Всю дорогу назад они ехали молча, и единственное, что сказал волшебник, были слова о том, чтобы Франк никогда не забывал этот день. Потому что вряд ли ему придется еще увидеть дракона, и уж тем более покататься на нем.

Глубокой ночью они выехали на дорогу, которая шла высоко по склону горы. Их повозка, постукивая и поскрипывая, прокатилась мимо деревенского кладбища. Оно было полно каменных крестов, покосившихся обелисков и розовых кустов. Еще один поворот – и повозка двинулась к мерцающим огням Кругозёра.

Ночь была прекрасной и душноватой. Сквозь грохот и скрежет колес было слышно, как трещат сверчки. Вокруг болтающегося над головой светильника, установленного на повозке, порхали мотыльки и мошки. Городок открылся перед ними, как ласточкино гнездо, прилепившееся на склоне горы, над озером, в котором отражались его огоньки. На крышах домов уже наверняка бродили кошки, ставшие теперь черными. Темно-синие кручи четко выделялись на светлом ночном горизонте. Встречный ветерок навевал нежность и грусть. Франку хотелось спать, его убаюкивала езда, и он пару раз чуть не завалился на правящего лошадью волшебника.

Наконец дорога вывела их в долину между бугром и озерной низиной. Франк понял, что выше над ними трактир, и где-то здесь они с Вильке бросили велик. «Наверное, в трактире еще веселятся», – сквозь дремоту, подумал Франк. Повозка свернула налево и, подскакивая на колдобинах, помчалась с горы в Кругозёр. Франк сразу проснулся и сел прямо. Мимо побежали домики и сады, пахнущие розами и диким жасмином. Вот здесь играли тогда ребятишки. Слышно было, как слева у дома шумит водяная мельница. Еще минута – и повозка с грохотом переползла через горбатый мостик, слева теперь была черная водная гладь, в которой трепещущей дорожкой отражалась луна. Повозка повернула направо и поехала в гору от озера, вверх по селению. Небольшой пустырь, последний поворот, и лошадь остановилась у виллы Вильке.

– Ну, что ж, спокойной ночи, оседлавший дракона, – сказал волшебник.

– Спокойной ночи, владыка Сергиус, – сонно сказал Франк.

Волшебник притянул его к себе и поцеловал в макушку. Франк слез с сиденья и помахал рукой. Повозка, поскрипывая, укатила в сторону темного леса.

«Наверное, к утру только доберется», – подумал Франк, входя в калитку.

Вильке, похрапывая, дрых на своей кровати, в камине тлели угли. На столе под полотенцем Франк обнаружил кувшин с молоком и сдобные булки. Перекусил и пошел к Вильке.

– Эй! Дружок, ты куда, – сонно пробормотал тот. – У тебя своя кровать есть.

– Ах да, точно, – опомнился Франк. – Ведь гномы должны были все закончить.

Он поднялся наверх. На чердаке пахло свежеструганной мебелью. «Интересно было бы глянуть на мою комнатенку», – подумал Франк. Но он не знал, где здесь включатель, поэтому отставил любопытство до утра, наощупь добрался до постели и тут же уснул, не раздевшись.

Первая утренняя мысль Франка была о том, что он проснулся в каюте какого-то корабля. Кругом были темные лакированные балки, дощатые стены и вкусно пахнущий олифой пол. Над головой под слуховым окном был прикреплен корабельный штурвал. Кругом болтались канаты, на стенах висели якорь и спасательные круги. Деревянные лестницы и канатные сети вели на узкие мостики под самую крышу. По углам были расставлены сундуки и бочонки. У стены расположились книжный шкаф, аквариум с рыбками и письменный стол. Посредине – бильярд. А к одной из балок была подвешена клетка с экзотическим попугаем.

Франк, изумленный видом своего жилища, подошел к птице. Та с опаской посмотрела на него и похлопала глазами.

– Привет, – сказал Франк, обнимая клетку руками. – Как тебя звать?

– Только не Попка! – испуганно взмолился попугай. – Только не Попка!

– Ну что ты, – улыбнулся Франк. – Зачем же обязательно Попка? Зачем я так глупо стану называть такого респектабельного господина?

– Меня зовут Дора! Тетя Дора!

– Ой, простите, – засмеялся Франк. – Я и не подумал, что вы можете быть девочкой. Ну, я хотел сказать, женщиной.

Птица явно оскорбилась, вздернула мощный клюв и повернулась к Франку хвостом.

– Ой, да ладно вам, – усмехнулся Франк. – Тетя так тетя.

И он продолжил разглядывать комнату. Помещение было большим и уже достаточно захламленным. Гномы потрудились на славу. Франк заметил, что кроме той двери, через которую он вошел, тут есть еще одна – узкая с матовым стеклом. Он открыл ее и оказался на небольшом балкончике прямо над входом в виллу. Глаза мальчика ослепил яркий дневной свет, а под его ногами утопал в цветущих садах Кругозёр. Отсюда было неплохо видно и само озеро, в котором плавали парусные рыбацкие лодки. «Какое же оно все-таки большое, – подумал Франк. – Целое море». Он расстегнул болтавшийся на поясе футляр и достал подаренную волшебником трубу. Здорово было смотреть через нее и на город, и на его жителей, и на озеро, и на горы. Он увидел, как по одному из склонов перегоняют стадо коров. Коровы были тучные, довольные и чистые. Наверное, их только что искупали в реке.

Когда Франк спустился вниз, он обнаружил, что Вильке еще храпит. Он разбудил друга, и так начался их новый день. За завтраком Франк взахлеб рассказывал, как гостил у Сергиуса и как ездил с ним в пещеру дракона. А Вильке объявил, что сегодня день банный и начал топить свою парилку.

– Я из тебя хвастовство-то сегодня же выбью, – грозился он, заваривая березовый веник.

Вдруг появилась Марлена с целой корзинкой гостинцев от госпожи Изольды. Так что Франку и Вильке пришлось позавтракать еще раз. Тут же они объявили, что после бани устроят игру в пиратов и отправили Марлену звать гномов.

Дикие вопли разносились по всей долине, когда Вильке стал охаживать веником Франка. Сразу после бани они в одних трусах, смеясь, вскочили на велик и помчались купаться в озере. А когда вернулись домой, по всей вилле, а особенно по чердаку, носились и летали на канатах маленькие бородатые пираты – одноглазые, однорукие, одноногие, с саблями и пистолетами. Они палили из хлопушек и бочками поглощали ром. В плену у них оказалась Марлена – в роли дочери английского дипломата, само собой, красавицы. Но два немецких исследователя, случайно проезжавших мимо в одних трусах на велосипеде, проникли на корабль с целью освободить красавицу и самим получить за нее британский выкуп.

Кровавая бойня продолжалась весь день и закончилась победой пиратов. Вильке и Франк оказались связанными и брошенными в погреб вместе с красавицей. Но их спас внезапно появившийся шотландский Лорд, старый приятель отца девушки. Пес освободил пленников и помог им выбраться из погребка. В это время пираты уже так напились, что и не заметили их исчезновения.

Короче, поиграли на славу.

Так шли дни – шумные и необычные или тихие и задушевные. Вечера Вильке и Франк проводили у камина на медвежьей шкуре, вдвоем, а иногда с гостями. Например, с Марленой и Лордом или с кем-то из гномов – больше всего они подружились с весельчаками Оэном и Коэном. Часто мальчики сами отправлялись в гости, проводили вечера в «Друзьях дракона» или играли по всей гостинице в прятки. Но их за это ругали, поэтому в основном играли все-таки дома. Из-за этих игр наверху, у Франка, всегда стоял страшный бардак. А вот внизу, у Вильке, напротив, царил безупречный порядок, потому что там принимали друзей, обедали и так далее. Поэтому гостей приходилось делить на две категории: тех, кого можно пускать наверх, и тех, кого категорически нельзя. Например, Каздою, гномов, Марлену и Лорда – можно, а господина Генриха, госпожу Изольду и Сергиуса – нельзя.

Надо сказать, что со временем у мальчиков появилось много других друзей: местные ребятишки, колбасник Шварц из мясной лавки, тетушка Роза, хозяйка цветочного магазина, у которой училась Марлена, и мрачноватый мельник-горбун. И самым странным из них был, пожалуй, последний. Звали горбатого мельника дядя Зигмунд. Жил он несколько на отшибе, с местными почти не общался. Да и люди его не жаловали, а детей и вовсе им пугали: «Не будешь слушаться, придет за тобой старый мельник». Но все это, конечно же, была ерунда. Мельник был довольно-таки добрым малым. Ростом из-за горба он был невысок и ходил, опираясь на палку. Он был всегда гладко выбрит и имел лохматую седую шевелюру.