Господи! Ну, зачем она это затеяла!?

— Не волнуйтесь, Надежда Ивановна… И простите. Это всё из-за меня. Я знаю, где её найти, всё будет хорошо. Она позвонит. А мне надо бежать, извините.

Я отключился и тут же вызвал базу:

— Маша пожалуйста.

— Я слушаю, можете ничего не говорить, — Дмитрий Матвеевич ответил без задержки. — И встречайте гостью. Она каким-то образом сумела обойти все блокировки и вот-вот должна появиться на борту Друга. Я бы и не догадался, кто к вам пошёл, если бы не ваш разговор. Вы уж извините, работа такая, должен всё знать. А тут вдруг сообщают — сработала нулёвка по адресу Большого Друга. Заварили вы кашу…

Он ещё говорил, но я плохо слушал, двигаясь в сторону МТ-кабины. Мысли сбились в спутанный ком. Как она прошла? Что говорить? Как себя вести? Радость встречи мешалась с раздражением, моя личная жизнь ещё никогда не была столь пристально наблюдаема.

Алёна стояла у выхода бокса и с интересом наблюдала, как зарастает и тает «дверь». Она обернулась, услышав мои шаги. Торопливо заговорила:

— Саша, только не ругай меня, я всё понимаю, но очень хотела ещё раз увидеть тебя. И, может быть, удостовериться в твоих словах. — Она смотрела в стену, теребя лямки рюкзачка, что висел на плече.

— Не ругай… Какие детские слова. А что мне делать? Нулёвкой пользоваться опасно, она вот-вот рухнет. Мама волнуется. Кстати, а что значат слова «наверно, надолго»? Ты думаешь, что отправишься с нами? Ты что мне обещала? Ждать.

Я чувствовал — чушь несу, но слова сами слетали с языка. Неужели я никогда не научусь выражать словами то, что чувствую? И ведь получается временами, но не с теми, кого люблю. Мама, Алёна, Анька, да и остальные наши гаврики. Простите меня, дуболома косноязыкого.

— Не могу я больше ждать, — она готова была заплакать.

Я обнял её, сказал: «Ладно, идём, заяц. Такой рассказ, называется „Космический заяц“». Мы успели сделать два шага, когда страшный толчок бросил нас на пол. Я успел развернуться так, что Алёна упала на меня, нас протащило по коридору несколько метров, оглушительный звук, напоминающий звон рвущихся струн, болью отозвался в ушах. Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание, была дверь бокса, вздувшаяся огромным мыльным пузырём.

— Ничего, оклемается, уже пришёл в себя, — голос Чарли слышен, как через вату. Я открыл глаза и сквозь мутную пелену увидел свой экипаж, столпившийся неподалёку от медицинской капсулы, в которую меня поместили.

Я поднял руку, поприветствовал народ. Спросил:

— Что с Алёной?

— Всё в порядке, отделалась легче тебя, — Димка попытался подбодрить меня улыбкой. — Спит в соседней капсуле.

— Вытаскивайте меня скорей отсюдова и доложите, что случилось. Чарли, давай в формальном режиме.

— Обе МТ-кабины, как предполагает Герке, схлопнулись в точку. Разрушения на корабле минимальные, на грузовой палубе размазало один из пяти контейнеров с провизией, я там сейчас убираюсь. Всё разлетелось на молекулы. Оборвалась связь с Землёй, пытаюсь наладить канал с резервной базой на орбите Юпитера, но «Королёв» пока молчит.

Тем временем полупрозрачный колпак, который я принял за пелену в глазах, растаял, Иван протянул мне комбинезон:

— Одевайся, одёжка твоя — тю-тю, отправилась в утиль. Хорошо, что бокс выдержал взрыв…

Я перебил:

— Подожди, дай переварить, — на самом деле я понял, что случилось — мы теперь действительно одни, помощи не будет, даже в виде советов. Просто накатила дурнота, в глазах запрыгали цветные пятна, как в калейдоскопе. Я посидел с минуту, чуть полегчало, натянул комбез, экипаж стоял молча, ждал. Часы, вмонтированные в манжету вместе с коммуникатором и ещё кой-какими полезными вещицами, показывали без двадцати четыре утра, провалялся я не меньше двух часов.

— Что там с нашими гостями? Как бы они не оказались хозяевами, — вспомнил я о насущном.

— Продолжают движение. Сегодня около двадцати по корабельному времени мы пересечёмся. — Мирон принялся теребить ухо. — Мы так и не получили методу связи с варварами, но я знаю, как можно до них достучаться. Мне нужен Чарли, полностью. Часа на три.

— Слышал, киберпанк? Придётся пахать. Приступайте, — я не стал вдаваться в подробности.

Мирон поспешил, было, в рубку, но я его придержал:

— Так, ребята, нам бы поспать, но не получится. Так что, предлагаю использовать гипнодопинг на полную катушку. Как там, в фильме — отоспимся, когда алмаз найдём.

Я подошёл медицинскому комплексу, в котором спала Алёна. Лицо ее выражало умиротворенье, тактично накинутая простыня скрыла тело. Дрогнуло сердце, пробежала теплая волна в груди, но я поспешил задавить эмоции и отправился к себе в каюту, надо было раскачать уставший организм. Гипнодопинг — мощная штука и почти без вредных эффектов, но и он не позволяет обходиться без сна более недели. Ну да, нам «только бы день простоять да ночь продержаться».

После «процедур» мы собрались в рубке, троица варваров, как мы почти официально стали звать неизвестных гостей, заметно приблизилась. Мирон сразу, как пришёл, перевёл все мощности Чарли на решение своей задачи, поэтому собеседников у меня осталось всего двое. Первым заговорил Круглый:

— Ты, Саш, ещё не в курсе. Пока ты в отключке валялся, нам Мирон все уши прожужжал. Он считает, что взрыв кабин возможен только в случае целенаправленного воздействия. Ведь кабина — не что иное, как область пространства с изменёнными свойствами, и после инициализации она остаётся абсолютно устойчивой. Первыми схлопнулись, видимо, терминалы, находящиеся под зонтиком порчи, нам досталось по эстафете.

— Не совсем понял, теперь, получается, порча не только играет вероятностями, но и действует напрямую? — решил уточнить я.

— Именно так. Настоящие военные действия. И мы пока — сторона, проигрывающая по всем направлениям, — подтвердил полковник Стратов.

— Нда, дела. Но для нас ничего не меняется. — Я постарался представить ситуацию в объеме. Продолжил после минутной паузы: — У нас есть задача, и мы будем действовать в соответствии. Меня вот что интересует, на сколько у нас хватит припасов? Нас теперь пятеро.

Димка нахмурился отчего-то, ответил по-деловому:

— Я спросил Чарли, он сказал, с учётом добавочных четырёх контейнеров, что нам успели перебросить, срок автономки составит около двух лет.

— За глаза, — прокомментировал я, стараясь выглядеть уверенно. — А что у нас с оружием? Маш меня несколько удивил. Насколько помню, на Друге не предусмотрено никаких лазерных пушек и прочих фазеров.

— Есть у нас оружие, есть. Но для демонстрации надо подождать, пока Чарли не очнётся. Всё управление идёт через него… — Иван ухмылялся. — Классная вещь, называется мухобойка. Официально — вакуум-гравитонный шлейф. Его неделю назад поставили, я испытывал прототип. В случае чего, от этих вот отобьёмся, — небрежно заявил он, кивнув на комету варваров.

— Не похваляйся, едучи на рать, — Димка не скрывал мрачного настроения. — Но стрелковое-то у нас имеется. Пошли, что ли, посмотрим арсенал.

— Успеем ещё… — не понравилось мне его настроение, — нам сейчас эти игрушки ни к чему. В общем, так, тренажёр нам недоступен, посему идём работать на пленэре. Седлаем «Тунгусов», привыкаем к новой технике. Вы идите, я вас догоню. Мирон, помощь нужна?

Герке в ответ помотал головой, таблицы и формулы так и мелькали перед ним.

— Если что, мы на связи.

Перед вылетом я решил зайти посмотреть, как Алёна. Она по-прежнему спала, индикаторы комплекса светились зелёным, значит всё в порядке. Умом я понимал, что так не должно быть, что нельзя лезть неизвестно куда и тащить её за собой, но как дите радовался оттого, что она рядом. Да и куда деваться — обратной дороги нет, на Земле нас ждёт порча.

Первым покинул борт Иван, за ним просочился через шлюз Круглый, последним стартовал я. Смесь страха и восторга — первое ощущение от полёта на «Тунгусе». Я «обернулся» и увидел, как Друг быстро уменьшается, постепенно теряясь на фоне миллионов звёзд. Пять минут, и осталась лишь радарная отметка в том месте сферы, где располагается наш корабль.