Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

И еще в Пресидио можно было видеть и техасских пограничников, и американских кавалеристов, и агентов различных корпораций, пытавшихся переслать тайные инструкции своим служащим в глубине страны.

Некто Маккензи, крича и возмущаясь, как сумасшедший метался по почтовой конторе. Ему нужно было послать письмо с важными бумагами на рудники Американской горнорудной компании в Санта-Эулалия.

– Проклятый Меркадо приказал просматривать все письма, проходящие через линию расположения его войск! – кричал он в негодовании.

– Но ведь он их не задерживает, – сказал я.

– Да, не задерживает, – ответил он, – Но неужели вы думаете, что Американская горнорудная компания позволит, чтобы ее письма вскрывал и просматривал какой-то черномазый мексиканец? Да где это слыхано, чтобы американская компания не могла послать частное письмо своим служащим! Если это не приведет к интервенции, – закончил он загадочно, – то уж не знаю, чего им еще надо!

В Пресидио, кроме того, всюду мелькали всевозможные агенты оружейных компаний и контрабандисты – как американские, так и мексиканские. А еще там был низенький хвастливый человечек, коммивояжер фотографической фирмы, который «увеличивал и ретушировал портреты», беря пять долларов за штуку. Он сновал среди мексиканцев, получал тысячи заказов на портреты с уплатой денег по исполнении заказа, которые никогда, конечно, не будут выплачены. Он впервые имел дело с мексиканцами, и такое множество заказов пришлось ему очень по вкусу. Но дело в том, что мексиканец всегда готов сделать заказ на портрет, рояль или автомобиль, лишь бы при этом не требовали задатка. Это создает у него иллюзию богатства.

Низенький агент фотографической фирмы только однажды высказал свое мнение по поводу мексиканской революции. Он сказал, что генерал Уэрта, несомненно, прекрасный человек, ибо, насколько ему известно, со стороны матери он находится в дальнем родстве с весьма почтенным виргинским семейством Кэри.

По американскому берегу дважды в день проезжали кавалерийские патрули, причем по другому берегу за ними добросовестно следовали мексиканские всадники. Обе стороны зорко следили друг за другом через границу. Время от времени какой-нибудь мексиканец, не совладав со своими нервами, стрелял в американцев. Начиналась перестрелка, и оба отряда рассыпались по кустам.

Выше по течению реки, за Пресидио, стояли два эскадрона девятой негритянской дивизии. Однажды, когда негр-кавалерист поил свою лошадь, сидевший на другом берегу мексиканец насмешливо закричал ему:

– Эй ты, черномазый! Когда вы, проклятые гринго,[3] думаете перейти границу?

– Дружище! – отозвался негр. – А чего нам ее переходить? Мы ее просто возьмем да отнесем к Большой Канаве![4]

Иногда какой-нибудь богатый беженец, ускользнув от бдительности федеральных войск, перебирался на другую сторону реки с порядочным запасом золота, зашитым в седле. В Пресидио в ожидании такой жертвы всегда стояло наготове шесть огромных автомобилей. С беженца сдирали сто долларов золотом за доставку к ближайшей железнодорожной станции, а по дороге, где-нибудь в пустынных просторах южнее Марфы, его обычно встречали замаскированные бандиты и обирали дочиста. В таких случаях в городок шумно врывался главный шериф округа Пресидио, восседая на пегой лошадке, – фигура, словно сошедшая со страниц романа «Девушка с Золотого Запада». Шериф, несомненно, прочитал все романы Оуэна Уистера и прекрасно знал, как должен выглядеть шериф с Дальнего Запада: два револьвера на боку, один на ремне под мышкой, большой нож в левом голенище и громадная винтовка поперек седла. Его речь уснащают самые отборные ругательства, и ему ни разу еще не удалось поймать ни одного преступника. Вся его энергия тратится на проведение в жизнь закона, запрещающего ношение оружия и игру в покер в округе Пресидио, но по вечерам его всегда можно застать за этой мирной игрой в комнате позади лавочки Клейнмана.

Война и всяческие слухи поддерживали в Пресидио лихорадочное возбуждение. Все знали, что рано или поздно армия конституционалистов нагрянет из Чиуауа и атакует Охинагу. И действительно, генералы армии федералистов, желая обеспечить ей отход из Охинаги, уже начали вести по этому поводу переговоры с майором, командовавшим пограничной стражей. Они заявили, что, когда их атакуют повстанцы, они, разумеется, будут оказывать им сопротивление в течение какого-нибудь вполне приличного срока, – скажем, часов двух, а для дальнейшего хотели бы получить разрешение перейти реку.

Мы знали, что примерно в двадцати пяти милях на юг, в горном проходе Ла-Мула, пятьсот повстанцев-добровольдев охраняют единственную дорогу из Охинаги через горы. Однажды через расположение федеральных войск на наш берег перебрался курьер с весьма важным известием. Он сообщил, что военный оркестр федеральной армии, репетировавший где-то в окрестностях городка, был захвачен конституционалистами, которые отвели музыкантов на рыночную площадь и, направив на них дула винтовок, заставили играть двенадцать часов подряд. «Таким образом, – говорилось в донесении, – тяготы жизни в пустыне были до некоторой степени облегчены». Мы так и не узнали, почему оркестр отправился из Охинаги за двадцать две мили репетировать в пустыне.

Целый месяц еще федералисты стояли в Ох и ваге, и Пресидио процветал. Наконец на пустынном горизонте показался Вилья со своей армией. Федералисты вполне приличное время оказывали сопротивление – как раз два часа, или, более точно, до тех пор, пока сам Вилья во главе батареи не ворвался в их расположение и не захватил их пушки, – и потом панически бежали на американский берег, где американские патрули согнали их в огромный загон, откуда они впоследствии были переведены в концентрационный лагерь при форте Блисс, в штате Техас.

Но к этому времени я был уже в Мексике и пробирался через пустыню к фронту с сотней оборванных кавалеристов-конституционалистов.

Часть первая

Война в пустыне

Глава I

Область генерала Урбины

Из Парраля приехал на муле торговец с грузом macuche – когда нет табака, курят macuche, – и все жители селения, а с ними и мы отправились к нему узнать, что нового. Это произошло в Магистрале, горной деревушке в штате Дуранго, откуда до ближайшей железной дороги верхом приходится добираться три дня. Кто-то купил себе macuche, мы все поспешили одолжить у него на затяжку и тут же послали мальчика за листьями, заменяющими папиросную бумагу. Мы закурили и уселись вокруг торговца в три ряда. Много дней уже мы ничего не слышали о революции. Он, захлебываясь, делился с нами крайне тревожными слухами: федералисты прорвались из Торреона и направляются сюда, по пути предавая огню ранчо и убивая pacificos;[5] войска Соединенных Штатов перешли Рио-Гранде; Уэрта вышел в отставку; Уэрта направляется на север, чтобы лично стать во главе федеральных войск; Паскуаль Ороско убит в Охинаге; Паскуаль Ороско направляется на юг с десятью тысячами colorados.[6] Он рассказывал все это, отчаянно жестикулируя и расхаживая взад и вперед крупными шагами, так что его тяжелое коричневое с золотом сомбреро плясало на голове. То и дело, забрасывая свой полинявший голубой плащ на плечо, он стрелял из воображаемой винтовки, потрясал в воздухе воображаемой саблей, а его слушатели выкрикивали: «Ма!» и «Cedio!».[7] Но самым интересным был слух, что генерал Урбина через два дня выступает на фронт.

Весьма неприветливый араб, некий Антонио Свайдета, который на следующее утро отправлялся в Парраль в своей двуколке, согласился подвезти меня до Лас-Нивес, где живет генерал Урбина. К полудню мы оставили горы позади и покатили по ровному плато северного Дуранго – выгоревшей желтой прерии, протянувшейся на такое расстояние, что пасущиеся стада, по мере того как мы удалялись, становились все меньше и меньше, превращались в чуть заметные точки и наконец сливались с подножием изрезанных лиловых гор, до которых, казалось, можно было добросить камень. Неприветливый араб оттаял и принялся излагать мне историю своей жизни, из которой я не понял ни слова. Однако, насколько мне удалось уловить, она сводилась к бесконечным торговым операциям. Однажды он побывал в Эль-Пасо[8] и считал его самым красивым городом в мире. Зато в Мексике торговать было выгоднее. Говорят, что в Мексике так мало евреев потому, что они не могут выдерживать конкуренции с арабами.

вернуться

3

Презрительная кличка американцев.

вернуться

4

То есть до Панамского канала.

вернуться

5

Мирное население (исп.).

вернуться

6

Нерегулярные части мексиканской федеральной армии.

вернуться

7

Возгласы удивления.

вернуться

8

Американский город на границе с Мексикой.

2
{"b":"101730","o":1}