Отец явно уводил разговор в сторону. Кроме того, Бет покоробило от его попыток выгородить Алана.

– Он мне об этом говорил.

– Но ты не желаешь слушать его объяснения! Ладно, в конце концов, это твое дело, но не жди, что я буду брать в штат агентов, основываясь наличных симпатиях и антипатиях. Это не в моем стиле!

Старая песня! Работа всегда стояла для отца на первом месте. Бет даже не пыталась спорить с ним на эту тему.

– Я не собираюсь указывать тебе, кого брать на работу. Речь идет о другом. Ты должен был предупредить меня, свою дочь, о том, что я могу оказаться сегодня в трудной ситуации. Мне нужно было внутренне подготовиться к встрече с Аланом!

– Но ты же говорила, что между вами все кончено. Неужели его появление так сильно расстроило тебя?

– Между нами действительно все кончено, но это не значит, что я ничего не ощутила, когда Алан вдруг возник передо мной. Я не могу спокойно относиться к человеку, бросившему меня у алтаря.

Уит на минуту задумался.

– Ты действительно не испытываешь к нему больше никаких чувств?

– Если ты взял его на работу для того, чтобы попытаться снова свести нас, то я вынуждена буду тебя разочаровать.

– Повторяю, я никогда не руководствуюсь в своей работе личными соображениями.

– Охотно верю.

Уит вздохнул:

– Я думал, что работа в одном учреждении сблизит нас и ты начнешь лучше понимать меня.

– Я действительно стала лучше понимать тебя, папа. Но дело не в этом. Мне обидно, что ты не предупредил меня об Алане. Я твоя дочь и заслуживаю твоего доверия и внимания.

– Пойми, он хороший агент, – сказал Уит, снова уводя разговор в сторону. – Он всегда мне нравился. Это надежный человек, на него можно положиться.

– Он доказал это в день нашей свадьбы. Ничто, даже собственная свадьба, не может помешать ему выполнить полученное задание.

– Я в отличие от тебя ценю подобную преданность делу.

– Знаю.

– А ты не способна это по достоинству оценить.

– Ошибаешься. Меня тоже восхищает преданность делу, но я считаю, что не надо работу смешивать с семейной жизнью.

– Твоя мать всегда смешивала.

– Да, вы два сапога пара.

– А ты наша дочь.

– Ты уверен, что меня не подменили в роддоме?

Это была шутка. Но она явно не понравилась Уиту. По его лицу пробежала тень.

– Элизабет…

Она вздохнула:

– Я шучу, папа. Не принимай мои слова близко к сердцу. Пойми, я не хочу возвращаться к старым спорам.

– Ты сердишься на меня за то, что я не предупредил тебя о появлении Алана.

Наконец-то Уит заговорил по существу дела.

– Я знала, что ты сообразительный человек.

– Я решил, что даже если ты будешь знать заранее об Алане, это ничего не изменит. – «И я был совершенно прав».

Уит рассчитывал, что бурная реакция дочери на неожиданное появление в офисе Алана ускорит осуществление его тайных планов.

Уит лукавил, говоря, что он никогда не руководствуется личными интересами при принятии решений, связанных с работой. Если у него и было такое правило, то на этот раз он его самым грубым образом нарушил. Правда, Алан действительно был первоклассным агентом, и в этом Уит не кривил душой. Его выбор был оправдан с профессиональной точки зрения. Тем не менее на него явно повлияли личные мотивы.

Уита беспокоила судьба дочери. Она была слишком поглощена работой, хотя всегда мечтала о замужестве. Ей было пора завести свою семью.

Они с Линн хотели внуков. И часто говорили об этом, но понимали, что не дождутся осуществления своей мечты, если Элизабет будет растрачивать энергию материнства на котят, которых она завела, когда ей стало пусто и одиноко в отдельной квартире. Почему она не пыталась завести любовника?

По мнению Линн, Бет была болезненно застенчивой и боялась мужчин. Уит был согласен с ней, но в отличие от жены не хотел ждать, пока со временем все наладится само собой. Попытки познакомить Бет с достойными мужчинами ни к чему не привели. Дочь ничего не желала слышать о сватовстве и отказывалась встречаться с теми, кого подбирала для нее мать.

Родители понимали, что три года назад Элизабет получила серьезную душевную травму. Но с тех пор много воды утекло. Однако Бет со временем становилась все более осторожной и скрытной. Она никого не пускала в свою жизнь.

Бет подолгу задерживалась после работы в офисе, и когда отец выражал свое недовольство по этому поводу, только отшучивалась. Дочь не могла всерьез воспринимать слова этого трудоголика о том, что она слишком много времени посвящает работе. Но Уиту действительно не нравилось такое рвение.

Только теперь Уит и Линн поняли свою ошибку. Поглощенные делами, родители не занимались воспитанием Бет, и у нее развилось множество комплексов, которые теперь мешали ей строить свою жизнь. Фиаско, которое их дочь потерпела три года назад, окончательно отбило у нее всякую охоту вступать в отношения с мужчинами. Бет ограничила круг общения несколькими подругами и сотрудниками «Годдард проджект», которых, впрочем, держала на расстоянии.

Бет была единственным ребенком Уита, и он сильно любил ее, хотя она не поверила бы ему, если бы он заговорил с ней об этом.

Уит был великолепным тактиком, и у него давно уже созрел план действий, направленных прежде всего на рождение долгожданных внуков. Бет и не подозревала, что он считал именно ее самым важным делом своей жизни.

Ему не терпелось увидеть выражение лица дочери, когда он перейдет к осуществлению второго пункта своего плана.

Бет вошла в комнату для совещаний, держа в одной руке малоформатный ноутбук, а в другой – чашку яванского мокко. Сюда скоро должны были явиться шестеро агентов, недавно вернувшихся из командировок. Бет была готова к длительному обсуждению результатов их оперативной работы. Волей-неволей придется долго находиться рядом с Итаном. Это не сулило ничего хорошего.

Бет села в конце длинного стола и принялась ждать. Первым в комнату вошел Итан. Ну как же иначе!

– Доброе утро, солнышко!

– Доброе утро, Итан, – не поворачивая головы, сказала Бет.

Ее взгляд был устремлен на маленький экран ноутбука. Ей не хотелось, чтобы Итан заметил румянец, выступивший на ее щеках от ласкового приветствия.

Итан давно уже называл Бет солнышком. Остальные агенты со временем подхватили это обращение, утверждая, что оно очень подходит Бет, у которой была лучистая, чуть застенчивая улыбка. Но первым ее начал так называть именно Итан. И это слово он всегда произносил как-то особенно интимно. Конечно, «солнышко» было трудно сравнить с вырвавшимся у Итана вчера обращением «детка», но и этого хватило, чтобы сильно смутить Бет.

Тем более если вспомнить, что она видела сегодня ночью во сне. К сожалению, Бет не могла запретить своему воображению создавать всё новые эротические сцены с Итаном, более того, его образ вторгся в ее подсознание, и оно теперь искушало ее красочными сновидениями. Бет проснулась сегодня среди ночи от собственных криков наслаждения и вынуждена была принять теплый душ, чтобы успокоиться.

– Ну как прошел вчера ужин у родителей? – спросил Итан таким вкрадчивым голосом, что у Бет судорогой свело бедра.

Она сжалась, пытаясь ослабить боль, но у нее это не получалось.

– Прекрасно. Мама пригласила на ужин своего протеже и его невесту.

– Значит, ты приятно провела время.

Повернув голову, Бет увидела устремленные на нее искрящиеся смехом зеленые глаза, и ей на мгновение показалось, что Итан догадался, в какое состояние поверг ее.

– Ну, если считать приятным времяпрепровождением бесконечные разговоры о поисках надежного поставщика продуктов к праздничному столу и о выборе подходящей церкви для проведения церемонии бракосочетания, то я действительно неплохо провела вечер.

– Ты не любишь говорить на подобные темы?

– Не особенно.

– Почему? Я всегда считал тебя женщиной, созданной для флердоранжа и белого штакетника. И мне всегда казалось, что разговоры о свадьбе должны нравиться тебе.