Таким был мой опыт в лозоискательстве к тому времени, когда я был приглашен в дом главы мексиканской нефтяной промышленности.

Бывший президент Эчеверриа, возможно, и шутил, когда спросил, смогу ли я отыскать нефть для Мексики, но когда тот же вопрос мне задал один из коллег Хорхе Диаса Серрано, это уже звучало исключительно серьезно.

„А почему бы нам не попробовать сейчас?“ — предложил я. — У вас есть какие-нибудь нефтепродукты в доме?» Я решил, что в любом хозяйстве, по крайней мере, должно быть смазочное масло. Для меня не важно было, что это за масло. В конце концов сумели раздобыть только большую бутылку оливкового масла с кухни. Я попросил Серрано налить немного этого масла в маленькую ликерную рюмку и спрятать ее в любом понравившемся ему месте. Мы сидели в большой комнате, заставленной прекрасной мебелью, и в ней было можно найти сотню мест, подходящих для того, чтобы спрятать наперсточную рюмочку.

Кто-то из гостей вышел со мной из комнаты и проводил до одной из спален, находившейся на приличном расстоянии от комнаты, так, что оттуда не долетало ни звука. Мой сопровождающий находился со мной до тех пор, пока сам Серрано не пришел за мной, объявив, что можно начать поиск. Я приступил к делу, используя уже ставший привычным метод. Атмосфера вокруг была гораздо более дружеской и непринужденной по сравнению с той, что была у Меннела в Йоханнесбурге, и я практически сразу же почувствовал, что нахожусь на правильном пути. Едва мне удалось поймать сигнал от кончика пальца, я сразу же последовал указанному направлению, не замечая даже, что иду прямо на цветочный горшок. Мой палец, как управляемая ракета, вошел в землю, насыпанную в горшке, и опустился прямо внутрь рюмки, которая была спрятана. Ее содержимое представляло собой уже не чистое масло, а какой-то кусок грязи, пропитанный оливковым маслом.

Раздались бурные аплодисменты, а вместе с ними и всевозможные выражения удовольствия и удивления на испанском языке. Серрано, однако, ничего не сказал. Он быстро взглянул на одного из своих коллег, который тоже сидел молча, и я увидел, как у этих двоих заблестели глаза. Казалось, они говорили друг другу: «Геллер даже не знает сейчас, что он сделал, но мы знаем — вот это куш!»

Вопрос о поиске нефти возник еще раз на одной из очередных вечеринок несколько дней спустя. Там я кому-то подбросил мысль о том, как было бы здорово, если бы Мексика смогла в полной мере эксплуатировать свои нефтяные богатства. Какую выгоду это сулило бы с точки зрения экономических и политических соображений. У Мексики был огромный внешний долг. Он и сейчас остается громадным, приближаясь к 100 миллиардам долларов. А так как США — основной потребитель мексиканской нефти, увеличение ее добычи дало бы значительный козырь в переговорах по ряду важнейших вопросов, затрагивающих интересы двух стран.

Вскоре после этого меня пригласили приехать в один отдаленный район, где уже на месте я мог бы поискать настоящую нефть. Я прилетел в аэропорт маленького провинциального городка, где меня ожидал вертолет с несколькими геологами на борту. Сначала они меня доставили в тот район, в котором точно находилась нефть. Там они меня проверили, узнали, могу ли я найти нефть в тех местах, где она действительно была.

Затем мы летали еще по крайней мере час над сушей и над морем в тех местах, где нужно было найти нефть. Геологи отмечали на своих картах все, что я им указывал, протягивая руку в том или ином направлении и говоря: «Здесь есть, а здесь нет». Я использовал свой испытанный метод, хотя, естественно, находясь так высоко в воздухе, не мог все время опускаться вниз и точно ткнуть пальцем на конкретные места. Искать нефть — занятие медленное и утомительное, и если вы точно не знаете, откуда начать поиск, оно становится еще труднее. Все, что я мог сделать для них, — это показать, откуда необходимо начать разработки. И если бы я оказался прав, то сэкономил бы для компании десятки миллионов долларов.

Но лично я от них никаких денег не получил, хотя через некоторое время Серрано трогательно сообщил мне, что мои указания с вертолета оказались очень точными.

Помню, как в 1978 году, примерно год спустя после моего путешествия на вертолете, Лопес де Портильо и Серрано одновременно объявили о том, что Мексика в ближайшее время может стать крупнейшим в мире производителем нефти. Крупнее даже, чем Саудовская Аравия, благодаря ряду недавно открытых крупных нефтяных месторождений. А сегодня уже общеизвестно, что только в одном нефтедобывающем районе страны нефти в три раза больше, чем во всем бассейне Северного моря.

Денег я опять не получил, да и не просил их. Хотя сегодня мне страшно подумать о том, как могла сложиться моя судьба, если бы я тогда пожадничал. Серрано некоторое время после этого случая еще был претендентом на президентский пост, но так никогда и не стал хозяином Лос Пиноса. Новым главой государства в 1982 году был избран один из его бывших сотрудников — Мигель де ла Мадрид.

Еще четыре года спустя, как я узнал из статьи в «Интернешнл геральд трибюн» от 29 октября 1986 года, Серрано уже пребывал в тюрьме в связи, как писала газета, с обвинениями в мошенничестве и незаконном присвоении 34 миллионов долларов при продаже нефтяных танкеров. А всего за время нефтяного бума в Мексике мимо государственного кармана ушло, по неофициальным подсчетам, более 6 миллиардов фунтов стерлингов — приличный процент от внешнего долга страны. Конечно, я мог рассчитывать на какую-то часть этих денег и они бы мне пригодились тогда, ведь я выплачивал 40 тысяч долларов Байрону Джанису, который одолжил их мне для устройства в Нью-Йорке. Но я и так рассчитался с ним до последнего цента, даже с процентами, зарабатывая прежде всего своими представлениями. И впридачу по ночам спал спокойно, а не мучался кошмарами разоблачения.

Для любого тщеславного мексиканца высшим показателем значимости является личное знакомство и связи с президентом. Предпочтительно, чтобы у такого человека была фотография или визитная карточка с автографом или посвящением на них. Важность подобного «документа» трудно оценить тому, кто мало знаком с тем, как делаются дела в Латинской Америке. Если вы обладатель такого сомнительного, с точки зрения европейца, «удостоверения», то спокойно можете использовать его так, будто у вас в руках волшебный свиток с надписью «Сезам откройся». Все двери для вас и в самом деле открыты.

Визитная карточка жены президента, так же как и ее фотография, подписанная лично, тоже имела немалую ценность. И очень многие люди из ее окружения мечтали заполучить ее любой ценой. Как я позже узнал, визитная карточка с персональным посвящением и ее подписью стоила в несколько раз больше, чем если бы она была из чистого золота.

Однажды вечером я был приглашен в очень дорогой и фешенебельный ресторан одним из активно рвущихся к власти дельцов и группой его друзей. Они без лишних предисловий сразу же заговорили о самой Манси, горячо обсуждая, какой она прекрасный человек, и с гордостью сообщив, что приготовили для нее великолепный подарок — какое-то украшение стоимостью в десятки тысяч долларов. Я слушал все это без особого интереса, потому что прекрасно знал, сколько уже Манси и ее муж получили богатейших подарков от посетивших страну глав государств, других высокопоставленных лиц и черт знает еще от кого. Все это они были вынуждены хранить в специальном хранилище.

Манси как-то свозила меня туда. Хранилище было до самого потолка заставлено картинами, шикарными сервизами, коврами, стереоаппаратурой и т. д. Манси абсолютно не волновали эти вещи, и она пользовалась, может быть, только одной или двумя из них.

Я извинился перед сидевшими за столом и вышел в туалет. По правде говоря, мне не столько нужно было в туалет, сколько просто хотелось передохнуть от всего этого лицемерного восхваления Манси, которое предназначалось специально для моих ушей, с тем чтобы все это затем, разумеется, перекочевало в уши Манси.