Согласно Кастанеде, одно из двух основных направлений в практике воинов-нагуалей — это действие в мире снов (второе направление сталкинг). Дон Хуан всегда выделял практику сна как один из важнейших путей к Силе и придавал ей колоссальное значение в своей системе знания. Согласно его определению, сновидение — это сон без отключения сознания, и начинается он только тогда, когда вы понимаете, что вы спите.

Я постараюсь подробно описать то, как понимал практику сновидения Кастанеда, и при этом буду приводить в качестве примера собственные ощущения, полученные при освоения техники Кастанеды.

Техника программирования сновидения кажется несложной (III-114) нужно представить себе во сне, что вы смотрите на свои руки. Что может быть проще? Перед тем как заснуть, нужно приказать себе посмотреть во сне на руки. Однако практика говорит о том, что это не так-то просто, как может показаться на первый взгляд. С этим согласится каждый, кто пытался это сделать и кому это удалось. В первый раз возникает столь странное и сильное ощущение, что в этот момент все, что окружало нас во сне, попросту исчезает, замещенное какой-то иной, более призрачной, чем сон, реальностью. Мы словно открываем иной, неведомый мир и, разумеется, переживаем сильное возбуждение.

Итак, когда нам удается посмотреть на наши руки во сне, мы испытываем чрезвычайное удивление. Когда наши тела сновидения оказываются в состоянии увидеть свои руки, они переходят под контроль иного мира, о существовании которого они никогда не подозревали. Верно и обратное — для сновидящего обычный мир становится иным миром, и сновидящий, представляющий собой один из аспектов нашего второго «я», ничего не знает и не помнит о спящем или его привычном мире. Сновидящий ничего не знает о тонале, поскольку сам является частью нагуаля. Обыденная реальность не воспринимается сновидящим, она столь же нереальна для него, как мир сновидящего нереален для обычных людей.

Примечательно, что спящий и сновидящий друг о друге ничего не знают и не помнят: они живут как бы в параллельных мирах, связанные и одновременно разделенные. Для сновидящего наш мир — инореальность, а мы сами — его другое «я». Мы же или вынуждены считать (в силу нашей привычки к рациональному мышлению), что мир сновидящего есть просто ирреальное, фантастическое продолжение нашего мира, иллюзорный мир небытия, или попросту забываем о нем. Чтобы сохранить о том мире какие-то впечатления, нужно войти в мир сна сновидящего, то есть суметь посмотреть на свои руки. Только тогда сновидящий понимает, что это сновидение и узнает о спящем и его мире. Это простое на первый взгляд действие позволяет получить колоссальный эффект — две формы, две стороны одного и того же сознания, одного и того же мира, обычно не имеющие никакого представления о существовании друг друга, соприкасаются, вступают в контакт, который в обычном состоянии немыслим. Вот почему дон Хуан называл искусство сновидения мостом между двумя мирами, между двумя сторонами «я», — ведь оно помогает соединить две стороны сознания, тональ и нагуаль, создать их бытийное, экзистенциальное единство и обрести целостность своего «я» (IV-270).

Основной целью как сталкинга, так и сновидения является припоминание своего второго «я» и интеграция обеих сторон личности. Поэтому дон Хуан говорил, что сновидение — лучший путь к обретению Силы, ибо это дверь, открывающаяся прямо в нагуаль, возвращающий нам неизвестную и загадочную часть нашего сознания.

Сновидение — это своего рода не-деяние сна, аналогичная формам не-деяния в мире бодрствования. Подобно тому, как сталкинг позволяет нам (в состоянии бодрствования) сдвинуть точку сборки с тем, чтобы припомнить наше второе «я», сновидение позволяет сновидящему сместить эту точку с тем, чтобы припомнить спящего. Обе формы недеяния направлены на то, чтобы две стороны нашего «я» припомнили и ощутили друг друга.

Одним из преимуществ не-деяния во сне является то, что во время сна точка сборки естественным путем сдвигается со своей привычной позиции. Поскольку во сне эта позиция практически «растворяется» — даже если речь идет о самом обычном сне, — то и передвинуть ее в сторону нового и неведомого становится гораздо легче.

Практически невозможно перечислить все способы, какими мы можем использовать сновидение. Лично я вижу в этом, в частности, то преимущество, что сновидение позволяет не пропасть даром тому времени, которое у большинства людей тратится впустую (или, самое большее, на отдых).

Проникновение в мир сновидения важно, в частности, и потому, что между этим миром и нашим привычным существует обоюдная связь — мир снов тесно совпадает с миром бодрствования. Речь не идет о полном совпадении, они не схожи, как две капли воды, — просто от того, как мы живем, зависит характер наших снов. Например, если мы живем «по Фрейду», то и сны мы видим «фрейдистские», и, соответственно, не-деяние в обычном мире влечет за собой не-деяние и в мире снов — то есть, сновидение.

Значение такого соответствия колоссально: стоит нам изменить свой образ жизни, как меняется и наш сон, мир нашего сна, и наоборот — стоит нам изменить мир нашего сна, и поменяется наш образ жизни. Таким образом, мир сна превращается в арену борьбы за совершенствование нашей личности и внутреннюю свободу. Изменив сны, мы можем изменить жизнь — наше второе «я» может помочь нам произвести такие перемены в первом «я», какие невозможно совершить при помощи обычных методов. Это становится возможным благодаря тому, что второе «я» обладает непосредственным доступом ко второму вниманию — и для этого достаточно всего лишь во время сновидения сфокусировать внимание на этой стороне личности!

Мощь «нагуальской стороны» сознания дает нам возможность найти нетривиальные способы разрешения насущных проблем, кажущихся нам неразрешимыми. С помощью сновидения мы можем даже повлиять на ход событий и найти решения застарелых, мучительных проблем. Кстати, источник способности к подлинному творчеству находится как раз на «левой стороне» сознания.

Кастанеда также поведал нам о том. что воины его отряда сумели расширить свои способности и изменить свою жизнь именно благодаря сновидению (VI-54). Например, плотник Паблито открыл новый способ создания вещей, травник Нестор изобрел новые способы лечения, а гадатель Бениньо обрел новые возможности предсказания судеб и решения проблем своих клиентов. Таким образом, сновидение является неисчерпаемым источником творчества и изобретательства.

Упражнения в не-деянии во сне не только могут наделить нас способностью отыскивать утерянные вещи или пропавших людей, исцелять болезни и принимать оптимальные решения в жизни, они раскрывают перед нами неведомый, чудесный мир сновидящих. Сновидение, в конечном итоге, позволяет нам сконцентрировать внимание на объектах как этого чудесного мира, так и нашего мира бодрствования.

Овладев посредством сновидения контролем над сознанием, мы не только обогащаем нашего спящего новыми возможностями ведения дел в нашем мире, но и наша обычная жизнь получает новую перспективу, мы обретаем новое видение.

Позволю себе описать то, что испытал я сам, впервые увидев свои руки во сне. В то время я занимался антропологией, и мне попались на глаза книги Кастанеды. Я был вдохновлен его откровениями и решил попытаться увидеть свои руки во сне — однако, практически безуспешно. Но как-то раз мне приснился сон, в котором, на первый взгляд, не было ничего особенного — мне снилось, что я стою на крыше огромного замка, а передо мной находится открытая дверь, за которой видна ведущая вниз узкая винтовая лестница. Подталкиваемый каким-то странным любопытством, я начинаю спускаться, однако лестница немного узковата для меня. В толстых стенах нет никаких окон или отверстий, мне видны только их крутые изгибы. Я спускаюсь все ниже и ниже, ниже и ниже, и начинаю уже чувствовать, что я должен быть где-то на уровне подвала замка или даже еще ниже. Любопытство пылает во мне, оно толкает меня вперед — я точно знаю, что там, впереди, меня ждет что-то новое, неизведанное, нечто такое, что перевернет всю мою жизнь. Наконец, я у цели, в самом низу. Открываю тяжелую дверь и попадаю в комнату с огромными окнами на противоположной от двери стене и по бокам: это просто прямоугольные, незастекленные отверстия в каменных стенах, занимающие, впрочем, почти всю их поверхность. В окна видны море, горизонт и голубое небо. Невероятная голубизна морской поверхности почему-то повергает меня в какую-то тоску — я чувствую, что чего-то не хватает причем это «что-то» находится где-то там, в морской голубизне. Какой-то иной мир зовет меня, и этот призыв будит во мне тоску и печаль. Из глаз у меня текут слезы, и внезапно я понимаю — да это же сон! Я просто сплю! Но руки! Я непременно должен посмотреть на них! Я пытаюсь поднять руки, но они становятся почему-то невероятно тяжелыми. Наконец, мне все-таки удается поднять их, и тут я вспоминаю о другом мире, о человеке, который спит в нем. Сон начинает меняться: я начинаю чувствовать, что сейчас случится нечто невероятное, потрясающее. Мир вокруг меня меняется — только что привычный и реальный, он вдруг начинает расплываться, дрожать, как будто это изображение, спроецированное на экран киноаппаратом. Он становится призрачным, готовым исчезнуть в любой момент. Внезапно я понимаю, что само существование этих мощных стен зависело только от меня, что это я поддерживал их реальность, — только вот как мне это удавалось?! Я бросаю взгляд на руки — о Боже! — пальцы тут же исчезают! И я решаю действовать, сделать что-то такое, что действительно должно изменить мою жизнь….