Наконец они оказались в районе, где ехать было практически невозможно. Машины трясло и бросало на железобетонном хламе. По броне, как по кастрюле, градом колотили пули и осколки. Снаружи, отстреливаясь, по-обезьяньи перебегали с места на место бойцы. Огненными пунктирами поползли к бронетранспортерам трассирующие струи. Они рассыпались о броню искрами и с визгом рикошетили во все стороны. Первая ракета ударила по одному из бронетранспортеров, и он с треском и оглушительным взрывом превратился в бесформенный кусок металла, горящий и коптящий черным дымом. Другая машина подпрыгнула на косой бетонной плите, как на трамплине, винтом кувыркнулась в воздухе и рухнула набок, взметнув перед собой волну обломков и комьев земли.

Это был бронетранспортер Тариэла. Лежащая на боку машина не подавала признаков жизни около минуты, но, наконец, люк распахнулся, и из него полезли солдаты. Первого сразу изрешетило огнем, и его обмякшее тело бойцы выпихнули наружу. Следующий попробовал лезть, прикрываясь панцирем, но тоже неудачно. Тогда солдаты ногами выбили запасной люк в днище и посыпались на землю, сразу отползая в укрытие в завалах.

Тариэл с другими бойцами полз туда, где сверкали и взвизгивали короткие очереди. Плотность огня не давала поднять голову. Вскоре они увидели, как по обе стороны от них пятятся бронетранспортеры, поддерживая мотострелковый десант пулеметным огнем. Сверху сыпались искры и свистели осколки. Кругом валялись истерзанные тела, а из земли местами проглядывали белые кости когда-то наспех похороненных, а теперь вновь поднятых взрывами останков.

Голос командира был слышен не всем, но бойцы исполняли его приказы, глядя друг на друга. Наконец они выползли на передовую линию: туда, где было много юдолянских солдат. Цевелик перекатывался от солдата к солдату, ища офицеров. Наконец ему указали путь, и они поползли вдоль передовой к месту сбора.

На соседнем с ними участке обрушился железный навес, и санитары, пригибаясь, понесли оттуда носилки с ранеными. Цевелик собрал своих и объяснил им, рисуя ножом на бетоне, что они находятся с фланга глубокого пятикилометрового кармана, образовавшегося за счет прорыва противника. С помощью какого-то нового вида техники враг пытается прижать их к реке и рассечь на два лагеря, выйдя по центру к берегу Саулы. Их задача – вклиниться в основание кармана, встретиться со своими с другой стороны и таким образом окружить противника, захватив образцы нового вооружения.

Подростки редко попадали в такие переделки. Чаще они копались на подступах под минным и пушечным обстрелом. Но теперь, когда армию юдолян, по-видимому, крепко прижало, мальчишки оказались лицом к лицу с врагом.

Вдруг начался ураганный артобстрел. Осколки снарядов дополнялись галькой, выбитой из бетонных плит. Солдаты укрывались от них, кто как мог.

Тариэл с парочкой ребят отсиживался под косо торчащей плитой. С одного края они были совершенно открыты и, выскакивая, пытались построить себе укрытие из подручного хлама. В этот момент к ним нырнул одноклассник. Он приволок с собой кусок стального листа и положил его на их низенькую баррикаду. Стало совсем темно. Только частые вспышки освещали белые лица солдат. Ребята начали глохнуть: сплошной грохот уже давно превратился в монотонный писк в заложенных ушах, теперь же особенно громко загрохотали удары в металлический лист.

Мальчики видели, как перед их укрытием решетит и колошматит тело убитого бойца. Оно подергивалось от впивающихся осколков, обнажающих вату из куртки, черно-бурую от крови. От тела на холоде поднимался пар. Один из товарищей сделал знак остальным, чтобы они помогли подтянуть труп к укрытию. Солдаты сняли ремни и соорудили из них широкую петлю, которой за остатки сапога на раздробленной ноге зацепили тело и подтащили к себе. Убитого положили на баррикаду в качестве дополнительной защиты. Когда ребята отползли обратно в глубь плиты, они увидели, что один из них остался лежать на изрешеченном бойце.

Еще пять минут – и ураган обстрела стал затихать. Тишина воцарилась почти внезапно, но солдаты заметили ее не сразу, потому что в ушах продолжало глухо и равномерно пищать. Все понимали, что это затишье перед бурей. Но какой? Что сейчас грянет? Тариэл выскочил из укрытия и, пригибаясь, вприпрыжку побежал через тела к командиру Цевелику. Тот с пятью бойцами отсиживался в щели, перекрытой стальным листом.

– Господин командир, слушаю ваши приказания! – заорал он.

– Что?! – беззвучно выкрикнул Цевелик.

– Прикажете укрываться дальше?! – снова спросил Тариэл.

– Что?!

Тариэл попытался изъясняться знаками, но Цевелик перебил его:

– А ну в укрытие, пушечное мясо! – замахал он руками. – Пока на фарш тебя не скрутило!

Тариэл ничего не услышал, но все прекрасно понял. Он развернулся и вприсядку снова помчался под свой навес. Пока он бежал, кругом хлопали глухие разрывы и, словно джинны, ползли клубы бледно-зеленого газа.

Тариэл выпрямился и помчался во весь опор, расстегивая рукой противогазную сумку. Он впрыгнул в свою дыру и заорал:

– Га-а-аз!

Все привычными движениями стали распаковывать маски. Тариэл задержал дыхание, натянул спасительную резину и что есть силы кашлянул, выгоняя из маски возможный газ. Плотно ли прилегла маска? Исправен ли, не поврежден ли осколками фильтр и клапан? Наконец, он вдохнул. Вонючий резиновый воздух туго потянулся в легкие. Он жив и здоров! Все в порядке.

Один из бойцов рядом с ним надломил ампулу с химическим индикатором, пошла реакция, и прозрачная жидкость стала цвета яичного желтка. Хлорциан!

Вновь земля задрожала под разрывами снарядов, и ребята приникли к земле. Наверное, вне завода уже рассвело, но здесь, за тенями укрытий, через запотевшие стеклышки и в стелящемся белесом тумане, ничего не было видно. По яростному посвистыванию, относительно легкой вибрации земли и равномерности ударов бойцы поняли, что по ним работает реактивная артиллерия противника. Это означало, что следом грянет атака.

«Надо же, какие ловкие, – подумал Тариэл. – Великолепная контратака. Ставлю вам пять баллов, сволочи. Не успели даже насесть как следует».

Вдруг к ним под огнем примчался связной.

– Приготовиться к атаке! – заорал он.

– Что?!

– Приготовиться к атаке!

– Что ты сказал?!

Гость сорвал с пояса парламентерский мегафон, приставил к противогазу и заорал:

– Приготовиться к атаке! Залечь в цепь! Ни шагу назад!

– Без тебя знаем, мать-перемать! – закричали все трое хором.

Они выползли под обстрел и стали на локтях добираться до передней линии. Минный вал стал затихать и иссяк так же внезапно, как начался. Наконец они доползли до своих и, перекатываясь через живых и мертвых солдат, заняли позиции в цепи. Впереди, за балками, за остатками домов и уличных ярусов, в мерцании ракет шарахались и переминались какие-то громоздкие тени. Земля сыпалась и подрагивала под их могучей поступью.

– Кого там еще принесло? – заинтересованно вглядываясь в надвигающийся ужас, сказал Тариэл.

Это были шагающие танки. Слухи о них давно ходили по юдолянскому стану. Это было логичное, хоть сложное и дорогостоящее решение проблемы завалов. В отличие от обычных танков, они не ползли, натыкаясь на торчащие балки и проваливаясь в недра подземных коммуникаций, а аккуратно ступали своими визжащими стальными лапами по завалам. Поджимая и выпрямляя гидравлические суставы, танки перешагивали и даже перепрыгивали препятствия и провалы. Казалось, что бронированный корпус плыл, покачиваясь на мягких рессорах. Четырехствольный пулемет поливал пехоту сплошной мерцающей струей, а подвесные ракетницы с оглушительным воем засыпали юдолян реактивным градом. «Они совершенны», – восхищались школьники изобретением врага.

Вблизи танки смотрелись более неуклюже. Бойцы сразу уловили, что они подслеповаты: ведя прицельный огонь, машины сначала как бы замирали над целью всем корпусом. Иногда шагающие танки все-таки запинались, цепляясь лапками за длинные стальные пруты и балки, после чего шатались, как пьяные, едва удерживая равновесие.