Лучше бы им оставаться в неведении. Они симпатизировали Тоби, доверяли ему, а он так поступил!

– Это действительно потрясающая картина, Тоби, – наконец заговорила Китти. – Но как тебе удалось так четко уловить мои черты и отразить в них…

– Ясность и покой? – с воодушевлением закончил Тоби. – Потому что вы такая и есть, Китти. Я начал восхищаться вами много месяцев назад.

– Ах, какая чувствительная натура! – съязвила Кейт. – Ты нас просто использовал, Тоби. Всех без исключения. Приехал в деревню, специально подружился с нами, чтобы нарисовать вот это! – она яростно ткнула пальцем в картину.

Кэт понимала ее гнев и негодование, она тоже чувствовала себя обманутой и сейчас ненавидела Тоби, но не восхищаться портретом не могла.

Безусловно, Тоби мог по праву гордиться своим творением.

Уже во второй раз за последние пятнадцать минут боковая дверь кухни распахнулась и кто-то вошел.

Кэт в изумлении уставилась на Калеба Рейнольдза. Выражение его лица было мрачным, а глаза буквально пронизывали Тоби насквозь.

А как же Адам? Он не мог оставить его одного. А вдруг малыш проснется?

– Я фактически захватил в плен проходящую мимо соседку и попросил ее приглядеть за ним, – объяснил ей Калеб, снова с удивительной легкостью читая ее мысли. – Это почти, правда. Лилли выгуливала свою собаку и…

О Господи!

Калеб остолбенел, увидев картину. Пока он смотрел на нее, мозг Кэт усиленно работал. Лилли! Он попросил Лилли Стюарт побыть с Адамом. Кэт даже представить не могла, что скажет Лилли утром на почте в связи с его необычным поведением.

Калеб, наконец, повернулся к Тоби.

– Изумительно, – с восхищением пробормотал он. – Она продается?

– Калеб, – запротестовала Кэт.

– Не для меня, – мягко улыбнулся он. – Я хотел купить ее для вас.

– Для меня? Но почему? Я не…

– Эта картина должна остаться в семье, – уверенно сказал Калеб. – И как внучка Китти вы должны принять ее.

Кэт была потрясена. Сначала Тоби, а сейчас Калеб!.. Неужели все знали?

Когда Китти приняла решение покинуть Ирландию, где проживала в относительной безвестности, выбор был очевиден – любимая ею Англия. Они были предельно осторожны, покупая дом, делая все возможное, чтобы имя Кэтрин Мэйтланд никогда не упоминалось. В целях предосторожности девушки решили, что даже лучше, что Кэйтлин Рурк – известная всем внучка Китти – внешне совсем не похожа на бабушку. И анонимность Китти будет сохранена, если для непосвященных она станет бабушкой одной лишь Кейт. А Кейт была кузиной Кэт, которая однажды приехала в семью Рурк, будучи маленькой девочкой, той самой, к которой Кэт так отчаянно ревновала…

Когда же Калеб узнал об этом?

– Сегодня я выступала в качестве гида, показывая Калебу дом, – заговорила Китти. – А потом у нас состоялся дружеский разговор. – Она тепло улыбнулась ему.

Теперь Кэт поняла, почему он не упоминал имя Кэтрин Мэйтланд за ужином. Он уже узнал обо всем еще раньше, побеседовав с Китти.

– Я не действовал за вашей спиной, – возразил Калеб в ответ на ее укоризненный взгляд. – Китти первая решила открыть мне вашу тайну.

– Это правда, Кэт, – ласково обратилась к ней бабушка. – Мне становилось все более очевидно, особенно в последнюю неделю, что мое присутствие здесь так мешает личной жизни моих девочек…

– Неправда, – запротестовала Кейт. Не отставала и Кэт:

– Конечно, нет!

Китти привезла маленькую Кейт в Ирландию. Девочки вместе пошли в школу, вместе окончили колледж семь лет назад. Поэтому Кэт, уже не могла припомнить, чтобы они когда-то разлучались. Быть вместе, рука об руку в этой жизни казалось так естественно для них, что они, не раздумывая, обе приехали в Англию с Китти, когда та приняла это решение. Они нежно любили бабушку, готовы были защищать ее, встать на пути у любого, кто намеревался причинить ей вред.

– Да, дорогая, это влияет на твою жизнь и жизнь Кейт, – решительно продолжала Китти. – У вас сейчас непростой период. Великий Боже! Вам уже по двадцать пять, и давно пора одной, а то и обеим сделать меня прабабушкой. И, если я не ошибаюсь, – добавила она лукаво, – есть мужчины, которые могут стать вашими партнерами в этом непростом деле.

– Бабушка!

– Китти!

Девушки готовы были сквозь землю провалиться от смущения, не в силах поднять глаз на Тоби и Калеба.

– Я бы оказал содействие Кэт, – весело протянул Калеб. – Одна из ваших внучек, Китти, вполне умет обращаться с мужчинами.

– А вас пока не спрашивают, – огрызнулась Кэт, и ее зеленые глаза засверкали.

– Забудьте на какое-то время о равенстве, – парировал он. – Когда дело дошло до предложения, то говорить буду я один.

– Да как…

– Вы выйдете за меня замуж, Кэйтлин Рурк, – мягко сказал он, хотя мягкость в его словах была обманчивой. Об этом свидетельствовали волнение и страстное желание в его глазах.

– Я…

– Кэт, я собираюсь отправиться в Ирландию и поселиться с твоими родителями, – перебила ее Китти, давая внучке понять, что это никак не связано с ее ответом Калебу. – Я сделала, что хотела, мои дорогие. Живя с вами, я отдохнула душой, а сейчас, думаю, пора вернуться домой, в Ирландию. Да, я сказала: домой. – Она, улыбаясь, посмотрела на изумленных девушек. – Только здесь я по-настоящему поняла, как люблю мою родину – Ирландию.

А Кэт все еще находилась под впечатлением от предложения Калеба. Неужели он говорил всерьез?

– Я уверена, что вам обоим хорошо известна история моего раннего ухода со сцены и бегства от людей, – обратилась Китти к мужчинам. – У меня была удивительная карьера, но она принесла моей семье много горя, – вздохнула она, печально качая головой. – Две мои дочери выросли буквально у всех на виду, и куда бы они ни пошли, за ними всегда наблюдали чьи-то любопытные глаза. Им нельзя было допускать ошибок и поддаваться соблазнам, столь свойственным юным девушкам, – все это незамедлительно появлялось в газетах весьма сомнительного содержания. Моя старшая дочь Аманда избежала этого, когда полюбила Мишеля Рурка и вышла за него замуж. А Мишель всегда защищал свое, то есть жену и дочь.

Она выразительно посмотрела на Кэт, и та в ответ улыбнулась ей сквозь слезы, зная, что признание причиняет бабушке боль, как когда-то и всей семье.

– К моей младшей дочери судьба не была так благосклонна. На десять лет моложе Аманды, Патти стала для меня смыслом жизни, особенно после смерти мужа. К несчастью, она превратилась в центр внимания закулисной жизни. И конечно, неудивительно, что дочка влюбилась в абсолютно недостойного ее человека. Извини, Кейт, он был твоим отцом.

– Все в порядке, Китти. – Кейт понимающе кивнула. – Я не строю иллюзий в отношении отца.

– Как бы я этого ни желала, но, к сожалению, наша воля не изменит того, что случилось, – решительно продолжала Китти. – Патти влюбилась в Жана Брэйди. И хотя я сразу раскусила его – он оказался обычным охотником за удачей, – моя дочь попала под его влияние и не могла сказать ни слова ему поперек. Она вышла за него замуж против моей воли. Но коль скоро она была его женой, ничего не оставалось, как мужественно скрывать под улыбкой свои переживания. Когда же Патти забеременела, Брэйди стал вспыльчивым и нетерпимым по отношению к ней.

В кухне царила напряженная тишина. Китти снова горестно вздохнула.

– Это был несчастный брак. Когда Патти рожала, ее муж развлекался в постели с другой женщиной. Вскоре моя дочь снова превратилась в добычу для репортеров, знавших о скандалах в семье Мэйтланд и устроивших настоящую охоту на бедную Патти. – Китти судорожно сглотнула. – Кейт было два месяца от роду, когда Патти, не в силах выдержать больше, выпила упаковку таблеток. – Она вытерла слезы, вспомнив свою умершую дочь. – Неужели кажется странным, что после всего этого я бежала прочь от людей? Так я рассталась со своей карьерой, взяла внучку и…

– И отправились в Ирландию к Мишелю и Аманде, – закончил за нее Калеб. – Я был горячим поклонником таланта вашей бабушки, Кэт, – напомнил он ей, видя, как она снова насупилась. – Я знал, что старшая дочь Кэтрин вышла замуж за жокея Мишеля Рурка и что их дочь – вы, Кэт. Но я не собирался ни с кем говорить об этом.