Прошла пора вступлений и прелюдий,

Все хорошо, не вру, без дураков!

Меня к себе зовут большие люди,

Чтоб я им пел охоту на волков.

Быть может, запись слышал из окон,

А может быть, с детьми ухи не сваришь,

Как знать, но приобрел магнитофон

Какой-нибудь ответственный товарищ.

И, предаваясь будничной беседе

В кругу семьи, где свет торшера тускл,

Тихонько, чтоб не слышали соседи,

Он взял, да и нажал на кнопку «пуск».

И там, не разобрав последних слов

(Прескверный дубль достали на работе),

Услышал он охоту на волков

И кое-что еще на обороте.

И все прослушав до последней ноты,

И разозлясь, что слов последних нет,

Он поднял трубку: автора «Охоты…»

Ко мне пришлите завтра в кабинет.

Я не хлебнул для храбрости винца,

И подавляя частую икоту,

С порога, от начала до конца

Я проорал ту самую охоту.

Его просили дети, безусловно,

Чтобы была улыбка на лице,

Но он меня прослушал благосклонно

И даже аплодировал в конце.

И об стакан бутылкою звеня,

Которую извлек из книжной полки,

Он выпалил: да это ж про меня!

Про всех про нас, какие, к черту волки?!

Ну все, теперь, конечно что-то будет:

Уже три года в день по пять звонков.

Меня к себе зовут большие люди,

Чтоб я им пел охоту на волков.

Грязь сегодня еще непролазней,

Сверху мразь, словно бог без штанов,

К черту дождь, у охотников праздник,

Нам сегодня стрелять кабанов.

Били в ведра и гнали к болоту,

Вытирая промокшие лбы,

Презирали лесов позолоту,

Поклонялись азарту пальбы.

Вы егерей за кровожадность не пинайте,

Вы охотников носите на руках.

Любим мы кабанье мясо в карбонате,

Обожаем кабанов в окороках.

И неважно, рычанье ли, плач ли,

Дух охотников неистребим,

Третий номер сегодня удачлив,

Три подранка лежат перед ним.

Кабанов не тревожила дума,

Почему и за что, как в плену.

Кабаны убегали от шума,

Чтоб навек обрести тишину.

Вылетали из ружей жаканы,

Без разбору разя наугад,

Будто радостно бил в барабаны

Боевой пионерский отряд.

Вы егерей за кровожадность не пинайте,

Вы охотников носите на руках.

Любим мы кабанье мясо в карбонате,

Обожаем кабанов в окороках.

Шум, костер и тушенка из банок,

И охотничья водка на стол.

Только полз присмиревший подранок,

Завороженно глядя на ствол.

А потом спирт плескался в канистре,

Спал азарт, будто выигран бой.

Снес подранку полчерепа выстрел,

И рога протрубили отбой.

Вы егерей за кровожадность не пинайте,

Вы охотников носите на руках.

Любим мы кабанье мясо в карбонате,

Обожаем кабанов в окороках.

Мне сказали они про охоту

Над угольями тушу вертя:

«Стосковались мы, видно, по фронту,

По атакам, да и по смертям».

Это вроде мы снова в пехоте,

Это вроде мы снова в штыки,

Это душу отводят в охоте

Уцелевшие фронтовики.

Вы егерей за кровожадность не пинайте,

Вы охотников носите на руках.

Любим мы кабанье мясо в карбонате,

Обожаем кабанов в окороках.

Вдоль обрыва по-над пропастью, по самому краю

Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю.

Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю,

Чую, с гибельным восторгом, пропадаю.

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее,

Вы тугую не слушайте плеть!

Но что-то кони мне попались привередливые,

И дожить не успел, мне допеть не успеть!

Я коней напою, я куплет допою,

Хоть немного еще постою на краю.

Сгину я, меня пушинкой ураган сметет с ладони,

И в санях меня галопом повлекут по снегу утром.

Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,

Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее,

Не указчики вам кнут и плеть.

Но что-то кони мне попались привередливые,

И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою, я куплет допою,

Хоть немного еще постою на краю.

Мы успели. в гости к богу не бывает опозданий,

Так, что ж там ангелы поют такими злыми голосами?

Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,

Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани!

Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее,

Умоляю вас, вскачь не лететь!

Но что-то кони мне достались привередливые.

Коль дожить не успел, так хотя бы допеть!

Я коней напою, я куплет допою,

Хоть немного еще постою на краю.

У домашних и диких зверей

Есть человечий вкус и запах.

А целый век ходить на задних лапах

Это грустная участь людей.

Сегодня зрители, сегодня зрители

Не желают больше видеть укротителя.

А если хочется поукрощать,

Работай в органах, там благодать.

У немногих приличных людей

Есть человеческий вкус и запах.

А каждый день ходить на задних лапах

Это грустная участь зверей.

Сегодня жители, сегодня жители

Не желают больше видеть укротителя.

А если хочется поукрощать,

Работай в цирке, там благодать.