Опьяненная свободой и решимостью, Марина одна прошла через студенческий городок. Она направлялась к Виктору, чтобы объявить ему о своей любви. Она докажет ему, что принадлежит к новому поколению и что устаревшие провинциальные законы, запрещающие лицам королевской крови встречаться с простолюдинами, давно отжили свой век, никому больше не нужны и не имеют никакого значения. Стоит убедить его в этом, и тогда наконец она добьется своего: он ляжет с ней в постель.

Еще не растаявший снег скрипел под ногами, дыхание туманным облачком вырывалось изо рта. Наконец-то Марина возьмет все в свои руки. Как и положено принцессе. Это она должна принимать решения, а не ее слуга. Он ее полюбит, она заставит его полюбить себя.

Марина спустилась по горке вниз, к своему общежитию и посмотрела через улицу на окно Виктора. В нем горел свет.

Она остановилась, прежде чем перейти улицу, и в изнеможении прислонилась к стволу высокого дуба. Именно в это мгновение Марина заметила движение при входе в подъезд Виктора, около двери, ведущей к ее счастью и освобождению.

Некто вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Это был не Виктор. Это была женщина.

Марина окаменела. Она наблюдала, как фигура двинулась по тротуару. Когда женщина проходила под фонарем, Марина узнала в ней Делл Брукс, хозяйку книжного магазина, куда она заходила несколько раз вместе с Чарли и Тесс. Делл Брукс, подруга матери Тесс, которая, в свою очередь, стала подругой Тесс. Как видно, она также стала и подругой Виктора. Ее Виктора.

Марина продолжала прятаться за деревом. Сознание одиночества постепенно наполнило горечью ее душу. Одиночества и предательства. У Виктора роман с Делл Брукс, свободной женщиной, а не принцессой, которой придется отвечать перед королем и страной, если она последует велению своего сердца.

Марина с трудом сдержала слезы и поплелась через грязь и снег обратно в библиотеку, чтобы ждать там появления Виктора и вновь выступать в привычной роли принцессы.

– Что вы сегодня такая молчаливая? – спросил Виктор, когда они шли к общежитию.

Марина запахнула воротник пальто, придерживая его рукой.

– У меня разболелась голова.

– Сегодня холодно.

Виктор тоже поднял свой меховой воротник.

Марина не отвечала.

На веранде при входе в общежитие Виктор открыл дверь, заглянул внутрь и только тогда пропустил Марину вперед.

– Встретимся утром, – сказал он.

И снова боль в сердце помешала ей ответить.

С трудом она добралась по лестнице до четвертого этажа и устало вошла в комнату. Села на край кровати и тихо, как и полагается принцессе, заплакала. Как Марина ни старалась, она не могла побороть ощущения, что в ней поселился другой человек, стремящийся вырваться наружу и свободно жить в окружающем его мире. Мире, где люди могут открыто выражать свои чувства, делиться надеждами, мечтами и где никто не предопределяет заранее их судьбу. Ей было ненавистно сознание, что ее чувства подлежали запрету, что долг и обязанности связывают ее крепче цепей. Больше всего на свете Марина жаждала Виктора и его любви. Она обняла себя руками и сжалась в комок, стремясь подавить свою муку и остановить слезы.

– Марина.

Это были Чарли и Тесс.

– В чем дело, Марина? – спросила Чарли.

– Ничего особенного. – Она встала и вытерла слезы. – У меня ужасная головная боль. И еще месячные.

Разве могут эти две девушки, примерная ученица Чарли и странная богемная Тесс, когда-нибудь понять ее жизнь и проблемы?

– Ненавижу месячные, – сказала Тесс. – Моя мать называет их проклятием.

– У меня есть грелка, Марина, – вмешалась Чарли.

– Может, примешь мидол? – предложила Тесс. – У тебя уже началось? У меня раньше были такие боли, что меня рвало.

– Моя мать заставляла меня ездить на велосипеде, – сказала Чарли.

– Ну да. Спорт излечит все. Главенство ума над материей и вся прочая ерунда.

Марина скорчилась на кровати. Она больше не могла сдерживать слезы.

– Это не месячные, – призналась она. – Это из-за Виктора.

Девушки замолчали.

Марина закрыла лицо руками и разрыдалась. Боль пульсировала в висках, сжимала сердце и грудь. Никогда прежде за всю свою жизнь Марина не плакала на людях. Она пыталась сдержаться, но всхлипывала все сильнее, хотела запретить себе плакать и не могла.

Она почувствовала у себя на плече ласковую руку.

– Марина, что случилось? – спросила Чарли.

Марина не решалась открыть лицо.

– Господи, Марина, что он сделал?

Это была Тесс.

– Ничего, – потрясла головой Марина и снова всхлипнула. – Абсолютно ничего.

Девушки снова замолчали.

– Что бы там ни было, не надо преувеличивать, – наконец заговорила Чарли. – Расскажи нам все по порядку.

– Тебе станет легче, вот увидишь, – добавила Тесс.

Постепенно рыдания Марины стихли. Сквозь невысохшие слезы она видела Чарли, сидевшую рядом на кровати, и Тесс – напротив на стуле.

– Он не понимает, – начала она. – Он не понимает, как сильно я его люблю. – Она встала, подошла к окну и до конца опустила жалюзи. – Ну вот я все и сказала. Я люблю Виктора Коу. Я люблю своего телохранителя, будь он проклят, а ему на меня наплевать.

Чарли смущенно кашлянула.

– Боже мой, – удивилась Тесс. – Ведь у тебя куча поклонников.

Марина чуть не рассмеялась.

– Куча поклонников, вы говорите? Вы хотите сказать, куча мальчишек. Ведь они всего-навсего мальчишки. Глупые маленькие дети. – Она прижала руку к сердцу. – А Виктор мужчина. Гордый, как все мужчины моей страны. Вам этого не понять. Ни за что на свете. Когда-нибудь я буду править Новокией. Я буду королевой. Мне нужен сильный мужчина. Виктор именно такой.

Марина почти не слышала своих слов. Впервые в жизни она вслух высказывала свое мнение, и мысли мчались, обгоняя друг друга. А еще быстрее их обгоняли слова.

– Я его люблю, – торопясь говорила она, – но это безнадежно. Он телохранитель. А я принцесса. Вы не представляете, что это такое. Вы можете выбрать любого молодого человека. Это не имеет никакого значения. Это не повлияет на будущее вашей страны.

– А он знает, что ты его любишь? – спросила Тесс. – Ты ему сказала?

– Зачем? Это только создаст новые проблемы. Кроме того, у него теперь есть другая, – добавила Марина, повесив голову. – Я слишком долго откладывала признание.

– У него есть другая? – переспросила Чарли. – Здесь?

– Да, – подтвердила Марина и пристально посмотрела на Тесс. – Это твоя подруга, Тесс. Делл Брукс.

Тесс удивленно моргнула.

– Делл? Господи, да она одного возраста с моей матерью.

– Виктор не намного моложе. Ему за тридцать.

– Ты уверена, Марина? Не могу поверить, чтобы Делл...

– Тебе придется поверить. Я видела все собственными глазами.

– Может, они просто друзья, – заметила Чарли.

– Американцы очень наивны, – рассмеялась Марина.

– Все-таки ты должна ему сказать, – настаивала Тесс.

– Я не могу.

– Нет можешь. Но не хочешь.

Марина взглянула на Тесс. Ну что может понимать этот невоспитанный подросток? Или эта долбежка Чарли, которая считает, что счастье зависит от того, сколько у тебя свитеров из ангоры?

– Ты не хочешь ему сказать, потому что боишься, – продолжала Тесс. – Ты боишься, что он не ответит тебе взаимностью и это причинит тебе боль.

– Похоже, ты хорошо знаешь, о чем говоришь, – заметила Чарли.

– Я говорю правду. Может быть, мы, американцы, и наивны, но мы знаем, что страдание – это часть жизни. Возможно, вы там, в Новокии, этого не понимаете. Мне кажется, ты должна все сказать Виктору. И дело с концом.

– Кто знает, как он отреагирует. Может быть, совсем не так, как ты думаешь, – сказала Чарли.

Марина посмотрела на опущенные жалюзи. Виктор думает, что она легла спать, что она в полной безопасности. Он не догадывается, что именно он причиняет ей боль, а не неведомые злоумышленники, якобы прячущиеся за каждым кустом.