— Где сумка? — спросили мы все трое.

— Да вот она, — сказал Димка. — Я её в руках держу. Я из-за этой сумки и заснул. Сел на кровать и думаю: зачем он мне сумку принёс? И незаметно заснул.

Мы все опять посмеялись, но у нас уже сил нет. Один Димка хохотал со свежими силами, когда ему всё рассказали. Но он тоже быстро устал. Одному скучно смеяться!

И мы пошли к нам пить кофе. Мы с Димкой кофе не очень любим. Если бы лимонад!

Потом мы с мамой ждали Путьку. Всё придумывали, как мы его обманем. Мы ему скажем, что сумочка потерялась. Пусть теперь ремень нюхает!

Но Путька даже ночевать не пришёл.

— Ишь как загулял, — сказала мама.

Я сразу поняла, почему он не пришёл. Ему стыдно. Он же вспомнил, что бросил сумочку. Ему мама так доверяет, а он бросил.

И тут я заснула.

А Путька только утром пришёл. Такой виноватый! Прямо ползком по комнате и тихонько в уголке лёг. Будто глаза закрыл, а сам за нами подглядывает. Думал, мы его будем ругать.

— Явился? — строго сказала мама.

Но Путька понял, что она не сердится. Он по маминому тону понял. Его не обманешь. Он сразу запрыгал. И на задних лапах потанцевал, хотя мы не просили.

— Ладно, ладно, — сказала мама.

И мы с Путькой пошли провожать её до института. Я взяла книгу, а Путька нёс сумочку. Он её осторожно нёс, прямо на цыпочках. И на всех так важно смотрел.

Из нового дома вышла Лада. Но Путька даже не обернулся.

Зима давным-давно прошла. Я о ней уже забыла. Всё белое, совсем неинтересно. Я лето больше люблю. Оно красное, синее, жёлтое. Столько цветов! У нас весь дом в одуванчиках. Я из одуванчиков плету венки, а Путька их нюхает. У него нос жёлтый, так он нюхает.

Мне скоро будет семь лет. А Димке как раз сегодня утром исполнилось семь. Он меня перегнал. В день его рождения зацвела черёмуха. Так она подгадала! Я Димке подарила большущий букет, руками не обхватить — такой большой. Потом вырвала лист из альбома и написала: «Димке от Таты».

И всё вместе подарила.

Когда Димка прочитал, он так обрадовался. Я же ему ещё никогда не писала! Он десять раз прочитал и всё понял. Потом мы с ним вместе читали. Потом прочитали тёте Клаве. Она удивилась, что я так хорошо написала. Потом мы Димкиному папе прочитали. Он прямо был потрясён.

— Вы за зиму вытянулись, — сказал Димкин папа.

Тут мы с Димкой ещё сильнее вытянулись. Мы на цыпочки встали — воо-оон мы какие большие! Скоро в школу пойдём.

Димкин папа нас у стенки измерил. Он нас всегда у этой стенки измеряет, для сравнения. И отмечает красным карандашом.

— А я выше! — сказал Димка.

— Нет, — сказал Димкин папа, — ты на цыпочки встал. Тата на целый сантиметр выше!

Вот и тётя Клава слышала. И Путька! Я на целый сантиметр выше, а мне только шесть лет. Когда мне семь будет, я ещё не так вырасту. На мой день рождения сирень зацветёт, а на Димкин — одна черёмуха. Сирень гораздо красивее! Я Димке язык показала, чтобы он не задавался.

— Зато я старше Татки, — сказал Димка.

Он такой сегодня гордый! Даже моего языка будто не заметил. Димкин папа сегодня взял выходной день, чтобы с Димкой гулять. Вот почему Димка так задаётся.

— Зато Тата моложе тебя, — сказал Димкин папа.

Это он за меня заступился. Но он как-то неудачно заступился. Моложе неинтересно быть, вот если бы старше.

— Давайте есть торт, — сказала тётя Клава.

У них торт шоколадный. Его можно не жевать, он сам во рту тает, как льдинка. И ещё хрустит. Этот торт Димке подарили. Вот пусть его Димка и ест.

— Чего же ты своего товарища в беде бросаешь? — сказал Димкин папа. — Он же объестся и даже заболеть может!

Тогда я, конечно, стала есть торт.

Потом мы с Путькой пошли гулять. А Димка со своим папой остались дома, у них там какие-то дела. Они обещали нас на улице найти. Если мы далеко не уйдём…

Я подумала: как же мы с Путькой будем играть? Мы последнее время играли в следы. Димка убежит подальше, его совсем не видно, а я Путьке говорю: «Путька, следы! Ищи, Путька!» — говорю я ему.

Он сразу как залает! И бежит по Димкиным следам. Очень быстро Димку находит. Димка куда только не прятался, даже на дерево залезал, но Путька его всё равно находит. Голову задерёт и лает на дерево.

Но если Димка дома, то какие же следы?

Тут я смотрю — Путька нюхает дорогу. У него такой вид сосредоточенный! Он даже лапами роет, так ему интересно. Он что-то нашёл. Я нагнулась и вижу — на дороге ботинки отпечатаны, большие. Можно прутиком обвести, до того ясно отпечатались. Потому что ночью был дождик. Путька нюхает эти ботинки и мотает головой.

Я у нашего дома таких ботинок никогда не видала…

— Следы! — говорю я Путьке. — Ищи!

Он сразу как побежит. Я за ним едва успеваю. Мы изо всех сил бежим. Путька иногда остановится и траву нюхает. И снова вперёд. Мы уже на тропинку свернули. Уже института не видно. И бабы Ритиного дома. Мы под берёзами бежим. Так светло — одни берёзы. Я ни разу здесь не была. Мама не разрешает далеко уходить. Но я не сама ухожу! Меня Путька по следам ведёт.

Потом мы с Путькой спустились в овраг. Там столько черёмухи! Вот куда надо было за букетом идти. В овраге ручей течёт и маленькие лягушки прыгают. Ну, такие малюсенькие, просто игрушечные. Это, наверное, лягушкины дети. Мы с Путькой перешли через ручей по доске. Путька перебежал, а я тихонько шла, на четвереньках, и руками тоже держалась. У меня на этой доске голова кружится.

Потом мы лезли куда-то вверх. Так высоко! Даже Путька устал и язык высунул. Прямо над нами небо. Близко! Рукой можно достать. Только у меня руки всё время заняты! Я держусь за корни, чтобы вниз не скатиться.

Вдруг мы вылезли и сразу увидели озеро. Может быть, это наше озеро, а может, совсем другое. Мы так долго шли! Но всё-таки не сбились с тропинки. Вот она, под ногами. Вся лопухами заросла.

«Ррр!» — сказал Путька.

— Ай! — сказала я.

Мы с ним вдруг упёрлись в забор. Весь зелёный, ни одной щёлочки. Но Путька побежал около забора и нашёл дырку. Там доска немножко отстала.

Путька пролез. А мне пришлось платье снимать. Я на Димкин день рождения новое платье надела. Оно такое широкое! Без платья-то я быстро пролезла.

Смотрю — мы очутились во дворе. Большой двор, и скамейки стоят, как в парке. И круглые клумбы. Они красными кирпичиками выложены, чтобы не помять цветы. И между ними домик стоит. Зелёный. С террасой. На террасе сидит беленький старичок и щурится от солнца. Путька подбежал к старичку и с ним здоровается. Он ему лапу протянул, в белой тапочке.

Старик подумал и тоже протянул Путьке руку.

— Это что же за дама ко мне в гости пожаловала? — спросил старичок.

— Это не дама, — сказала я. — Это Путька!

— Простите, я не знал, — сказал старичок. — Если это Путька, тогда другой разговор. Беру свои слова обратно.

— А зачем они вам? — удивилась я.

— Что? — не понял старичок.

— Свои слова, — объяснила я.

— Это, молодой человек, долгий разговор, — сказал старичок.

— У меня зимой косы были, — сказала я. — Но сейчас с короткими волосами удобней. Меня мама сама подстригла. А платье за забором осталось. В платье никак в дырку не пролезешь!

— В платье действительно трудно, — сказал старичок.

— А у вас ботинки есть? — спросила я.

— Ботинки? — удивился старичок. — Вообще-то есть, скрывать не буду. А вы как сюда попали?

— Мы по вашим следам попали, — сказала я, — через овраг. Вы свои следы около нашего дома оставили, а у Путьки знаете какой нюх! Мы без остановки бежали.

— Интересно, — сказал старичок. — Я сегодня из дому ещё не выходил. Но это, конечно, ничего не значит.

— Путька вас сразу узнал, — сказала я.