Ты, милая моя, ничего не знаешь. Дѣла могутъ перемѣниться. Можетъ быть не столь они худо пойдутъ, какъ ты думаешъ.

Тетушка сударыня! не объявите ли мнѣ чего нибудь въ утѣшеніе!

Можетъ быть любезная моя, если ты будешь сговорчивѣе.

Вотъ, сударыня, обѣщается вами надежда? ради Бога, не оставьте меня въ тѣхъ мысляхъ, что тетка моя Гервей столько жестокосерда для своей племянницы ея любящей и почитающей отъ всего сердца.

Я тебѣ, говорила она, скажу нѣчто напередъ, но токмо за тайну, если обыскъ кончится для тебя благополучно. Думаешь ли ты, что найдено будетъ что либо къ твоему предосужденію?

Знаю, что найдутъ нѣкоторыя бумаги; а впрочемъ все изъ сего могутъ заключать; братъ мой и сестра не пощадятъ того перетолковать. Въ томъ же отчаяніи, въ кое я ввергнута ни что не можетъ меня изпугать.

Она надѣется и притомъ твердо, тетка говорила мнѣ, что у меня ничего такого не найдется, чтобы подало худыя мысли о моей скромности впрочемъ... но она поопаслася далѣе со мною продолжать разговоръ.

Тогда она меня оставила съ столь же таинственнымъ духомъ, какъ и слова ея были; а сіе и причинило мнѣ еще большую о будущемъ неизвѣстность.

Теперь меня наиболѣе занимаетъ, любезная пріятельница, приближеніе свиданія. Дай Богъ, чтобы оное миновало! увидѣться съ тѣмъ, чтобы произносить жалобы! но если онъ не будетъ послушенъ и покоренъ, я ниже ни одной съ нимъ не пробуду минуты, какія бы онъ усилія ни дѣлалъ.

Ты примѣтишь, что большая часть строкъ косы, и буквы написанны дрожащею рукою? сіе противу моей воли дѣлается; потому что воображеніе мое больше симъ свиданіемъ, нежели предмѣтомъ письма занято.

Но, для чего видѣться? почему я почитаю себя обязанною сіе изполнить? я желаю чтобы, мнѣ время позволило пользоваться твоими совѣтами. О ты которая столь легко изъясняешься! однакоже я разумѣю, какъ ты мнѣ сказывала, что сія легкость произходитъ отъ неудобства моего положенія.

Я должна еще тебѣ сказать, что ко время нашихъ разговоровъ я просила тетку, чтобы она заступила мѣсто моей пріятельницы; чтобы въ крайности хотя слово за меня замолвила и изпросила нѣсколько времяни для размышленія мнѣ, если токмо сего больше она мнѣ не можетъ изходотайствовать.

Она на сіе мнѣ отвѣтствовала, что послѣ сговору я буду имѣть желаемое время привыкать къ моему состоянію прежде, нежели буду совершенно отдана г. Сольмсу. Ненавистное рѣшеніе, полученное мною на прозьбу отъ госпожи Гервей! Оно лишило меня всего терпѣнія.

Она же съ своей стороны просила меня собрать всѣ силы, чтобъ предстать собранію съ спокойною покорностію и чувствованіями совершенной подвержности. Что отъ меня зависѣло благополучіе всей фамиліи, и что величайшая для нея радость будетъ, когда увидитъ меня по перемѣнно съ восхищеніемъ обнимаемую то отцемъ, то матерью, то братомъ, то сестрою, заключающими меня въ своихъ обьятіяхъ и поздравляющимъ себя взаимно съ тишиною и общимъ всѣхъ благополучіемъ? восхищеніе ея сердца въ началѣ прервало ея движенія и голосъ; и ея бѣдная Долли, коея чрезмѣрная ко мнѣ привязанность толикихъ ей стоила упрековъ, тогда у всѣхъ бы пришла въ милость.

Могла ли бы ты сомнѣваться, любезная пріятельница, что таковое изкушеніе для меня гораздо страшнѣе будетъ нежели когда какое либо я изпытала?

Тетка моя все мнѣ описала столь живыми красками, что не взирая на нетерпѣливость, въ коей я прежде находилася, столько была тронута, что ни чемъ противу сего не могла возразить. Впрочемъ, я не преминула ей своими вздохами и слезами показать, сколько бы я желала сего щастливаго событія, еслибы оно могло изполниться на условіяхъ кои бы мнѣ возможно было принять.

Но я вижу двоихъ изъ нашихъ людей, принесшихъ мнѣ обѣдать.

Меня опять свободну оставили; Минута свиданія уже приходитъ, не сдѣлаетъ ли по милости своей ко мнѣ небо какого либо препятствія имѣющаго остановить Ловеласа? Ахъ! можетъ ли онъ не быть? но должна ли я, или не должна съ нимъ видѣться? что дѣлаю, дорогая моя? я тебя спрашиваю, будто бы желая услышать отъ тебя отвѣтъ?

Бетти слѣдуя напечатлѣнію сдѣланному мною въ моей теткѣ, сказала, что оное должно быть употреблено въ дѣло послѣ обѣда; что она очень опасалася, чтобъ чего не нашли у меня, впрочемъ ни чего не имѣла она въ виду своемъ кромѣ моей пользы, и что еще прежде середы въ моей волѣ состояло всеобщее прощеніе. И сія безстыдница, чтобы удержаться отъ смѣху, вложила себѣ въ ротъ конецъ фартука, и спѣшила вытти. Когда же она пришла сбирать съ стола, то я выговаривала ей за ея дерзость. Она мнѣ извинялася, но но… (опять начиная смѣяться) что не можно было ей удержаться, говорила мнѣ, когда она представляла себѣ мои долговремянныя прогулки, кои одни подали причину осматривать мои покои. Она изъ того, что мнѣ приказано было принести обѣдать въ садъ, заключила, что въ семъ сокрывалося что либо особенное. Надобно признаться что братъ мой человѣкъ удивительной въ изобрѣтеніяхъ. Самой Г. Ловеласъ не имѣлъ столь живаго и плодовитаго ума, хотя и почитался за человѣка остроумнаго. Тетка моя обвиняетъ Г. Ловеласа, что онъ своими успѣхами хвалился предъ своими слугами. Можетъ быть онъ и имѣетъ сей недостатокъ; что же касается до моего брата, то онъ всегда себѣ поставляетъ за честь казаться передъ глазами нашихъ служителей человѣкомъ съ достоинствами и съ познаніями. Я часто думала, что о гордости и подлости можно сказать такъ же, какъ о разумѣ и глупости, что они вообще не разрывны, они одна отъ другой очень близки.

Но для чего мнѣ останавливаться на глупыхъ мысляхъ другаго въ то самое время, когда я мой умъ имѣю изполненнымъ безпокойствъ? впрочемъ желала бы я, еслибъ можно было, забыть то свиданіе, кое столь приближенно къ моимъ несчастіямъ. Опасаюся, что бы занимаяся столь онымъ на передъ, я не вверглася въ несостояніе онаго снести равнодушно, и чтобы мое смятеніе не подало надо мною большей выгоды найти кажущуюся причину упрекать меня въ непостоянствѣ моея рѣшительности.

Ты знаешь, любезная моя, что право сдѣлать справедливой упрекъ даетъ тому нѣкоторой родъ побѣды, кто можетъ оный учинить, между тѣмъ, какъ угрызеніе смятенной совѣсти виновнаго приводитъ въ уныніе.

Не думай, что бы сей стремительной и смѣлой умъ сдѣлался, если то возможно, какъ своимъ, такъ и моимъ судьею. Ему не удастся быть моимъ и я предвижу, что разговоръ нашъ не будетъ равнодушенъ. Да и странно будетъ, чтобы я возмогши противиться всей моей фамиліи… Что я слышу? Они у дверей въ саду…

Нѣтъ я обманулася! какую силу имѣетъ страхъ всѣ химеры представлять на самомъ дѣлѣ. Для чего я столь мало властна надъ собою!

Я теперь хочу отнести сіе письмо въ назначенное мѣсто. А оттуда пойду и въ послѣдніе посмотрю, взято ли положенное мною письмо, или тамъ же лежитъ. Если оно взято, то я его уже не увижу. Если же найду, то возьму, для убѣжденія его, показавъ ему, что онъ ни чемъ не долженъ меня упрекать. Оно покрайней мѣрѣ сбережетъ мнѣ нѣсколько хитростей и безполезныхъ умствованій, и я буду твердо держаться того, что въ немъ содержится. Свиданіе должно быть кратко; ибо естьли по несчастію меня примѣтятъ, то ето будетъ новымъ поводомъ къ жестокостямъ, кои мнѣ завтрѣ угрожаютъ.

Сомнѣваюся, свободно ли мнѣ будетъ къ тебѣ писать въ остальную часть дня. Да и въ состояніи ли сіе буду дѣлать прежде, нежели отдадутъ меня глупому Сольмсу? Но, нѣтъ, нѣтъ; етому ни когда не бывать, если я буду обладать какимъ либо употребленіемъ чувствъ.

Если посланной твои ничего не найдетъ въ извѣстномъ мѣстѣ по утру въ середу, то ты можешь заключить, что мнѣ нельзя было къ тебѣ писать и равно отъ тебя получить сіе же удовольствіе.

Въ столь несчастномъ моемъ положеніи пожалѣй о мнѣ, дорогая моя пріятельница; помолись за меня и сохраняй ко мнѣ твою любовь, составляющую честь моея жизни и единое мое утѣшеніе.

Кл. Гарловъ.