Китти добралась до первого этажа и, бросившись гостиную, обнаружила, что обитая атласом кушетка охвачена огнем. Пуля попала в лампу, опрокинув ее. Схватив коврик, она принялась что было сил бить им по языкам всепожирающего пламени. Пусть дом сгорит, но позже. Она с радостным трепетом будет взирать на то, как он обратится в пепел, но не сейчас, когда ей еще нужно отыскать своего малыша. Он наверняка где-то поблизости. Если бы Кори снова приказал отвезти его в Роли, он бы сообщил ей об этом.

Парадная дверь с треском распахнулась, и на пороге появился Джером Дантон. Он стоял, возвышаясь над Китти, словно грозный призрак, лицо побагровело, глаза блестят. Он навел на Китти дуло своего ружья, однако она даже не дрогнула.

– Где он? – рявкнул Джером. – Где Макрей?

Еще несколько людей устремились за ним следом, и он приказал им обыскать дом.

– Умоляю, не трогай моего малыша! – вскричала Китти. – Я не имею никакого отношения к тому, что затеял Кори. Верь мне. Он спрятал моего ребенка. Клянусь, Джером, я не знаю, куда направился Кори. Он и Хьюго совсем недавно выбежали отсюда с ружьями в руках. Только, пожалуйста, не трогай моего сына!

– Поднимать руку на детей в правилах Кори, а не в моих, Китти. Я верю тебе. И если мои люди найдут твоего малыша, то обещаю, ему ничто не угрожает. Ты знаешь, что натворил твой муж этой ночью? – угрожающе спросил Дантон.

– Да, знаю! – крикнула она, внезапно выйдя из оцепенения и чувствуя в душе нараставший гнев. Страх исчез, и его место занял неукротимый дух. – Я подслушала его разговор с Рэнсом Кинсайдом. Они собирались убить твоего друга Доусона и напасть на Мэтти Гласс и ее сыновей. Но я ничего не могла сделать! Понимаешь? Я была прикована к постели! И теперь одному Богу ведомо, где мой малыш.

Она подавила в себе желание зарыдать, погрузиться под невидимую сеть, которая душила ее, подобно огромной паутине. Нет, сейчас не время предаваться слабости. Настала пора для ответного удара.

Они стояли лицом к лицу, не сводя друг с друга глаз, словно спрашивая, может ли один из них положиться на другого. Наконец Джером заговорил:

– Хорошо, Китти. Я тебе верю. Я помогу тебе найти ребенка, но предупреждаю, что я раз и навсегда покончу с этой междуусобицей. Его болваны наемники не смогли поймать коня Фрэнка. Он вернулся в загон, и на его седле была кровь. Мы поехали по его следам и обнаружили еще больше крови. Нетрудно было догадаться, что за всем этим стоял Кори. Теперь-то я понимаю, в чем заключался его расчет. Он хотел запугать Мэтти Гласс так, чтобы она согласилась продать ему злополучный участок. На этот раз он был твердо уверен, что вина падет на меня и моих парней, раз приказал оставить труп Фрэнка у ее дверей.

– Именно! Мы так и будем стоять и разговаривать, или ты отправишься на поиски моего сына?

– Китти, я понятия не имею, где твой сын. В первую очередь мне необходимо найти Кори. Спрячься где-нибудь, потому что стрельба еще не кончилась. Когда все будет позади, обещаю, что постараюсь помочь тебе. А пока делай так, как я тебе говорю.

– Ты предлагаешь мне просто сидеть и ждать?

В это мгновение разбилось еще одно окно, и они оба повалились на пол.

– Да, – отозвался он с каким-то странным спокойствием. – Если только не хочешь, чтобы тебе снесло голову пулей. Тут есть много мест, где могут скрываться Кори и его люди. Поэтому тебе лучше передвигаться по комнате ползком и погасить лампы, чтобы не случился новый пожар. – Он бросил взгляд на опаленную кушетку и на четвереньках подобрался к последней оставшейся в комнате лампе и потушил ее.

Они оказались почти в полной темноте, нарушаемой лишь слабым светом люстры у входа.

– Джером, – донесся до Китти из коридора незнакомый голос. – Мы обыскали весь дом и ничего не нашли.

– Погасите огни в зале, – распорядился Джером. – Я не хочу стать удобной мишенью для этих ублюдков. Никто не знает, где они прячутся.

Осторожно, кошачьей походкой он выбрался из комнаты. Его спутник сделал так, как ему было приказано, и их окутала тьма. Китти едва слышала звук их шагов, отдававшихся от полированных полов красного дерева. Затем она осталась одна.

Ей довольно долго пришлось сидеть на корточках в полной темноте. Где Джон? Может, в одной из бывших хижин рабов на задворках дома? Кори приказал отнести его туда, чтобы она не услышала его плача?

Каждый раз, когда воздух разрывали звуки выстрелов, Китти зажимала уши и стискивала крепче зубы, чтобы не закричать. Ей чудилось, что она снова оказалась на войне. Те же крики, глухие удары падающих на землю тел, запах серы. Казалось, она видит перед собой сражение. Все вернулось, словно в ночном кошмаре. Боже праведный, где же ее малыш?

Тревис сидел один в номере. В тусклом свете, проникавшем через открытое окно, он вертел бутылку в руках. Медленно поднеся ее к губам, он сделал глоток. Наплевать, что виски обжигало горло, ведь главное – приятное ощущение тепла, которое тут же волной пробежало по телу. Оно уносило с собой боль.

Мысль о том, что Китти Райт любила его, казалась нелепой – она просто использовала его. Но в глубине души все время всплывал вопрос, который не могло заглушить даже обжигающее действие виски. Почему она пыталась выдать своего ребенка за его родного сына? Кори богат и влиятелен, так чего добивалась Китти?

Черт побери, он никогда не сможет отделаться от мыслей о ней. Никогда! И если бы ему не были нужны последние несколько глотков, он бы швырнул бутылку о стену. Теперь с ним это часто случалось. Много он наделал шума и перевел попусту немало хорошего спиртного. Нет, на этот раз он выпьет до дна и лишь потом разобьет бутылку.

Сэм Бачер даже не взял на себя труд постучать. Он настежь распахнул дверь и тут же оказался перед дулом револьвера, которое навел на него Тревис.

– Тебе чертовски повезло, что в коридоре есть фонарь, не то ты был бы покойником, – хрипло протянул Тревис.

Щелкнул затвор, и он засунул оружие в кобуру.

– Это тебе чертовски повезло, что ты все еще достаточно трезв, чтобы вовремя убрать свою игрушку – Сэм ногой захлопнул дверь и зажег лампу у кровати.

– Где тебя носило весь день, черт побери? – Тревис поднес к губам бутылку и возмутился, когда Сэм выбил ее у него из рук.

– Ты и так уже слишком много выпил. Успокойся и выслушай меня. Я навел справки, как и обещал. Знаешь, кто доставил Китти в город прошлой ночью?

– Меня это не касается.

– Будет касаться, как и многое другое, когда я расскажу тебе, что мне удалось выяснить. Это тот самый черномазый, Лютер!

Тревис впервые проявил признаки интереса:

– Разбойник, которого мы разыскивали?

– Вот именно. Я задержал одного негра, который все время торчит у порога салуна, и учинил ему допрос с пристрастием, подозревая, что он держит Лютера и его шайку в курсе всего, что происходит в окрестностях города. Я оказался прав. Очень скоро он сломался и признался, что именно Лютер и его парни помогли Китти бежать, пробравшись тайком в усадьбу Макрея и разделавшись с охранниками. Лютер привез Китти в город.

Сэм вытер пот со лба. День был трудным, ведь ему пришлось подняться еще до зари.

– Негры остались единственными друзьями Китти после того, как ее прогнали из госпиталя, Тревис. Она некоторое время жила среди них, потом переехала в хижину на участке своего отца. Дантон и его шайка сожгли дотла ее дом, оставили Китти в родовых схватках, и Макрей взял ее к себе.

– Как же иначе? – усмехнулся Тревис. – Ведь ребенок от него.

Сэм швырнул шляпу на пол и топнул ногой. – Черт бы тебя побрал, парень, откуда в тебе столько упрямства? Я же пытаюсь объяснить, что этот младенец не сын Кори Макрея! Китти говорит чистую правду! У меня больше не осталось никаких сомнений. Потому-то ее и вышвырнули из госпиталя, что местные церковницы, бездушные лицемерки, не смирились с тем, что она, беременная, работает там. Тот чернокожий парень многое мне поведал. Он собственными глазами видел, как на нее чуть не напали в тот вечер, когда она покинула госпиталь и бесцельно бродила по улицам – ей некуда было пойти. Макрей пришел ей на помощь. Китти ни разу не видела его до той ночи. Я точно знаю, когда ребенок появился на свет. Он твой.