цвет меха — белый», на третьей фотографии мышиный рот был осторожно открыт с помощью тюбика губной помады и можно было видеть язык цвета индиго. Очевидно, самка чем-то беспокоила Кушера, но чем? Уиндер положил фотографии в дипломат и взял следующую папку. Она содержала научную статью, озаглавленную: «Среда обитания и болезни Микротус Манго в юго-восточной Флориде». Автором статьи являлась доктор Сара Хант из Филадельфии. Кушер обвел имя женщины красным карандашом и поставил вопрос. Статья содержала всего лишь пять страниц, но вся была испещрена пометками Кушера. Уиндер попытался вникнуть в суть статьи, но услышал шум за спиной.

В дверном проеме стоял Педро Луз, огромный, возбужденный, с красными глазами.

— Какого черта тебе тут надо? — спросил он и грубо выругался.

Джо Уиндер объяснил ему, что сторож был так любезен, что дал ему ключ от лаборатории.

— Зачем? — вопрошал Педро Луз.

— Мне кое-что нужно узнать о мышах.

— Что? — допытывался Педро, войдя в лабораторию. Он совсем недавно вернулся из госпиталя. Пустой тюбик из-под наркотика торчал из его пластиковой сумки, болтающейся на левой руке.

Джо Уиндера всегда удивляла способность Педро неотрывно смотреть на собеседника сверху вниз, и кроме того он восхищался размерами его грудной клетки и бицепсов.

— С тобой все в порядке? — спросил он Педро и добавил: — ты работал всю ночь.

Педро Луз усмехнулся: — Со мной все прекрасно. — Он прошел к столу и сгреб дипломат Джо, — тебе не разрешено находиться здесь в это время.

— Мистер Челси не возражает.

Имя Чарли не произвело никакого впечатления на Педро Луза, он вынул листочек из волос Джо: — Посмотри на дерьмо в своей голове.

— Я был в террариуме, — ответил Джо.

Педро заявил:

— Я оставлю дипломат у себя, пока не получу подтверждения твоего разрешения.

— А что у тебя в сумке? — спросил Джо.

— Витамины, — ответил Педро, — а теперь убирайся.

— Ты знаешь, о чем' я подумал? Что Кушер был убит.

Лицо Педро скривилось, как будто он съел что-то кислое. Он так заскрипел зубами, что Джо испугался, как бы они не посыпались у него изо рта.

— Ладно, я пойду, — заявил Джо.

Педро проводил его до двери и прошипел у него за спиной:

— Ты маленькое дерьмо, я составлю на тебя рапорт.

— Педро, тебе нужно отдохнуть.

— Доктор не был убит, он покончил с собой.

— Не думаю.

— Я — полицейский. Я знаю разницу между убийством и самоубийством.

Педро повернулся, чтобы закрыть дверь лаборатории. Джо решил, что это удобный момент схватить дипломат и удрать. Он подумал, что Педро не сможет догнать его, находясь под действием наркотика.

Но он обдумывал свой маневр слишком долго. Педро перехватил его взгляд, направленный на дипломат:

— Иди вперед, — приказал он.

Френсис Х. Кингсбэри и Джейк Харп встречались по утрам в клубе Оушен Риф вверх по дороге от Волшебного Королевства.

Кингсбэри играл там в гольф два-три раза в неделю, хотя не являлся членом клуба и никогда им не был. Будучи одним из наиболее респектабельных клубов, Оушен Риф твердо голосовал против принятия Кингсбэри, потому что не мог выяснить многих деталей его биографии, начиная с его имени. Будучи отвергнутым, Кингсбэри проникал в клуб, получая приглашения от его постоянных членов, включая знаменитого Джейка Харпа. На сей раз Джейк Харп весьма неохотно согласился сыграть с ним партию. Он не любил играть с богатыми тупицами, но это было частью его работы. Однако игра с Френсисом Х. Кингсбэри была особой пыткой, поскольку все, о чем он мог говорить — это Дисней такой, да Дисней сякой. Если акции Диснея падали, Кингсбэри был в эйфории, если росли — в депрессии. Он называл Диснея не иначе, как Микки Маус, а иногда просто Маус.

— Маус оправдывается за свое Путешествие в Джунгли, — говорил он со злорадством, — должно быть, фальшивые гиппопотамы заржавели.

В другой раз, когда Джейк Харп проводил длинный удар, Кингсбэри вдруг начал хихихать: — У Мауса большие проблемы со Стеной Президентов. Говорят, должны убрать робот Никсона потому, что его щеки полиняли!

Джейк Харп, всю свою жизнь бывший республиканцем, еле сдержался, чтобы не провести боксерский удар и не повергнуть Кингсбэри в состояние комы. Джейк Харп должен был оставаться вежливым из-за строительства новых кортов, финансируемого Кингсбэри. Это был его шанс, и он не хотел упустить его.

За кофе Кингсбэри объявил, что спешит, потому что уезжает из города. «Чем скорее, тем лучше», — подумал Джейк Харп.

Стоя на первой метке, Кингсбэри заметил двух членов клуба, наблюдавших за ними. Мужчины улыбнулись и кивнули ему. Джейк скривился, пошел к своей клюшке и отбил шар на 260 ярдов. Кингсбэри отбил только наполовину и пожал плечами, как будто ему было на это наплевать.

Джейк поинтересовался: — Ты собираешься бить еще раз?

Кингсбэри закачался, как тростник на ветру, и с шумом толкнул шар, который отлетел ярдов на восемьдесят.

— Держи голову ниже, — посоветовал Джейк.

Вдруг Кингсбэри спросил: — Знаешь как я купил местных парней? Недорого, соблазнив их домами. Всего лишь с одной спальней и даже без гаражей.

— О, — отозвался Джейк с чувством превосходства. У него самого был прекрасный дом с видом на океан, причем в чудесном месте.

— Городские дома, — повторил Кингсбэри со смехом. — И они были счастливы. И все, что я должен был делать — это просто присутствовать в списке, пока кто-то строил. На случай, если какой-нибудь чертов репортер начнет вынюхивать имена.

Джейк Харп не понял всех тонкостей рассуждений Френсиса X. Кингсбэри, но одно было ясно, — Кингсбэри страшно горд собой.

Шар Кингсбэри между тем совсем зарылся в песок.

В ожидании следующей игры Джейк Харп заметил, что было бы лучше, если бы Кингсбэри не высказывался в связи со строительством кортов.

Кингсбэри осклабился: — Да, я слышал, что случилась довольно неприличная история.

— Ты поставил меня в неловкое положение.

— А что в конце концов произошло? Ведь мы знаем имя старой суки. — Кингсбэри изогнулся в броске. Шар полетел как ракета, низко и точно.

«Потрясающе, — подумал Джейк Харп. — Первый раз он держит левую руку прямо». Сам же Джейк не только не имел сил бросить шар, но даже наблюдать за игрой.

— Давай уйдем, — попросил он.

Кингсбэри кивнул и развернул свою тележку. Джейк слышал шум и суету игры, его единственным желанием было уйти не замеченным.

На обратном пути Кингсбэри спросил у Джейка имя менеджера ресторана на Оушен Риф.

— Я не знаю, — ответил Джейк.

— Но ты же член клуба.

— Я член семидесяти четырех клубов в округе. В некоторых я даже никогда не играл.

Кингсбэри продолжал: — Я спросил, потому что имею большой груз рыбы. Может быть они захотят купить.