Не следует думать, что "на самом деле ничего не изменится" и все структуры все равно останутся в Москве, лишь обретя статус представительств. Огромную роль в России играет личность руководителя, поэтому при любом "раскладе" реальные властные структуры окажутся там, где будет находиться кабинет руководителя и его аппарат. Культура принятия решений в бане или ее аналоге никуда не испарится. Поэтому, если такой кабинет и "баня" окажутся на Волге, то и управление будет осуществляться с Волги, а московский "нарост" будет неизбежно терять свой политический и административный вес.
Само собой разумеется, что разворачивание проекта и выведение его в режим воспроизводства приведет к росту аппарата. Впрочем, этот рост в любом случае неизбежен[20]…
Не менее интересными результатами будут:
(а) создание в стране рынка защищенных телекоммуникаций, причем покупателями на этом рынке станут далеко не только государственные структуры. При физическом разделении властей в пространстве система государственного управления будет безупречно функционировать только в том случае, если будут созданы безупречные протоколы дистанционного взаимодействия этих властей, а эта задача имеет – кроме чисто технической – психологическую и юридическую составляющие;
(б) даже при наличии идеальной телекоммуникационной системы между перечисленными столицами, покрывающими страну от Тихого до Северного океана и Черноморья, будут регулярно перемещаться "особо важные персоны", что потребует создания соответствующей VIP-инфраструктуры. А это и элитный жилищный фонд, и терминальная инфраструктура, и даже такой проект, как гиперзвуковой пассажирский самолет…
Нижний – Казань – Санкт-Петербург
ноябрь 2002 г.
[1] Заметим здесь, что данный динамический сюжет не исчерпывается указанными тремя произведениями. Карл Великий, достраивая свою империю, переносит столицу из Ингельгейма в Аахен, на самый край освоенных земель. Впоследствии его наследники понесут свет христианской веры еще дальше, на Восток. В какой-то степени и северная столица Поднебесной – Пекин – появилась в рамках того же сюжета. Жаль только, что последняя из великих Империй не смогла найти в себе силы сделать из Сингапура второй Лондон и принять культуру Большого Океана так же, как она приняла культуру Большого Полуострова.
[2] Речь идет, конечно, о традиционных и индустриальных культурах. В наши дни, на смену морскому могуществу может прийти господство в воздухе, в Космосе или, наконец, в информационном пространстве. Впрочем, до сих пор не появилось ни мировых Империй, отказавшихся от моря, ни мировых Городов, построенных на границе Земли и Космоса.
[3] "Базиса и надстройки", как еще совсем недавно можно было услышать с любой кафедры великой страны.
[4] "Push-pull", то есть "тяни-толкай".
[5] Хотя строительство первых железных дорог свидетельствовало о намерениях: первая железнодорожная ветка – Москва-Санкт-Петербург, вторая – Санкт-Петербург-Варшава, третья и замыкающая – Варшава-Москва.
[6] Практически в любое время суток по Москве быстрее передвигаться на метро, нежели на личном автомобиле, даже с очень хорошим водителем. Транспортные артерии города поражены тяжелой формой "склероза", и строительство новых магистралей, в том числе трех концентрических колец, практически не меняет положения дел.
[7] Речь не идет, разумеется, о чьей-то "злой воле". Существует социальный феномен аккреции населения крупными городами: пассионарные элементы стремятся туда, полагая, что обретут большие возможности для реализации своих способностей. Легко формально показать, что при этом суммарная стоимость человеческого капитала падает (см. Антропотоки и демографические особенности фаз развития: на примере Северо-Западного федерального округа http://antropotok.archipelag.ru/text/a006.htm). Для России Москва представляет абсолютный аккреционный центр.
[8] Москва оказалась в нелепом положении, критикуя США за моноцентризм: она ведь и сама кладет в основу государственного устройства именно его. У Москвы те же фобии, что и у Вашингтона; разница лишь в том, что последний мыслит глобально и потому его моноцентризм носит планетарный характер, а Москва – аутентично и ее моноцентризм весьма провинциален.
[9] Понятие В.Княгинина.
[10] При этом можно предполагать, что "скатывание" русского населения в Приморский край на первом этапе будет максимальным из Сибири, зато в пространство открывающихся возможностей устремится восточный (китайский, корейский, вьетнамский и др.) элемент. И тогда придется отвечать по "гамбургскому счету": утрачена ли историческая способность к социокультурной переработке по превращению инакового и чуждого в собственное или нет?
[11] Здесь же придется "приземлять" ведущий мозговой центр "Русского Мiра" и редакцию нового федерального ежедневника. В целом, давно назрела необходимость "сведущего голоса" с тихоокеанского побережья – другого, отличного мнения.
[12] В его основе – Приволжский федеральный округ плюс Екатеринбургская и Челябинская области, а также Волгоград и Астрахань.
[13] Вернее, перекладывает кошелек из одного кармана в другой, находящийся поближе к Европе…
[14] Хотя исторически именно Харьков был и во многом остается "городом-сваей".
[15] Которому предстоит вытянуть на себя Донецкую агломерацию.
[16] О чем иерархи Церкви прекрасно осведомлены, но несмотря на это, к сожалению, Миссионерский отдел РПЦ предпочитает отсиживаться в тихом, спокойном городке на границе с Украиной – Белгороде.
[17] Волго-Уральский, Кавказский, Закавказский и Среднеазиатский.
[18] Июнь 1944 г.
[19] Переслегин С., Переслегина Е. Тихоокеанская премьера. – М., СПб.: АСТ – Terrafantastica, 2001.
[20] Ввиду постоянного повышения информационной нагрузки на аппарат, во-первых, и в силу собственных императивов административных структур, во-вторых.
Сергей Переслегин, Николай Ютанов
Версия для печати
Письмо четвертое. Человек как фактор биологической эволюции. Ноозой
До сих пор речь шла о принципах построения "мировой модели". В этом письме мы хотим рассмотреть идеологию, положенную в основу моделирования.
После основополагающих работ Д.Форрестера и знаменитых докладов "Римского клуба" возникла тенденция противопоставлять Человека Природе и рассматривать человеческие формы деятельностей и организованностей, как безусловно враждебные "всему живому". Такой подход придал системному взаимодействию вида Homo Sapiens с объемлющими биоценозами характер трагически неразрешимой коллизии. В исторической перспективе это способствовало перерождению экологического мышления в природоохранительное, то есть запретительное.
Представляется, однако, что чувство вины "за загубленную нами природу" не имеет под собой оснований. Как и любой биологический вид, человек выделяет в окружающую среду продукты своего метаболизма. Продукты утилизируются и перерабатываются другими видами, и в этом смысле природную среду невозможно "загрязнять". Другой вопрос, что биомасса людей, сосредоточенных на ограниченной площади, влияет на объемлющий биоценоз, тем самым, побуждая к действию гомеостатические механизмы биоты. Применение принципа Ле-Шателье к демографическому уравнению приводит, как уже говорилось, к превращению экспоненциального решения в логистическое. Такой формальный гомеостатический механизм может быть назван статическим. Более содержателен динамический случай, когда рассматривается "уравнение эволюции" и предполагается, что эволюционный стресс, вызванный быстрым ростом численности и плотности обитания вида Homo, приводит сначала к возрастанию смертности индивидуумов, относящихся к разным видам, а затем к взрывному видообразованию.
Если прогнозы экологов верны, и человек действительно становится видообразующим фактором (а пока для такого вывода нет должных оснований, поскольку с эволюционной точки зрения наша эпоха вполне заурядна и никак не подходит под лейбл "великого вымирания"), то возникающие виды будут преимущественно вредны или опасны для вида Homo, их численность будет какое-то время расти быстрее экспоненты, и установление равновесия приведет к снижению рождаемости и уменьшению средней продолжительности жизни у человека. Этот динамический эволюционный гомеостатический механизм объясняет действие "стрелы Аримана". Есть, конечно, искушение связать со "стрелой Аримана" разнообразные "новые инфекции", начиная со СПИДа, но, во-первых, такой вывод будет неоправданной генерализацией, а во-вторых, ничего принципиально катастрофического он не несет.
