Майк отвернулся, а я нарисовал то, о чем он вряд ли мог бы догадаться. Турецкий флаг с луной и звездой. Я передал ему блокнот, предварительно перевернув его. Майк тотчас взял ручку и нарисовал прямоугольник с луной и чем-то напоминающим по форме звезду внутри его. Потом он перевернул блокнот обратно и, сверив два рисунка, назвал их практически идентичными.

«Это невероятно», — сказал он.

Люди всегда поражаются, обнаруживая, что могут делать практически то же самое, что и я. Будь то сгибание ложек или чтение и передача мыслей на расстоянии. Обычно это бывает тогда, когда они сами начинают верить в то, что все это в принципе возможно.

Майк снова стал серьезным. «Послушай, Ури, ты сейчас сумел передать свой замысел в мое сознание, не так ли? А не мог бы ты таким образом внушить в сознание человека какую-то определенную мысль? Так, чтобы она заставила его действовать, даже если он не хочет этого? Даже если он, возможно, и не догадывается, что это его кто-то просит сделать? Я говорю о президенте Соединенных Штатов Америки».

Инаугурация Джимми Картера была назначена на 20 января 1977 года. И Майк сказал, что так или иначе мне обязательно нужно присутствовать на ней. Это единственный шанс, как ему казалось, чтобы я смог стоять близко к президенту и телепатически передать послание, которое задумал Майк. Он сомневался, что можно организовать официальную встречу для обсуждения вопросов телепатии из-за существования так называемого отрицательного фактора. Для нового лидера публичные контакты с телепатами, экстрасенсами или теми, кто занимается этими проблемами, неминуемо нанесут ущерб его имиджу, что особенно нежелательно в самом начале президентского срока. В любом случае на встрече присутствовали бы газетные обозреватели, а это обозначало прямую утечку информации в прессу. Вашингтон не Москва, где правители делают все, что им нравится, а пресса делает все, что ей говорят.

«За приглашение не беспокойся, Ури, — уверил меня Майк. — Считай, что его ты практически уже получил».

1976 год был для меня очень насыщенным и активным. Продолжали поступать приглашения для выступлений, дававших мне возможность повысить свои доходы. Турне по Бразилии, например, принесло мне еще миллион долларов. Первоначально меня туда пригласили лишь для двух телевизионных представлений, но благодаря моему весьма предприимчивому агенту Маркосу Лазаросу я закончил свой приезд в Бразилию грандиозным турне по всей стране с 40 представлениями, одно из которых проводил на футбольном поле в присутствии 12 тысяч зрителей.

Одно из моих телешоу видела жена видного бразильского дипломата Васко Лентао де Куния. Уже долгое время она страдала артрозом и не могла передвигаться без посторонней помощи. В тот момент, когда я делал свою работу: гнул ложки и говорил, что все старые часы телезрителей — настенные, ручные — сейчас пойдут, она подумала про себя, а почему бы я не мог сделать что-нибудь для ее ног. На следующее утро она выпорхнула из постели и танцевала как двенадцатилетняя девчонка. Об этом написал в «Жорнал де Бразил» от 26 июля 1976 года обозреватель Хосе Карлос Оливейра, который, кстати, правильно заметил, что именно она сама, а не я, была «виновницей» этого чудесного исцеления. Что-то подобное случилось в 1974 году, когда одна шведка пыталась убедить меня в том, что я якобы смог во время телесеанса так повлиять на ее внутриматочную спираль, что она вскоре обнаружила нежелательную беременность.

Еще одним из примечательных зрителей в Бразилии был Лусито Креспи, чей дядя, Нино Креспи, слыл в свое время известным наездником. Как-то он во время скачек в Рио-де-Жанейро лет 40 назад попал в свалку. С тех пор его семья хранила старинный хронометр, который был на нем и сломался как раз во время той свалки. Несколько раз его пытались ремонтировать, но хронометр упорно молчал. К их огромному удивлению, он начал прекрасно работать во время моего выступления на телевидении и ходил после этого еще несколько дней. Оливер сделал по этому поводу следующее заключение: «Мы все Ури Геллеры».

Так или иначе, я уже совсем забыл об обещании Майка, когда в конце 1976 года мне позвонили на квартиру в Манхэттене. Звонила девушка, по имени Люси. Она представилась, назвав полностью имя и фамилию, и попросила встретиться с ней. «А почему бы и нет?» — подумал я. У меня не было никаких возражений, и вскоре мы встретились. Мне она показалась привлекательной молодой женщиной, к тому же, как я понял, сильно интересующейся парапсихологией, специалиста в которой она, похоже, видела во мне. Мы стали видеться довольно часто и проводили вместе много времени. Лицо ее казалось мне знакомым, и, как позже выяснилось, она сопровождала Розалин Картер во время ее визита в Мексику. Но мы ни разу не вспомнили об этом.

Однажды она сильно удивила меня, сказав, что является близкой родственницей семьи Картера. По ее словам, она подробно рассказала обо мне Джимми и он отреагировал с большим интересом и без всякого предубеждения. Прежде чем я смог установить связь между мной, Люси и Майком, она спросила, не хочу ли я присутствовать на церемонии инаугурации в Вашингтоне.

Я ни о чем не просил ее, как, впрочем, и никого другого, потому что не считал возможным набиваться на приглашение. Инаугурация президента — это очень большое событие, на которое любой человек в США хотел бы быть приглашенным. Какие шансы были у меня? Я был просто известным и не совсем обычным участником развлекательных программ, но отнюдь не был звездой и, главное, не был даже американцем. Поэтому можете представить себе мое удивление и радость, когда однажды утором я обнаружил на половике перед дверью своей квартиры аккуратно заиленный конверт.

Я не мог в это поверить. Господин Ури Геллер официально приглашался в Вашингтон на инаугурацию президента Картера. Так же как и господин Шипи Штранг. Мы посмотрели друг на друга в полном недоумении.

Что это была за неделя! Люси или, быть может, кто-то другой полностью взяли заботу о нас. Из огромного множества вашингтонских отелей для нас были зарезервированы места именно там, где поселили близких родственников президента. Некоторые из них жили на том же этаже, что и мы. И первый человек, с которым я столкнулся, выйдя из номера, был брат Картера — Билли.

«И вы здесь? — прогремел он. — Вы Ури Геллер. Я очень много о вас слышал». И тут же на месте захотел убедиться в том, что все это правда. В его книге вы найдете фотографию, расположенную на полном развороте, — мы с ним вдвоем сидим в коридоре гостиницы и проводим телепатический эксперимент.

Люси была, пожалуй, самой активной из всех присутствовавших. Она надавала мне кучу самых разных приглашений не только на лучшие места во время церемонии инаугурации, но и на бесчисленные балы, приемы и вечера. Один из приемов должен был состояться в Белом доме.

Торжественный парад перед инаугурацией оказался весьма неуютным мероприятием. Было холодновато, но президент Картер настоял на том, чтобы проделать весь маршрут от церемониальной трибуны до его нового дома пешком, что очень обеспокоило сотрудников службы безопасности. Я здорово продрог и уже не раз пожалел о том, что не поддел под куртку какой-нибудь свитер или другую теплую вещь.

Когда в поле зрения появилась вся процессия, весь наш замысел показался посто нелепым. Я мысленно приготовился предпринять что-то неожиданное, так как план Майка направить телепатическое послание главе самого могущественного государства в мире казался мне весьма далеким от исполнения.

Новая президентская чета приветливо махала руками и рассыпала свои теплые южные улыбки окружающей толпе. Одна такая солнечная улыбка была послана в моем направлении, хотя госпожа Картер вряд ли могла узнать меня с такого большого расстояния, но это был явно знак персонального внимания, Наконец они поравнялись со мной, хотя находились все же на приличном расстоянии от меня. Тогда я и сделал свою первую попытку донести до президента как бы зажатую в капсулу и несущую образы телепатического феномена мысль о советском превосходстве в этой области и отсутствии средств, необходимых для исследований.