– Наверное, надоедает людям насчет пьянства, – раздался голос Дженни, которая отложила свои книжки и вышла встретить отца.

– Но, мисс Дженни, вы же знаете, что это не так, – поспешила вмешаться Нолин.

– Она занималась этим в прошлое воскресенье. И в позапрошлое тоже. Стоило тебе, папа, уехать из города, как Кэт мигом занялась тем, чем ты ей запретил заниматься. Горняки ворчали как незнамо кто, а все из-за нее. К тому же, преподобная мать Хильда ужасно рассердилась, когда услышала, что Кэт снова вовлекла сестру Фредди в свои походы. – Дженни хихикнула, вспоминая сцену, доставившую немало веселья ученицам школы Святой Гертруды. – Она назвала Кэт негодной девчонкой и сказала, что прошлась бы линейкой по ее заду, если бы застала ее за тем, как она сбивала с толку сестру Фредди. И еще мать Хильда сказала, будто это Кэт виновата в том, что теперь все в городе зовут сестру Фредерику сестрой Фредди. А Кэт ответила, что раз люди называют ее сестрой Фредди, значит они любят и уважают ее, а следовательно, это поможет улучшить отношения между церковью и горожанами, – тараторила Дженни. Тут она заметила, что отец вовсе не сердится на Кэт, и даже посмеивается над описанием поединка между нею и настоятельницей. – Ты бы поговорил с нею, папа, – торопливо добавила Дженни. – Правда, к твоим словам Кэт прислушивается не больше, чем к словам матери Хильды.

– Я это заметил, – мрачно пробормотал Коннор. Он не мог поверить, что Кэт снова взялась проповедовать трезвость. Она ведь обещала! И занимается этим за его спиной! Пока его нет в городе! – Где она сейчас? – сердито спросил Коннор.

– В Десятимильном каньоне, – сказала Нолин. В ответ на удивленный обеспокоенный взгляд Коннора она пояснила: – Все три рудника забастовали.

– Наверное, из-за того, что Кэт пытается проследить, чтобы они не могли выпить в воскресенье, – предположила Дженни.

– Не понимаю, мисс Дженни, почему вы так не любите мисс Кэт, – удивилась Нолин. – Если бы не она, ваш шкаф не был бы набит новыми платьями, а каждый парень в городе не ходил бы влюбленным в вас.

Дженни залилась краской.

– Когда она уехала? – спросил Коннор.

– В прошлый понедельник. Взяла с собой Мэри Бет, чтобы сменить Хортенс на «Кольце Ингрид». А Хортенс она собиралась перевести в Десятимильный каньон, чтобы там следить за стряпней и спальными помещениями на трех рудниках.

– Какого черта она не подождала меня?

– Мисс Кэт не знала, где вы и когда вернетесь, мистер Маклод, поэтому поехала сама улаживать дела с этой забастовкой, – объяснила Нолин.

– Черта с два у нее что-нибудь выйдет, – проворчал Коннор и снова подхватил саквояж.

– Папа, ты что, уже уезжаешь? – воскликнула Дженни.

– Да, уезжаю, – отрезал он.

Коннор злился на Кэт всю дорогу до Десятимильного каньона. Там он нанял лошадь и добрался до «Сестры Кэти», где управляющий выделил ему койку для ночлега и сообщил, что Кэт находится дальше по каньону на «Серебряной сигаре» или на «Покойной жене».

– А что слышно насчет забастовки? – спросил Коннор.

– Дело улажено, – сказал управляющий. – Им вдруг ни с того ни с сего показалось, что рудник ненадежный и работать на нем опасно. Заявили, что мы покупаем гнилой лес для крепежа, чтобы сэкономить деньги. Уж не знаю, как мисс Кэтлин удалось убедить их, что это не так. На мой взгляд, она ничего не соображает в крепеже, но все же горняки взялись за работу. Помогло то, что они попробовали обед, приготовленный этой самой Хортенс. Теперь она будет стряпать здесь два дня в неделю. Так или иначе, а мисс Кэтлин пошла дальше. Поговорила с каждым, вот что она сделала. Уж не знаю, о чем, но я считаю, достаточно горнякам побеседовать с хорошенькой девушкой, чтобы успокоиться и прекратить забастовку.

Крепежный лес? Коннор никогда не скупился, если дело касалось безопасности работающих на руднике.

– Ты проверял лес, который мы получали для крепежа? – спросил он.

– Все было в порядке. Это только слухи. Вы же знаете, что за народ горняки.

– Подобные слухи могут разорить нас, – с беспокойством заметил Коннор. – Ты уверен, что это не имеет ничего общего с трезвостью?

– Все знают, что мисс Кэтлин стоит за трезвость, – сказал управляющий. – Так что это тоже могло повлиять.

– Это не имеет никакого отношения к забастовке, – убеждала его Кэт. Коннор застал ее на руднике «Покойная жена».

– Я дал слово Уиллу Айлифу, – упрямо повторял Коннора. – А ты…

– …с тех пор ноги моей не было в салуне. Мы оставались на улице. – Кэт не могла удержаться от самодовольной улыбочки. – Ты мне не сторож. Я свободная женщина, и если я хочу убедить людей не пить по воскресеньям…

– Если ты закроешь салуны, то одновременно закроешь все наши рудники.

– Здесь, в Десятимильном каньоне? Они не ездят выпить в Брекенридж. Все наши рудники работают. Если ты выслушаешь меня, то я тебе докажу: эти волнения не имеют ничего общего с моей борьбой за трезвость. Раз уж мне удалось прекратить забастовку, ты должен понять – трезвость тут ни при чем.

– Хорошо, я тебя выслушаю. Управляющий на «Сестре Кэти» говорил мне что-то о крепежном лесе.

– Не только это. Слухов великое множество: о лесе, о динамите, о пище, о канатах подъемника. На «Серебряной сигаре» нам с Хортенс пришлось подниматься и опускаться на подъемнике, чтобы доказать надежность механизма. – Коннор побледнел. – После того, как мы проделали это пять раз, они почувствовали себя круглыми дураками.

– Надо полагать.

– И возобновили работу.

– Не понимаю, почему они вдруг решили, что мне нельзя доверять.

Кэт вздохнула.

– Я много говорила с горняками. Проследила, откуда взялись эти слухи. Ты помнишь Дженкинса?

– Управляющего, которого мы уволили с «Кольца Ингрид»?

Кэт кивнула.

– Он шныряет вокруг, подпаивает людей и намекает на то, будто наши рудники небезопасны, будто мы срезаем углы, потому что у нас не хватает капитала, чтобы вести разработку иначе, и что мы уволили его, потому что он пожаловался на наши упущения.

– Флеминг, – прошептал Коннор.

– Наверное, – согласилась Кэт. – И не только Дженкинс замешан в этом. В двух других случаях слухи распускали рабочие, которых наняли на рудники недавно. Дженкинс исчез, как только я появилась здесь, но тех двоих я уволила. Они пригрозили, что поднимут против нас Ассоциацию горняков. Сейчас, кажется, все идет хорошо, но….

– Я поговорю с Пэтом Морриси. Он возглавляет Ассоциацию.

– Я с ним уже поговорила, но он не склонен обсуждать деловые вопросы с женщиной. Наверняка, думает, что это несерьезно. И все-таки у меня появилось много друзей среди горняков.

– А это значит, я полагаю, ты получила еще несколько предложений руки и сердца.

– Какое тебе до этого дело? – дала отпор Кэт. Заметив, как удивился Коннор, она смягчилась. – В любом случае, теперь у меня есть люди, которые будут следить за теми, кто распускает слухи, так что если снова возникнут беспорядки, может быть, нам удастся пресечь их с самого начала.

– Ты хорошо поработала, – скрепя сердце признал Коннор. – Но в следующий раз, может быть, дождешься меня?

– Чтобы три рудника простаивали несколько дней?

– Это что еще за чертовщина? – оторопело уставился Коннор на второй этаж над той половиной дома, где жила Кэт. Это строение появилось за те три дня, что они отсутствовали.

– Это моя восьмиугольная башня, – с гордостью заявила Кэт. – Будет очень красиво.

Дидерик спустился вниз по приставной лестнице и с вызовом посмотрел на Коннора.

– Миссус гофорит делать башня. Я и делать, – объяснил он.

– Все нормально, Отто, – прошептала Кэт. – Это моя башня, и я за нее плачу. Ты должен быть доволен, – обратилась она к Коннору. – Твой дом будет в полном твоем распоряжении после того, как я переберусь на второй этаж.

Коннор грустно взглянул на Кэт.

– Я никогда не говорил, что хочу, чтобы ты выехала из моего дома.