Весьма естественно можно было заключить, отвѣчала мнѣ моя тетка, имѣть подозрѣніе, что я по крайней мѣрѣ отчасти сему злу причиною въ томъ мнѣніи, что я по несправедливости стражду, естьли не ему я сообщила свои жалобы, то могла писать о томъ къ дѣвицѣ Гове; что бы было равно. Извѣстно что дѣвица Гове столь же вольно изъясняется какъ и Г. Ловеласъ о всей нашей фамиліи. Конечно она отъ кого ни есть должна была узнать о всемъ томъ, что ни произошло. Сія то самая причина побудила моего отца поспѣшить заключеніемъ, дабы избѣжать пагубныхъ слѣдствій могущихъ произойти отъ весьма продолжительной отсрочки.

Я примѣчала, продолжала она, что вы съ великимъ жаромъ мнѣ отвѣчаешь. (Я и въ самомъ дѣлѣ такъ говорила) что касается до меня, то я увѣрена, что естьли ты пишешь, то ничего такого не упустишь, которое бы могло воспламенить сихъ вспыльчивыхъ людей. Но не сей есть предмѣтъ особеннаго моего посѣщенія.

Тебѣ не остается, любезная племянница, никакого сомнѣнія, чтобъ твой отецъ не требовалъ отъ тебя повиновенія. Чѣмъ болѣе находитъ онъ въ тебѣ супротивленія къ его приказаніямъ, тѣмъ болѣе почитаетъ себя обязаннымъ настоять въ своей справедливости. Твоя мать приказала мнѣ сказать тебѣ, что естьли ты хочешь подать ей, хотя малую надежду къ покорности, то она приметъ тебя въ сію же минуту въ свой кабинетъ, между тѣмъ какъ твой отецъ будетъ прогуливаться въ саду.

Преудивительная рѣшительностъ вскрикнула я. Я и такъ утомлена вѣчными своими объявленіями, кои ни мало не относятся къ перемѣнѣ моихъ нещастій, и ласкалась что изъяснивъ столь ясно свои мысли, не буду болѣе подвержена симъ тщетнымъ усиліямъ.

Ты не понимаешъ, что я говорю возразила она, съ чрезвычайно важнымъ видомъ. До сего времени прозьбы и усилія были употребляемы безъ всякой пользы, дабы внушить въ тебя покорность, которая составила бы благополучіе всѣхъ твоихъ друзей: уже то время прошло. Дѣло рѣшено такъ, какъ и справедливость того требуетъ, чтобъ ты твоему отцу покорилась. Тебя обвиняютъ, будто имѣешъ нѣкое участіе въ намѣреніи Г. Ловеласа, когда онъ хотѣлъ тебя похитить. Мать твоя тому не вѣритъ. Она желаетъ тебя увѣрить, сколь хорошее мнѣніе о тебѣ имѣетъ. Она хочетъ тебѣ сказать, что еще тебя любитъ, и изъясненій чего отъ тебя ожидаетъ въ наступающемъ случаѣ. Но дабы не подвергнуться противоборствованіямъ, кои могли бы ее болѣе раздражить, она хотѣла бы быть увѣрена, что ты сойдешь къ ней въ томъ намѣреніи, чтобъ оказать съ доброй воли то, что должна я сдѣлать; или съ доброй воли или по принужденію. Она также почитаетъ за нужное дать тебѣ нѣсколько наставленій, какъ поступать мнѣ должно, дабы примирится съ своимъ отцемъ и со всею фамиліею. Хочешь ли ты сойти, сударыня, или нѣтъ?

Я ей сказала, что по столь продолжительномъ удаленіи, я почла бы себя чрезвычайно щастливою видѣть свою матушку, но что не могу желать того на семъ договорѣ.

Такъ ли вы должны были отвѣчать, сударыня?

Я не могу другаго вамъ дать отвѣта, сударыня моя. Я никогда не буду женою Г. Сольмса. Мнѣ весьма кажется не сносно быть толь часто принуждаемой въ одномъ и томъ же самомъ дѣлѣ, но я никогда не буду принадлежать сему человѣку.

Она оставила меня съ печальнымъ видомъ. Я не знаю какъ тому пособить.

Толико усилій непрерывно усугубляющихся, выводятъ меня изъ терпнѣнія. Я удивляюсь, что тернѣливость моихъ гонителей не можетъ изтощиться. Столь непремѣнны ихъ мнѣнія и твердость принятая ими для моего нещастія.

Я хочу отнесть сіе письмо въ условленное мѣсто: и не могу продлить ни единой минуты, поелику Бетти примѣтила, что я писала. Грубіянка взяла салфетку, обмочила кончикъ оной въ воду, и представляя оную мнѣ съ насмѣшливымъ видомъ, сказала: сударыня могули я вамъ подать?… Что такое, спросила я ее? Только сударыня, одинъ палецъ у правой вашей руки, естьли вамъ угодно его посмотрѣть. Въ самомъ дѣлѣ, у меня былъ одинъ палецъ замаранъ въ чернилахъ. Я взглянула на нее съ презрѣніемъ, не сказавъ ни слова. Но опасаяся новыхъ обысковъ, я вознамѣрилась свернуть свое письмо.

Кларисса Гарловъ.

Въ пятницу въ часъ.

Я получила письмо отъ Г. Ловеласа, наполненное его восхищеніями, желаніями, обѣщаніями; ты получишь его съ симъ же письмомъ. Онъ меня проситъ отдаться въ покровительство тетки его Лаврансъ, а въ сопровожденіе даетъ мнѣ дѣвицу Шарлотту Монтегю. Я должна, говоритъ онъ, думать только о утвержденіи себя въ своихъ намѣреніяхъ и лично принять поздравленія его фамиліи. Но ты увидишь, съ какою безразсудностію онъ изъ того заключаетъ, что уже я совсемъ его.

Карета и цугъ лошадей точно будетъ находиться на предложенномъ имъ мѣстѣ. Въ разсужденіи опасностей, которыя весьма чувствительно меня безпокоютъ, дабы не потерять добраго своего имени, ты удивишься смѣлости его разсужденій. Я не обвиняю его, что не имѣетъ онъ довольно великодушія, естьли я должна буду ему принадлежать, или естьли я подала ему причину думать, что на то согласна. Но я весьма онаго остергаюся.

Какъ легко единой шагъ приводитъ насъ къ другому, съ такимъ дерзскимъ и подвласнымъ намъ поломъ! Какъ скоро молодая особа, которая подаетъ мущинѣ малѣйшее ободреніе, оставляетъ свои намѣренія, и столь далеко отъ нихъ отдаляется, что никогда уже не возвратится опять къ онымъ. Ты моглабъ вообразить изъ того, что онъ мнѣ пишетъ, будто я подала ему право думать, что мое отвращеніе къ Г. Сольмсу произходитъ не отъ инаго чего, какъ отъ склонности, которую я къ нему чувствую.

Наиболѣе устрашаетъ меня то, что соображая извѣстія его шпіона (хотя онъ кажется дня не знаетъ точно опредѣленнаго къ тому) съ тѣми увѣреніями, которыя я получила отъ моей тетки, я нахожу жестокое подтвержденіе того, что естьли я пробуду здѣсь еще долѣе; то не останется ни какой надежды къ избавленію себя отъ Г. Сольмса. Я начинаю сомнѣваться, не лучше бъ я сдѣлала, естьлибъ удалилась къ моему дядѣ; покрайней мѣрѣ моглабъ я выиграть нѣсколько времени.

Вотъ плодъ удивительныхъ его вымысловъ! Онъ присовокупляетъ; что,,я буду довольна всѣми его предпріятіями; что мы ни чего не будемъ дѣлать безъ разсужденія; что онъ подвергнетъ себя моей волѣ, а я буду управлять его намѣреніями. Сіи слова, какъ я сказала, показываютъ такого человѣка, которой почитаетъ себя увѣреннымъ, что мною владѣть будетъ. Впрочемъ, я написала къ нему слѣдующій отвѣтъ, что не смотря на то намѣреніе, на кое было я решилась, дабы прибѣгнуть подъ покровительство его тетки, поелику еще остается дня съ три до вторника, и что можетъ случиться нѣкая перемѣна со стороны моихъ друзей и Г. Сольмса; то и не почитаю себя не отмѣнно обязанною послѣднимъ моимъ письмомъ; не обязана изъяснить ему и причины моего поступка, естьли я оставляю сіе намѣреніе то почитаю за нуждное увѣдомить его также, что прибѣгнувъ подъ покровительство его тетки, естьли онъ представляетъ себѣ, что мое намѣреніе есть совершенно предаться ему, то сіе есть такое заблужденіе, которое я его прошу оставить, по тому что есть еще множество такихъ пунктовъ, въ коихъ я хочу быть удовольствована, и разныхъ статей требующихъ изъясненія, прежде нежели могу согласиться на другія предложенія, что долженъ онъ при первомъ ожидать случаѣ, что я не упущу ни чего, дабы токмо примириться съ моимъ отцемъ, и принудить его одобрить будущія мои поступки. Я столь же рѣшительно положила поступать во всемъ совершенно по его повелѣніямъ; какъ будто и не оставляла его дома: естьли же онъ воображаетъ что я не сохраню себѣ сей вольности, и надѣется получить изъ моего побѣга нѣкую выгоду, коею въ другомъ случаѣ онъ не могъ бы ласкаться; то я рѣшилась лучше остаться тамъ, гдѣ я теперь нахожусь, и съ твердостію взирать на всякое произшествіе, въ той надеждѣ, что на конецъ мои друзья примутъ не однократно предлагаемое мною представленіе, то есть: никогда не выходить замужъ безъ ихъ согласія.,,