Другая дивизия группы Эбенэ перейдет в общий резерв. Она расквартируется 6-го в районе, который ей будет указан впоследствии.

6-го числа генерал Эбенэ вступит в командование на северовосточном секторе; он будет располагать 92-й территориальной дивизией. Эта дивизия обеспечит охрану северо-восточного сектора в период между уходом VI армии и прибытием резервной дивизии.

В северном (генерал Мерсье-Милон) и в южном (генерал Мишель) районах ничего не меняется.

Однако ввиду ухода группы резервных дивизий Эбенэ связь между северным и южным районами и наблюдение за правым берегом Уазы должны быть лучше обеспечены. Нужно принять в расчет, что крупные германские кавалерийские части были замечены со стороны Бове, что сегодня видели уланские разъезды недалеко от Понтуаз, и что вследствие ухода конницы Сорде, которая была расположена на Сене, ниже Парижа, не является невозможным, что некоторые неприятельские патрули перейдут Сену и покажутся на нашем западном фронте.

VI. Оборонительные работы в укрепленном лагере будут двинуты с возможно большей энергией.

VII. Штаб-квартира губернатора помещается с сегодняшнего

дня в лицее Дюрюи на бульваре Инвалидов.

Командующий парижскими армиями Галлиени

Письмо генерала Ж. Галлиени маршалу Д. Френчу

6 сентября 1914 г.

VI армия, перешедшая сегодня утром в наступление, встречает серьезное сопротивление. Были замечены две неприятельские дивизии, двигающиеся с юга к Урку они достигли Марны между Варедд (Va-reddes) и Лизи в 9 часов; чтобы немцы не могли перенести против VI армии части, стоящие против англичан, настоятельная просьба к маршалу Френчу двинуть свою армию вперед, чтобы общее наступление было действительно общим.

Письмо генерала Ж. Галлиени маршалу Д. Френчу

7 сентября 1914 г.

Господин маршал.

Я знаю, что Вы находитесь теперь в тесной связи с генералом Монури, которому я посылаю все имеющиеся в моем распоряжении резервы. Считаясь с необходимостью прикрыть Ваш левый фланг, генерал Монури направляет на левый берег Марны 8-ю пехотную дивизию…

Я хочу Вам выразить мою личную благодарность за ту столь действительную помощь, которую Вы оказали нам вчера, и, что касается меня, будьте уверены, что я приложу все усилия, чтобы добиться этого результата.

Письмо парижского губернатора генерала Ж. Галлиени военному

8 сентября 1914 г.

…Наконец, я попросил бы Вас не забывать, что Париж со своими территориальными частями недостаточной численности, со своими плохими и очень открытыми оборонительными сооружениями, со своим устарелым артиллерийским материалом (наши орудия стреляют только на 8 км против немецких, бьющих на 14 км) не может обороняться долго и в хороших условиях.

Письмо парижского губернатора генерала Ж. Галлиени и военному министру

11 сентября 1914 г.

…Я занялся, при очень к тому же ограниченных средствах, которыми я здесь располагаю, посылкой 6-й армии офицеров, людей, лошадей. Затем, полагая, что нам представляется удобный случай припереть 6 германских корпусов, давно уже наседающих на наше левое крыло (5-я армия), за отсутствием ясных указаний из главной квартиры я направил 6-ю армию на наш восточный фронт с общей целью — Урк. Но для успеха мне необходимо было, чтобы английская армия также перешла в наступление. Я неоднократно просил об этом маршала Френча.

Короче говоря, он согласился действовать, но при непременном условии, чтобы его фланги были поддержаны. Вот вследствие чего я был вынужден на свою ответственность направить к югу от Марны 8-ю дивизию 4-го корпуса, которая только что высадилась и которая могла бы быть гораздо лучше использована на левом фланге 6-й армии для действия по путям отступления немцев.

Поэтому-то я занялся воссозданием в 2 дня парижской армии (6-й армии), которая поступала ко мне в довольно жалком виде (mal au point) и бросил ее при помощи самых быстрых средств передвижения на правый фланг немцев. И теперь, когда маневр удался и когда 5-я армия смогла наконец вырваться от противника, преследовавшего ее от Намюра, я посылаю на фронт по мере их выгрузки и всегда самым скорым способом части, которыми я могу располагать.

(ЖоффрЖ. 1914–1915. Подготовка войны и ведение операций. С. 29–53.)

19. Оценка кампании 1914 г. на русском фронте, сделанная генералом Н. Н. Головиным

(Головин Н. Н. (1875–1944) — генерал-лейтенант, Первую мировую войну встретил командиром 2-го лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, в ноябре 1914 г. назначен гене рал-квартирмейстером штаба 9-й армии, с 1915 г. начальник штаба 7-й армии, а с апреля 1917 г. начальник штаба румынского фронта. В 1920 г. эмигрировал во Францию. В эмиграции написал серию работ по истории Первой мировой войны.)

Действия русских армий в конце 1914 года руководились той же резко и со страшнейшим напряжением проводимой идеей выручать наших союзников. Верховный Главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич со свойственным ему рыцарством решает стратегические задачи, выпадающие на русский фронт не с узкой точки зрения национальной выгоды, а с широкой, общесоюзнической точки зрения. Но эта жертвенная роль обходится России очень дорого. Русская армия теряет убитыми и ранеными около 1 000 000 людей, и что делает особо чувствительными эти потери — это то, что они почти всецело выпадают на долю кадрового состава армии… В отношении потерянных нами и занятых нами территорий кампания 1914 года на русском театре дает несравненно более благоприятную карту, нежели та, которую мы видим у наших союзников на французском театре. Хотя мы и потеряли небольшую часть Польши на левом берегу Вислы, но мы и не собирались удерживать ее и по плану войны; зато мы овладели Галицией и в Восточной Пруссии вновь подошли с востока к Мазурским озерам. В итоге начертание нашего фронта улучшилось по сравнению с исходным положением в 1914 году…

Германия, строившая весь свой успех войны на быстром поражении поочередно Франции и России, оказалась не в силах разбить ни ту ни другую; германский генеральный штаб был сбит с той позиции, на которой он базировал свою военную мысль в течение долгих годов, и как следствие этого утратил твердую идею плана войны, начав колебаться между западом и востоком. Это сделалось типичной особенностью последующего периода войны, когда вместо одного главного германского фронта против французов, получилось два — французский и русский. И этот важнейший в стратегическом отношении результат является следствием действий на русском фронте.

К сожалению, союзники не отплачивали полноценной монетой за помощь, оказанную им Россией. Нужды последней не учитывались с такой же полнотой.

(Головин Н. Н. Военные усилия России в мировой войне. Т. 2. Париж, 1939. С. 135.)

20. Об испытаниях, выпавших на долю союзников

Из беседы от 1 октября 1915 г. английского военного представителя в России генерала А. Нокса с генерал-квартирмейстером штаба Западного фронта генералом П. П. Лебедевым об испытаниях, выпавших на долю союзников в кампании 1915 г.

«Разговор коснулся доли тягот, выпавших на долю каждого из союзников, и маленький Лебедев, горячий патриот, увлекся вовсю. Он сказал, что история осудит Англию и Францию за то, что они месяцами таились, как зайцы в своих норах, свалив всю тяжесть на Россию. Я, конечно, спорил с ним и указывал ему, что если бы не Англия, то Архангельск и Владивосток были бы заблокированы… Лебедев ответил, что не желает сравнивать, что сейчас делает каждая из армий, но он сожалеет, что в Англии не понимают, что текущая война непосредственно грозит ее существованию. Несомненно, что Англия делает много, но она не делает всего, что она могла бы делать. Россия же ничего не бережет и все отдает; что может быть ей дороже, чем жизнь ее сынов? Но она широко ими жертвует. Англия же широко дает деньги, а людей своих бережет… Англия ведет эту войну, как будто это обыкновенная война, но это не так. Из всех союзников России легче всего заключить сепаратный мир. Правда, она при этом может потерять Польшу, но Польша России совсем не нужна. России придется заплатить контрибуцию, но через 20 лет после этого Россия восстановит все свои силы. Не таково положение Англии. Если Германия выиграет войну, то через 20 лет Германия будет иметь флот в три раза сильнее английского. Затем он сказал: «Мы же продолжаем войну. Мы отдаем все. Думаете ли вы, что нам легко видеть длинные колонны населения, убегающего перед вторгающимися немцами? Мы прекрасно сознаем, что дети на этих повозках не доживут до весны». Что мог я ответить на это, ибо знал, что многое из сказанного Лебедевым правда. Я говорил что мог. Я надеюсь только, что говорил не глупее, чем некоторые из наших государственных деятелей, на беседах которых я присутствовал».