Обоих нас вела над бездной роковою!
Теперь мы цель ее постигли, наконец…
Прости же горести и беды,
Что я невольно причинил.
Базилио
Один лишь миг такой победы
Меня за все вознаградил.
Сильвио
Отец, Клотальдо, здесь меж вами
Как примиритель я стою.
Природу с Знанием солью.
С тобой, Клотальдо, я природу
И жизнь простую полюбил;
Меня приблизил ты к народу,
В глуши лесов мне возвратил
Первоначальную свободу
И полноту могучих сил.
Но меж зверей, я, без науки,
Остался б зверем навсегда:
В Природе — кровь, насилье, муки
И бесконечная вражда.
Одно лишь Знанье человека,
Стихий низвергнет рабский гнет,
Бойцов, враждующих от века,
В любовь великую сольет.
Отец, чтоб уменьшить страданье,
Чтоб людям мир и счастье дать,
Твое Божественное Знанье
Хочу на помощь я призвать.
Но пусть, мудрец, твоя наука
Сойдет с заоблачных высот
В тот темный мир, где скорбь и мука,
Где стонет гибнущий народ.
Пускай небес эфир надзвездный —
Ее торжественный престол, —
Пускай, свободная, над бездной
Она витает, как орел, —
Но жалость к людям теплотою
Должна науку согревать,
Чтоб, примиренная с толпою,
Она казалась нам простою
И близкой, любящей, как мать.
Ведь Бог один — одна свобода…
Пускай же в общий братский труд
Пускай Наука и Природа
Усилья дружные сольют.
К чему ваш спор ожесточенный?
Пусть враг обнимется с врагом;
Я буду цепи раздробленной
Соединительным звеном.
И ваши старческие руки
Я, полн надежд и юных сил,
В союз Природы и Науки
В моей руке соединил.
Базилио
Клотальдо, старый друг, приди в мои объятья…
О лейтесь, слезы счастья!..
Клотальдо
С этих пор
Мужик с ученым будут братья,
И разрешен наш древний спор.
Сильвио
В моей груди одно желанье —
Чтоб ты простил меня, народ…
…………………………………[61]
Восторг нет сил сдержать в груди,
Как сладко сердцу и тревожно…
Ведь цель так близко впереди
Ведь счастье мира так возможно,
Его я чувствую… И путь
Открыт… Приблизьте губы к чаше…
Лишь стоит руки протянуть,
Схватить его — и счастье ваше!..
Пускай, когда восторг пройдет,
Разочаруемся, остынем;
Хоть на единый шаг вперед
Мы человечество подвинем![62]
Меж мной и вами нет преград!
Работу братскую для мира
Я разделить хочу, как брат.
И все сердца, и все желанья
В один порыв соединим,
Разрушим мир — и силой знанья
Из праха новый создадим!
………………………………[63]
Народ
Бог простит!
Старый придворный
Смотри, король, народ взволнован,
Довольно искры, чтоб теперь
В толпе проснулся дикий зверь,
Что страхом палки в людях скован.
Уж сколько раз толпе людской
Мечтали дать пророки счастье,
И низвергали самовластье
Безумцы дерзостной рукой.
И чернь сама им злобно мстила…
И неразумна, и слепа,
Их разъяренная толпа
Смеясь, на плахи возводила.
И, кроме позднего стыда,
Двух, трех убийств, цепей да пыток,
Не оставалось ни следа
От <тех> ребяческих попыток.
Сильвио
Нет, братья, ни один герой,
Чья грудь полна священным жаром,
Не пал бесцельно пред толпой.
И ни один порыв святой
Не пропадал для мира даром.
Остановить возмездья час
Не могут цепи и насилье.
Пускай не видимы для вас
Героев гибнущих усилья,
Но в заповедной глубине
Души народной, сквозь дремоту,
Они свершают в тишине
Свою подземную работу.
И ей противиться нельзя,
Пускай нахмурилась, грозя,
Скала, обвитая громами,
Но содрогнется и гранит,
Когда подточен он волнами.
Терпенье силу победит
И, верьте, — будущность за нами!
Голоса в народе
[Мы поняли тебя, — ты возродил словами
Толпы заветные желанья и мечты,
Мы то же чувствовали сами,
Мы правды жаждем, как и ты.]
Да здравствует союз народа с королем!
Сильвио
Долой венцы, долой Порфиры!
(Сильвио сходит в толпу. Народ поднимает его на руки, целует его одежду и уносит с криками радости).[64]
Вариант стих. «Возвращение» («Глядим, глядим все в ту же сторону…»)
Вослед закаркавшему ворону,
Сквозь полувырубленный лес
Глядим, глядим все в ту же сторону,
За край беднеющих небес.
Какая даль необозримая,
[Родные, чуждые] поля!
Ты там, ты там, моя любимая,
Моя проклятая земля.
[Кто нас карает всеми карами,
Кто нас толкает в темный гроб?
Прошла ли здесь война с пожарами,
Или чума, или потоп?]
В оковы древние закована,
И безглагольна, и пуста.
Какой ты чарой зачарована,
Каким проклятьем проклята?
[Гордиться ль нам, о край отеческий,
Что ты и гибнущий велик.
Но этот лик нечеловеческий,
Ужели Твой, Россия, лик?]
Давно ль, давно ли, богоносная,
Вся в Божьей буре и в огне,
Ты встала вдруг, молниеносная,
В освобождающей войне.
Но изменив изменой черною,
< > предала,
И вновь блудницею покорною
На ложе гнусное легла.
Еще не смыв следы кровавые,
Еще не смолк мятежный клич,
И вновь лобзает цепи ржавые,
И лижет вновь < > бич.
Но все ж тоска неутолимая
К тебе влечет: прими, прости,
Ведь ты одна у нас, родимая,
Нам больше некуда идти.
Не говори: вы беззаконные
Ко мне пришли в недобрый час,
Не мной на гибель обреченные
Ступайте прочь, не знаю вас.
Нет, мы Твои, Тобой зачатые,
С тобой нам жить и умирать.
Мы дети матерью проклятые
И проклинающие мать.[65]
