Когда я учился в колледже Терра Санта на Кипре, я часто развлекал класс игрой своего воображения. В конце семестра наши учителя часто просили нас сочинить какой-нибудь рассказ или историю. Я быстро стал в этом жанре самым удачливым. Один из моих друзей по классу — Джозеф Чарльз хорошо помнил мои космические фантазии даже через двадцать лет. «Они у тебя всегда были про ракеты и про людей из других миров, — рассказывал он, когда мы с ним встретились в 1985 году в Лондоне. — Ты рассказывал про летающие тарелки, маленьких космонавтов, и твои истории иногда длились по два или три часа. Если ты не успевал закончить рассказ до звонка, то спокойно мог продолжить его с того же места, на котором остановился, и через день, и через неделю. Жаль, что я их тогда не записывал». (Я позже все-таки сумел написать сам один из них в романе «Пампинн».)

Кстати, игрой воображения можно отчасти объяснить и некоторые несуразицы и несоответствия в книге Андриа Пухарича «Ури», вышедшей в 1974 году. Он включил в нее много материала о сверхземных силах, которые, по его предположению, контролировали меня. Хотя многие страницы книги — это точный и правдивый пересказ реальных фактов, многие читатели были основательно сбиты с толку, введены в заблуждение, читая страницы, посвященные космическим фантазиям. Признаюсь, что и мне они доставили немалые затруднения. Нельзя забывать, что весь этот фантастический материал был получен под гипнозом, и я, конечно, не могу отвечать за все, что рисовало мое воображение в этом состоянии. Одна из причин, по которой я решил написать книгу «Моя история», заключалась в том, что мне хотелось изложить собственную версию происходящих событий, хотя нужно подчеркнуть, что существует лишь малая доля вероятности в том, что моя энергия имеет какую-то внеземную связь. Но, несмотря ни на что, мы с Андриа остались близкими друзьями, и я никогда не забуду, как много он сделал для меня и моего успеха.

Я рад, что сегодня ученые проявляют все больше интереса к, казалось бы, ненаучным явлениям, таким, как воображение и фантазия, но вас, наверное, удивит то, что я уже не хочу знать, к каким открытиям и выводам могут прийти ученые, исследуя эти проблемы. В молодости, когда я только обнаружил в себе способности делать вещи, которые другие люди находят необычными, я принял все это как дар природы, как какой-то особый талант и не задавал себе лишних вопросов, а попросту использовал его, не думая о научных объяснениях того, как это я могу заставлять двигаться стрелки часов или угадывать то, о чем думают другие люди.

Потом настало время, когда мне было любопытно узнать, как же эти вещи делаются. Но стоило мне начать всерьез работать с учеными в 1972 году, как я обнаружил, что существует некий защитный барьер между мной и теми, кто желает узнать, как работают мои энергетические силы, как мне удается использовать их. Барьер возник для того, чтобы не допустить никаких объяснений. И каждый раз, когда кто-то проделывал небольшую дырочку в этом барьере и начинал ковыряться дальше, чтобы подвести подо все это какую-нибудь научную теорию, я чувствовал себя под угрозой. Мне было страшно от мысли, что Хал Путхофф, Рассел Тарг или Уилбор Франклин подойдут ко мне однажды и скажут: «Эй, Ури, мы, наконец, выяснили, как ты делаешь это». Мне это вряд ли доставит радость, ведь мой защитный барьер в таком случае будет полностью уничтожен. Это не значит, что я не собираюсь больше показывать свои способности тем ученым, которые просят меня об этом. Я очень уважаю этих людей и восхищаюсь ими, но мне не хочется, чтобы они вторгались слишком глубоко в мою сущность и копошились там в поисках ответов на свои вопросы.

Я не хочу загромождать голову теориями и научными выкладками. К тому же все равно эти теории будут отвергнуты, затем вокруг них развернется ожесточенная борьба и т. д.

А я, знаете ли, предпочитаю пробежаться по парку и насладиться природой, что значительно приятнее и полезнее, чем забивать себе голову различными теориями о тайнах жизни. Мне гораздо больше нравится творить и оживлять эти тайны.

Фантазии играют очень важную роль в эволюции человечества со времен самых далеких наших предков, которые еще охотились за мамонтами. Человеческий род отличается от всех других живых существ своим уникальным путем развития и небывалой скоростью, с которой все это происходит.

Сегодня еще живы люди, родившиеся до того, как первый аэроплан поднялся в воздух. Они могут даже вспомнить, как им рассказывали, что полет предмета, который тяжелее воздуха, научно невозможен, давая им при этом все необходимые технические объяснения и доказательства. Мы, разумеется, забыли имена тех ученых, которые обосновывали невозможность, но мы помним имена Лэнгли, Сантоса-Дюмона и братьев Райт, не ставших подавлять свое неуемное воображение и в итоге заставивших фантастику стать реальностью. То же самое и с космическими путешествиями. Самые образованные профессора убеждали нас, что не может быть и речи об этом всего за год до момента выхода спутника на орбиту.

Первые современные Олимпийские игры были проведены в 1896 году, незадолго до того, как взлетел первый в мире аэроплан. Тогда один американец, по имени Роберт Гаррет, бросил диск на 95 футов и завоевал золотую медаль. В 1960 году, за год до полета в космос Юрия Гагарина, другой американец, по имени Альфред Ортер, бросил диск в два раза дальше. Если мы можем развиваться как физически, так и умственно столь стремительно, преодолевая гигантские расстояния в эволюции всего за семьдесят лет, иначе говоря, за время, равное приблизительно по продолжительности одной человеческой жизни, то что еще ждет нас впереди?

Я предвижу два сценария развития событий. Попробую их описать по порядку.

Пройдут тысячи, а может быть, и миллионы лет, и наши тела постепенно изменятся. На них будет меньше волос, руки и ноги станут менее сильными, потому что мы ими не будем пользоваться так интенсивно, как раньше. Головы увеличатся в размере, особенно лбы, так как возрастет объем полушарий нашего мозга, и, возможно, мы дойдем до такого состояния, когда умственные извилины станут намного важнее для выживания, чем конечности и примитивные чувственные органы. Двигаясь в этом направлении еще дальше, я вижу будущего человека и вовсе без того, что мы называем сегодня телом. Мы откроем новые пути, чтобы видеть без глаз, передвигаться без ног и продлевать свой род, не пользуясь архаичными способами своих пращуров, то есть нас. В конце концов мы вообще перестанем быть мужчинами или женщинами, а станем лишь разнозарядными полями сознания, которые смогут безгранично путешествовать во времени и пространстве.

Второй сценарий совершенно иной. По нему всего через два или три столетия мы будем вынуждены покинуть нашу планету, сделав ее совершенно непригодной для обитания, и начать где-то в новом месте все заново. Лишь небольшая привилегированная часть человечества сможет убежать с Земли. Оставшиеся же загрязнят все до полной погибели или просто уничтожат друг друга. Спасшиеся счастливчики адаптируются, приспособятся к новой окружающей среде и создадут свою новую цивилизацию, но и над ними все время будет висеть дамоклов меч будущего: куда приведет их эволюция — к Создателю или к очередному саморазрушению? Этот же вопрос стоит сейчас и перед нами, что ж, выбор в наших руках.

Настоящая телепатическая сила заключается, разумеется, не в том, чтобы угадывать судьбу по кофейной гуще или читать ее по картам. Убежден, что ей еще суждено сыграть свою немалую роль в нашей борьбе за выживание.

Сомерсет Моэм написал однажды, что деньги — это и есть то «шестое чувство, которое дает нам возможность наслаждаться пятью другими». Думаю, он был не прав. Шестое чувство — это не деньги, а наши психические, телепатические возможности. И они действительно помогают нам наслаждаться другими чувствами.

Вы можете пользоваться вашим шестым чувством, не понимая этого, даже отгонять мысль о его реальном существовании, предпочитая думать, что здесь сработала чистая интуиция, а там произошло простое совпадение. Если вы человек верующий, то используете свое шестое чувство каждый раз, когда молитесь. Моление — это и есть сконцентрированная энергия души, использованная в особых целях. И если бы не было никакого результата, люди давно перестали бы молиться и веровать.