Наконец он умолк. Люди начали подниматься со своих мест. Аврора отыскала глазами Гвенасет, стоявшую рядом с Элвином, и улыбнулась им. Молодая женщина, к удовлетворению Авроры, поспешила к ней. На Гвенасет было красивое желто-оранжевое платье и дорогая бордовая шаль. Ее ожерелье и серьги из великолепного янтаря казались ничуть не хуже драгоценностей Авроры.

— Вы прекрасно выглядите, Гвенасет, — мягко проговорила Аврора, дотрагиваясь до шали. — Я никогда еще не видела такого красивого бордового оттенка.

— Эту шаль выкрасили особой краской, которую делают только в Тире, — гордо отвечала Гвенасет. — Говорят, это тот самый цвет, который предпочитали для своей одежды сенаторы Рима.

— О да, я слышала об этом — его называют «королевский бордовый цвет», — сказала Аврора, чувствуя, как в ней пробуждается зависть. Не выглядит ли Гвенасет лучше, чем она сама? Хотя если бы Гвенасет выглядела лучше, то Элвин не смотрел бы так на Аврору. Молодой воин взирал на нее как на божество.

— Сейчас будут танцы, — радостно воскликнула Гве насет — Не думаю, что Мэлгвин присоединится к нам, по вы, конечно, можете остаться, — добрым голосом добавила она.

Аврора кивнула, застыдившись своих отнюдь не благородных мыслей. Гвенасет была верна ей и относилась к ней г самыми добрыми чувствами, как и Элвин.

Раздались резкие звуки труб и ритмичные удары барабанов. И сразу несколько групп людей вышли в центр залы и непринужденно закружились в танце. Радостный дух праздника был заразителен, и уже через мгновение Аврора присоединилась к танцующим, ведомая неистовым возбуждающим ритмом. Обрядовые празднества в Вирокониуме, приуроченные к христианскому календарю вместо прежних древних торжеств по случаю сбсра урожая, в честь солнца и огня, вдруг показались Авроре безумно скучными: Они и в сравнение не шли с этим патриархальным биением жизни в Парадной зале Каэр Эрири.

Радостно смеясь, Элвин и Гвенасет втолкнули Аврору в самую гущу танцующих потных людей. Поначалу Аврора была не уверена, сможет ли она танцевать как они, но постепенно подчинилась громкому завораживающему ритму, и ноги сами понесли ее. Вскоре она вспотела от быстрых движений и радостного возбуждения, пронизывающего все ее тело, а от жажды веселья почувствовала себя невесомой. Гвенасет и Элвин остались где-то позади, и теперь она двигалась в толпе незнакомых людей. Раскрасневшиеся от танца, они улыбались ей и хлопали в ладоши, и она больше уже не чувствовала себя чужой в далеком Гвинедде. Кимвры вдруг показались ей самыми приятными людьми на свете. Ей нравились их блестящие черные волосы и белозубые широкие улыбки на смуглых лицах. Никакие они не дикари, решила она, это энергичный и жизнерадостный народ!

Люди с восхищением смотрели на танцующую Аврору. Правда, воины посмелее выкрикивали в ее адрес и непристойные шутки. Аврора зарделась от смущения, но в глубине души чувствовала, что ей это приятно. Прекрасно, когда к тебе относятся как к желанной женщине. Она больше не младшая сестренка-оборвашка, она — жена короля. И трудно было поверить, что эта уверенность в себе придет к ней так быстро.

Аврора вышла из круга танцующих, чтобы перевести дыхание и сделать глоток разбавленного водой вина. Рядом тут же оказалась Гвенасет.

— Не правда ли, праздник удался на славу, моя госпожа? — сказала Гвенасет, восторженно следя за гибкой фигурой Элвина в гуще танцующих людей.

Аврора согласилась, но одновременно почувствовала ревность. Элвин — милый молодой человек, но принадлежит он Гвенасет. Почему судьба дала ей в мужья холодного надменного Мэлгвина, а не такого доброго и рассудительного воина, как Элвин? Она отыскала глазами высокую фигуру мужа. Танцевать он не пошел, а стоял со своими воинами, держа в руках украшенный драгоценными камнями кубок. Он увидел, что она наблюдает за ним, и улыбнулся Аврора быстро отвела взгляд, внезапно ощутив тревогу. Этой ночью будет трудно избежать объятий Мэлгвина. Ей совсем не хотелось этого. А он продолжал смотреть на нее пьяными глазами как на собственность. Аврора всей своей кожей чувствовала этот взгляд. И ей оставалось только надеяться, что он так напьется, что ему будет не до супружеских ласк.

Завороженным взглядом Мэлгвин наблюдал за своей танцующей женой. Глаза его напряженно следили за раскачивающимися в такт ее движениям длинными черными волосами, которые при слабом освещении приобрели темно-красный оттенок, и за гибкими линиями ее тела в ярком праздничном платье.

— Да, многие мужчины завидуют сегодня королю, — заметил Бэйлин, чьи глаза были также прикованы к великолепной фигуре королевы.

— Пожалуй, — согласился Эврок. — Я-то думал, что ее сестры более привлекательны, но сейчас у меня нет сомнений, что королева — истинная красавица.

— И как мне кажется, она понравилась людям, — добавил Мэлгвин. — Может быть, ее будут любить в народе, несмотря на то, что она чужеземка.

При этих словах короля Бэйлин улыбнулся.

— Главное, что она тебе нравится, мой господин, — сказал он, жадно отхлебнув вина из чаши. — И может, это чувство станет основой прочного союза с ней, скрепленного любовью.

Мэлгвин бросил резкий взгляд в сторону Бэйлина:

— Я предупреждал тебя однажды, чтобы ты не подшучивал над моими чувствами к Авроре. Она станет хорошей королевой. И этого для меня достаточно.

— Конечно, Мэлгвин, — отвечал Бэйлин, еле заметно улыбаясь. — Мне бы следовало знать, что короли выше таких слабостей и глупостей, как любовь.

— Хватит дразнить меня, Бэйлин, — нахмурившись, проговорил Мэлгвин. — Короли не могут позволить себе влюбляться. А я прежде всего король и только потом — человек.

В разговор вмешался Рис. Похотливо посмеиваясь, он изрек заплетающимся языком:

— А-а… Не завидую я в таком случае королю. Ох, вот бы мне такую милашку… Уж она бы украсила мою постель…

— А ты уверен, что не растеряешься с такой женщиной? — засмеялся Бэйлин. — Скажи нам, Мэлгвин, похожи принцессы Корновии в постели на других женщин… или у них имеются какие-то особые чары?

Мэлгвин насупил брови, глаза его опасно заблестели. Но уже через мгновение он ответил низким невнятным голосом:

— Да, они другие… Никогда раньше у меня не было такой женщины, чья кожа была бы такой нежной и от которой бы так приятно пахло… Ее тело гибкое, как у лебедя. И вся она напоминает мне первый весенний цветок…

Воины Мэлгвина с удивлением посмотрели на него. Обычно он с ними не откровенничал. Король, как правило, не обращал внимания на их зубоскальство или уходил в глухую оборону. Было ясно, что сегодня король сильно пьян.

Нынешнее настроение Мэлгвина особо волновало Бэйлина. Хоть король и произнес в зале радостную речь, Бэйлину показалось, что он сильно нервничал. Кроме того, сегодня он пил без остановки, а на него это совсем непохоже. Придется приглядывать теперь за кубком короля. Мэлгвин — мужчина крупный, нести его будет тяжело, а лестница, ведущая к его покоям, уж больно крутая.

Забыв обо всем на свете, Аврора продолжала танцевать. Мэлгвин подошел к ней и крепко ухватил за локоть.

— Уже поздно, любовь моя, — нежно прошептал он. — Пора спать.

Авроре не хотелось уходить. Она сморщила нос, недовольная тем, в каком виде предстал перед ней Мэлгвин. Он был пьян и, навалившись на нее, дышал перегаром.

— Ты иди, — сказала она, стараясь высвободить свой локоть — Я скоро приду.

— Так ты, значит, предпочитаешь уже общество других мужчин. Хотя это ровным счетом ничего не значит… Они не посмеют притронуться к тебе, ты принадлежишь только мне, — прошипел он, крепко, по-хозяйски, обнимая ее.

Аврора вдруг заволновалась. Казалось, теперь ей не удастся избежать настойчивых ухаживаний Мэлгвина, а они ей неприятны.

— Не в этом дело, — срывающимся голосом ответила она — Один из нас — хозяин или хозяйка празднества — должен оставаться здесь, пока все не разойдутся.

— Мне все равно, что подумают люди, — громко произнес Мэлгвин. — Сегодня я прежде всего буду делать то, что нужно мне. А я хочу, чтобы ты, раздетая, легла со мной в постель.