Кэт была слегка разочарована, что Коннор повиновался требованию судьи. Но все-таки они выиграли, и она надеялась, что Медфорд Флеминг захлебнется в собственной желчи.

– Мы ведь не должны приглашать Флемингов, правда? – с надеждой спросила Кэт.

– Полагается пригласить, – вздохнул Коннор. – Даже если бы суд приговорил его к повешению, их все равно следует пригласить. Таков обычай в наших краях.

– Коннор, кто-то принес пиво, – посетовала Кэт, переводя дыхание после танца с Септимусом Эмбри, который сказал, что голосовал в пользу Кэт исключительно из-за ее хорошенького личика. За этот вечер она по два раза танцевала с каждым из присяжных.

– Это я купил пиво, – признался Коннор. – Люди пришли отпраздновать вместе с нами нашу победу, и я не собираюсь угощать их невыдержанным пивом. Давай потанцуем. – И он увлек Кэт на танцевальную площадку.

– Не думаю, что Флеминги находятся здесь, чтобы праздновать нашу победу, – ехидно заметила она. Кэт не могла не признать, что Юстасия Флеминг выглядело восхитительно в своем лилово-пурпурном бальном туалете с изысканной бисерной вышивкой. Но неужели она не понимает, что это просто танцы, а не бал? Кэт чувствовала, что сама она одета гораздо более подобающим образом в своем простом платье кораллового шелка, украшенном кружевами кофейного цвета и таким же поясом. Стоит только взглянуть на глубокое декольте в форме сердечка, вырезанное на платье Юстасии Флеминг, чтобы сделать вывод, что она не отличается особым вкусом. Коннор обычно поднимал шум, если Кэт или Дженни хоть на дюйм приоткрывали грудь. Интересно, скажет ли он что-нибудь по этому поводу своей новой знакомой?

– По-моему, Флеминги пришли потому, что не хотят выглядеть проигравшими, – решил Коннор. По его виду нельзя было сказать, что он потрясен декольте миссис Флеминг.

– Весь вечер она не сводит с тебя глаз, – пробормотала Кэт.

– У тебя богатое воображение.

«Неужели я начинаю ревновать?» – с тревогой подумала Кэт и сменила тему разговора. – Мэри-Маргарет три раза танцевала с Бонифацием Дентоном.

– Без сомнения, увлечена его ораторским даром, – ехидно заметил Коннор.

Кэт захихикала. Трудно долго пребывать в плохом настроении, когда Коннор кружит тебя в танце и сам рад этому. Однако, позднее, заметив, что он танцует с Юстасией Флеминг, Кэт обнаружила, что ей это ужасно не нравится. Она не видела необходимости в том, чтобы снисходительный победитель оказывал милость врагу, в данном случае, приглашая на танец жену врага. Когда Медфорд Флеминг склонился перед ней в поклоне, Кэт не испытала ни малейшего желания проявлять снисходительность.

– Подите прочь, похотливый негодяй! – прошипела она.

Флеминг метнул на нее пугающе злобный взгляд.

– Ох, мисс Кэт, – подбежала Ольга, – я нигде не могу найти Мэри-Маргарет.

– О, я уверена, она где-то здесь, – попыталась успокоить ее Кэт.

– Ее нигде нет, я все обыскала.

– Может быть, она вышла подышать свежим воздухом.

– Нет. Я искала.

– Тогда, может быть, она пошла домой.

– Нет, она не ушла бы без меня.

– Ну, а если ее провожает какой-нибудь джентльмен…

– Она бы сказала мне. – Ольга едва не плакала, и Кэт сама забеспокоилась. Мэри-Маргарет не настолько свободна от обязательств, чтобы уйти, никому ничего не сказав. А вдруг это очередной злобный замысел Флеминга? Не подговорил ли он своего поверенного умыкнуть ее служанку?

Кэт повернулась к Медфорду Флемингу, который наблюдал эту сцену, самодовольно посмеиваясь.

– Что вы сделали с моей служанкой? – решительно обратилась она к нему.

– Мадам, зачем мне ваша служанка, когда у нас есть свои?

– В самом деле, – вступила в разговор Юстасия, подошедшая к их небольшой группе вместе с Коннором. – Нам ни к чему похищать вашу служанку, миссис… Фицджеральд, так, кажется? Это ирландская фамилия? – Слово «ирландская» она произнесла так, словно оно означало какое-то грязное ругательство.

– Мэри-Маргарет исчезла, а в последний раз ее видели с их поверенным, – объяснила Кэт Коннору.

– Точно. Они сели в коляску и поехали в сторону Бреддока, – сказал Септимус Эмбри. – Убежали, я бы так выразился.

– Она же не отработала свой проезд, – сокрушалась Кэт. Теперь она вспомнила все вечера, когда Мэри-Маргарет отсутствовала, не желая отчитываться в том, где была. Значит, она вступила в союз с врагом?

– Вы снова взялись за свое? – рявкнул Флеминг. – Пока я принимаю меры, чтобы защитить моего поверенного от ваших уловок, вы напускаете на него свою служанку.

– Не говорите глупостей, – отрезала Кэт.

– Я собираюсь требовать пересмотра дела. – Флеминг схватил жену за руку и потащил за собой.

– А ты знала, что Мэри-Маргарет встречается с их поверенным? – с подозрением поинтересовался Коннор.

– Конечно же, нет. Неужели ты думаешь, что я позволила бы ей встречаться с человеком, который не принадлежит к католической церкви?

Ольга сходила с ума от беспокойства в течение двух дней, пока Мэри-Маргарет не уведомила их по телеграфу, что стала миссис Бонифаций Дентон. Тогда Ольга впала в уныние, розовое личико побледнело, белокурые волосы выглядели растрепанными, а глаза покраснели от проливаемых тайком слез. У нее подгорели последние в этом сезоне овощи, и пришлось начать открывать банки с заготовками, которые сделали они с Мэри-Маргарет. Стоило Ольге взглянуть на эти банки, как к глазам снова подступали слезы.

Кэт решила, что даже если ей придется остаться без помощницы, она должна найти Ольге мужа, поэтому взяла дело в свои руки. Во-первых, она купила материю на новое платье и вместе с Ольгой принялась за работу. Кэт выбрала простой фасон; нежный абрикосовый шелк выгодно подчеркивал фигуру девушки, а широкий кремовый пояс всегда можно заменить другим, и тогда каждый раз платье будет выглядеть по-новому. Ольге не верилось, что такой восхитительный наряд принадлежит ей. Она так радовалась обновке, что стала меньше плакать и сама поправляла свои грамматические ошибки, раз рядом больше не было Мэри-Маргарет, чтобы следить за речью своей подопечной.

Как только платье было готово, Кэт поручила Дженни отыскивать в дамских журналах самые модные модели причесок. Она купила туалетный столик с большим зеркалом, усадила перед ним обеих девушек и дала задание попробовать друг на друге все новые прически, обнаруженные Дженни. За все это время Ольга едва ли вспоминала свою подругу Мэри-Маргарет, которая бросила ее, даже не попрощавшись.

Когда за завтраком Коннор сказал, что с ними хочет встретиться Чарли Максвелл, Кэт предложила:

– Пригласи его на ужин завтра вечером. – Нужно было попытаться выдать Ольгу за Чарли. Кэт приказала девушке приготовить те блюда, которые удавались ей больше всего, и стояла рядом, чтобы убедиться: кухарка не впала в меланхолию и не испортила ужин. Следуя указаниям Кэт, Ольга появилась за ужином в новом абрикосовом платье и с новой прической, сооруженной Дженни, редко бывавшей в эти дни дома.

Когда Чарли попытался флиртовать с Кэт, одетой на этот раз в самое неприглядное платье и с самой непривлекательной прической, та перевела разговор на Ольгу, упомянув о таких выдающихся качествах девушки, как достижения па ниве кулинарии, швейные таланты и множество восторженных обожателей. Последнее являлось преувеличением, так как до преображения, совершенного Кэт, Ольга была такой робкой, что мужчины не обращали на нее особого внимания. Но ее это обстоятельство, казалось, не волновало, так как она больше интересовалась делами Мэри-Маргарет, чем мужчинами.

Когда подали свиную лопатку с жареным картофелем, улыбки Чарли уже были обращены к Ольге. Кэт испытывала чувство большого удовлетворения и была довольна собой. Не успели доесть последний кусок пирога, а Чарли уже говорил только с белокурой служанкой. Пришлось даже ему напомнить, что пришел он на деловую встречу.