Аврора въехала в глубь леса, надеясь отыскать водопад, о котором говорила ей Гвенасет. Деревья стеной окружали ее, было сумрачно, и глаза Авроры никак не могли привыкнуть к слабому освещению. Откуда-то появилось предчувствие встречи с чем-то неожиданным. Ею овладело ощущение неведомых колдовских чар, обволакивавших все вокруг, — такое же ощущение возникло у нее, когда она впервые стала подниматься в горы. Дуб у друидов был священным деревом, а эти узловатые древние деревья, казалось, росли здесь повсюду. Аврора подумала о кровавых жертвоприношениях друидов и вздрогнула от этой мысли. Кто знает, быть может, и в этой сырой и таинственной дубовой роще пролита человеческая кровь?

Авроре стало так страшно, что она наконец решила вернуться назад. Повернув лошадь, она постаралась найти тро пинку, по которой только что ехала сюда. Но на сырых листьях не осталось никаких следов, и Аврора не знала, едет ли она в верном направлении. И все же продолжала свой путь, хотя страх все сильнее пронизывал ее. Таинственный лес и сбивающая с толку извилистая тропинка, по которой она ехала, превращали этот страх в суеверный ужас. Вдруг ей показалось, что за ней кто-то едет, но, обернувшись, она никого не увидела.

Ее нехорошее предчувствие передалось, должно быть, и лошади, и когда какое-то маленькое напуганное лесное существо перебежало им дорогу, Пэти бросилась в сторону.

— Не бойся, моя девочка, — успокаивающе прошептала Аврора, похлопывая кобылу по шее. Но сама она отнюдь не была уверена, что нет никакой опасности. Волоски на ее шее стали странно топорщиться, сердце бешено колотилось. Она спешилась, чтобы лошади было легче перешагнуть через преградившее им дорогу упавшее дерево, покрытое древним лишайником, и тут услышала посторонние звуки, а не только шуршание себственных сандалий по влажным листьям. Она обернулась и вздрогнула от неожиданности — в нескольких шагах, внимательно рассматривая ее, стояла Эсилт.

Аврору пронизал страх. Встреча лицом к лицу со своим врагом в этом темном таинственном месте лишила ее присутствия духа. Одному Богу известно, сколько времени Эсилт ехала за ней.

— Что вы здесь делаете? — спросила Аврора, огромным усилием воли заставив себя успокоиться.

— Это ты что здесь делаешь? Разве тебе кто-нибудь разрешал вторгаться во владения короля? — парировала Эсилт. Даже в лесном сумраке ее лицо казалось ярким белым пятном на фоне черных волос и полыхающих синим пламенем глаз.

Аврора пришла в ярость.

— Я — королева! — гордо ответила она. — А потому эти земли принадлежат и мне тоже.

— Она — королева! — ехидно воскликнула Эсилт, скорчив при этом гримасу отвращения. — Ты всего лишь наложница моего брата. Надеюсь, ты доставляешь ему удовольствие.

— Ему отнюдь не понравится то, как вы говорите обо мне!

— Ах так! А понравится ли ему то, что его жена проводит время в объятиях одного из его офицеров, пока сам он в отъезде?

Аврора не на шутку растерялась и ответила Эсилт низким испуганным голосом:

— Как вы можете говорить такое? Элвин всего лишь мой друг. Он полностью предан Мэлгвину.

— А ты… ты полностью предана Мэлгвину? — спросила Эсилт с издевательским смешком. — Нет! Рискну предположить, что, будь у тебя какой-нибудь способ избежать этого брака, ты бы обязательно пустила его в ход. А мой братец всего лишь дурак. — Выражение ее лица было злобным и угрожающим. — Хочешь, я скажу ему, какой же он дурак? Хочешь, я со всеми подробностями сообщу ему, как ты проводишь время, пока его нет?

— Вам нечего сообщать, — как можно спокойнее отвечала Аврора. — Мы с Элвином всего лишь друзья. И Элвин сам расскажет об этом Мэлгвину.

— Ну да, Элвин обручен с леди Гвендсет, чей отец правит богатыми землями на побережье. И он окажется в щекотливом положении, если каждый в Каэр Эрири узнает что он недостаточно предан Мэлгвину.

— Этому никто не поверит! В конце концов Гвенасет сама послала Элвина сопровождать меня во время прогулки.

— Никто не поверит? — Эсилт насмешливо посмотрела на Аврору. — Думаю, в Каэр Эрири найдется немало людей, которые с радостью поверят самым грязным слухам о тебе. К тому же они наверняка думают, что Гвенасет и Элвин просто защищают тебя.

Аврора постаралась взять себя в руки. Эсилт представила ее отношения с Элвином в таком порочном свете. Аврора не могла понять, почему эта женщина так сильно ее ненавидит.

— Чего же вы хотите от меня? Почему вы угрожаете мне?

Эсилт медленно приближалась к Авроре, а та уперлась спиной в бок Пэти. Отступать ей было некуда. Ледяной взгляд гипнотизировал ее, и Аврора почувствовала, что не может скрыться от этих холодных голубых глаз.

— Чего я хочу от тебя? — высокомерно спросила Эсилт. — Ничего не хочу. Кроме одного — чтобы ты убралась из Каэр Эрири и оставила моего братца в покое.

— Я… это не мне решать, — запинаясь, ответила Аврора. — Речь идет о соглашении между Мэлгвином и моим отцом. От этого брака зависит мир между нами.

— Мир! Да кому он нужен, этот мир! Если бы у Мэлгвина была голова на плечах, он бы сжег Вирокониум дотла и уничтожил всех вас!

Аврора вздрогнула, увидев безумную ненависть в глазах Эсилт. Она смертельно боялась золовки. И ей хотелось побыстрее убежать от нее.

Но гнев Эсилт, казалось, уже иссяк, она еще раз холодно и враждебно посмотрела на Аврору и, повернувшись, исчезла в лесу так же быстро, как и появилась.

От страха Аврора не могла пошевелиться. Она была вся в холодном поту и тяжело дышала. Никогда еще она не встречала людей, от которых бы исходила такая дикая ненависть, и от этого почувствовала безумную усталость. Она судорожно старалась привести свои мысли в порядок. Как ей следует поступить? Может быть, стоит рассказать об угрозах Эсилт Мэлгвину? Но тут же в ее душу вкралось сомнение. Поверит ли он ей? Или же точно рассчитанные измышления Эсилт об Элвине рассердят Мэлгвина и он не станет ее слушать?

Чувствуя дрожь во всем теле, Аврора кое-как взобралась в седло и направила Пэти в ту сторону, куда ушла Эсилт. Не задумываясь о том, что она вновь может встретиться со своим врагом, Аврора все время подгоняла лошадь. Ей хотелось как можно скорее вырваться из зловещего мрака этого леса.

Мысли Авроры снова вернулись к великолепному дню, который они провели вместе с Элвином. И ей пришлось признаться самой себе: в насмешках Эсилт было что-то такое, что может сделать ее разговор с мужем очень непростым. Да, конечно, они не совершили ничего дурного. Но все-таки их отношения были какими-то особыми, слишком близкими, и это может пробудить в Мэлгвине ревность. Нет, ей не стоит полагаться на то, что Мэлгвин поверит ей, а не Эсилт. Можно, конечно, надеяться, что Эсилт не доведет до конца свои угрозы. Но как дальше жить в Каэр Эрири, зная, что Эсилт следит за каждым ее шагом? Надо что-то придумать, пока Мэлгвин не вернулся с побережья.

Побережье! По всему побережью у Мэлгвина есть крепости — такие же крепости есть у него и в горах. И когда он вернется, надо будет спросить, нельзя ли ей жить в каком-нибудь другом укрепленном владении. И поговорить с ним об этом нужно сразу же после его возвращения — до того, как Эсилт выплеснет на него свои измышления.

— Вот теперь им конец! — с ликованием воскликнул Мэлгвин. Абельгирт радостно завопил в ответ и угрожающе замахал мечом в сторону отступавших воинов. Ирландцы, совершившие очередной набег, проиграли битву и теперь отступали к морю, стараясь как можно быстрее добраться до своих лодок.

— Вот так-то, ирландские шавки! — закричал Абельгирт. — И так будет каждый раз, если вы посмеете снова сунуться к кимврам!

— Ты ведь знаешь, что они все равно вернутся, — подходя поближе к вождю нападавших, проговорил Мэлгвин. Одной рукой Абельгирт крепко держал съежившегося от страха вождя ирландцев, а другой вытирал меч о свою забрызганную кровью тунику.

— Конечно, они вернутся. Но сегодня благодаря нам у них появилась веская причина отложить новый набег на несколько лет, — Абельгирт сначала махнул рукой в сторону прибрежной полосы, усеянной трупами ирландцев, а потом в сторону пленных воинов, которых сгоняли в кучу и заковывали в цепи. — Я бы так сказал: отличная работа.