Я дал свое согласие и отключился.
Очень скоро Уильям устанет от нового имени: Воул Моул.
Среда, 18 июня
Вечером опять читал Найджелу «Преступление и наказание».
Грэм, Найджелов пес-поводырь, вконец зазнался.
Я мыл посуду и вдруг почувствовал прикосновение чего-то холодного к ноге. Опустил взгляд и увидел, что в меня тычется носом Грэм. В зубах он держал кухонное полотенце. Я разозлился, поскольку собирался поставить посуду на сушку, где она отлично высохла бы. А из-за вмешательства собаки пришлось все вытирать вручную и расставлять по полкам.
Четверг, 19 июня
Наконец-то в магазине установили компьютер. Его серые гладкие бока выглядят чужеродно на письменном столе мистера Карлтон-Хейеса из вишневого дерева.
Умник Хендерсон дал нам часовой урок, продемонстрировав, как пользоваться программой учета и выписки счетов, а также программой поиска книг.
Бернард Хопкинс не выдержал и десяти минут учебы, сдернул с полки первую попавшуюся книгу и принялся читать.
Часовой урок закончился, я же ни на йоту не продвинулся в понимании работы компьютерных систем, потому что Хендерсон изъяснялся исключительно на профессиональной абракадабре.
Когда Умник ушел, мистер Карлтон-Хейес обратился к Хопкинсу поверх компьютера:
– Глянь, Бернард, каждая изданная в мире книга теперь на кончиках наших пальцев.
Втроем мы завороженно смотрели, как по экрану струится мировая литература. Меня одолевали смешанные чувства: гордость за мировую техническую мысль и сожаление, что неторопливые и более человеческие времена канули в прошлое.
Пятница, 20 июня
Мистер Карлтон-Хейес показал мне письмо, которое пришло в магазин сегодня утром.
Уважаемый мистер Карлтон-Хейес.
Большое спасибо за то что Вы прислали поэтическую книгу и за то, что помогли папе с этими карточками. Они очень пригодились.
С наилутшими пожеланиями,
Гленн Ботт-Моул
Уважаемый мистер Карлтон-Хейес, Это Робби примазывается к письму Гленна. Я получил истинное удовольствие, если, конечно, уместно так выразиться, от военной поэзии Зигфрида Сассуна. Он знал, о чем пишет, это точно.
Стихотворение «Выжившие» я выучил наизусть.
Еще раз спасибо.
Робби.
P. S. Кстати, я лучший друг Гленна.
– Пошлю этому парню «Воспоминания охотника на лис»,[73] – сказал мистер Карлтон-Хейес.
Жаль, что он не Гленна имел в виду.
Суббота, 21 июня
Мистер Карлтон-Хейес спросил меня, когда я собираюсь взять ежегодный двухнедельный отпуск. Я сказал, что не могу позволить себе отдых, а тем более вдали от дома.
Хопкинс, разумеется, встрял:
– По-моему, отпуск – полная фигня. Зачем куда-то ехать? Выпить везде можно.
С утренней почтой пришла моя карточка «ВИЗА» Автомобильной ассоциации. Приветствую тебя, АА!
Воскресенье, 22 июня
После долгих размышлений решил дать Тиму Хенману[74] совет, как ему стать победителем в мужском одиночном разряде. Отправил ему письмо через Всеанглийский клуб лаун-тенниса и крокета.
Уважаемый Тим Хенман,
Надеюсь, что Вы не обидитесь на то, что я Вам скажу, но, как пытливый исследователь человеческой натуры, я, как мне кажется, мог бы помочь Вам реализовать свое амбициозное стремление выиграть Уимблдонский турнир.
а) Не позволяйте родителям присутствовать на своих матчах. А если они попытаются проникнуть на центральный корт, предупредите охрану, чтобы их вышвырнули. Если бы мои родители наблюдали за тем, как я работаю, у меня бы тоже все валилось из рук.
б) То же самое касается Вашей жены Люси.
в) Постарайтесь обзавестись более привлекательными поклонниками. Ваши нынешние почитатели – это в основном женщины, на которых женятся наркоманы.
г) Попросите Винни Джонса[75] научить Вас угрожающе сжимать кулак, сгибая руку в локте, после победного удара.
д) Запретите Вашим поклонникам кричать: «Давай, Тимми!» После таких криков создается впечатление, будто Вы бежите четвертым в забеге младшеклассников на соревнованиях по бегу с яйцом на ложке.
Думаю, если Вы претворите в жизнь мои пожелания, то завоюете сердце нации и почти наверняка станете спортсменом года по версии Би-би-си.
С уважением,
А. А. Моул
Отца снова положили в Королевскую больницу, после того как он сказал маме, что умирает. Шов на спине опять воспалился. Поехал его навестить, захватив на всякий случай подушку.
Понедельник, 23 июня
Из бристольской гостиницы позвонила Георгина. Рассказала, что автор, которого она повезла в турне, хватанул лишнего перед выступлением в книжном магазине и в итоге, когда некий молодой человек спросил у него: «Где вы берете свои идеи?» – автора прорвало «Есть ИКЕА – есть идея, козел!» И ну материть читающую публику.
Я полюбопытствовал, что это за автор.
– Маршалл Снелгроув, – ответила Георгина. – Ты о нем вряд ли слышал, он пишет научную фантастику. Придумал вселенную, которая помещается в сумке кенгуру.
Спросил, что на ней сейчас надето.
– Твое любимое – ничего.
Вторник, 24 июня
Позвонила Пандора узнать, как там Гленн. Ответил, что он в Басре, напуганный и несчастный.
– Я на тебя жутко зла за то, что ты позволил ему пойти на эту гнусную бойню, – сказала она.
Потом спросила, не поделится ли Гленн с ней информацией на условиях строгой анонимности, она пишет статью для «Обсервер».
Отказался от имени Гленна:
– Такой вещи, как «строгая анонимность», больше не существует.
– Как знаешь, – не стала упираться Пандора. – Через пару недель выходит моя автобиография, называется «Из ящика». Может, твой магазин проведет региональную презентацию?
Пообещал переговорить с мистером Карлтон-Хейесом.
Среда, 25 июня
Читательский клуб.
Мистер Карлтон-Хейес открыл обсуждение словами:
– Хочу начать наше заседание с признания, что хотя я не сторонник организованной религии, тем не менее Коран глубоко взволновал меня. Кроме того, будучи книготорговцем, я не мог не заинтересоваться произведением, которое является главной книгой для миллиарда человек.
Затем он предложил Мохаммеду рассказать, что значит для него Коран.
– Коран, как я его понимаю, помогает мне жить, – негромко заговорил тот. – Я следую его правилам, я нахожу в нем утешение и руководствуюсь им, когда не знаю, как поступить, и нуждаюсь в слове Божьем.
Тут его перебил Даррен:
– Слушайте, я чуть со стула не упал, когда прочитал про Адама, Авраама, Моисея и Иисуса. Да там все как в Библии!
– Да-да, – подхватила Лорейн, – и этот жуткий фараон, настоящая сволочь.
– А мне понравился стиль, – сказала Мелани. – Знаете, я читала в шезлонге, на свежем воздухе, и мне вдруг почудилось, что меня унесло куда-то далеко-далеко. Я даже перепугалась – мне же нужно было присматривать за детьми в «лягушатнике».
– Мелани, вы попали в точку! – возбужденно воскликнул Мохаммед. – Коран помогает погрузиться в себя, его следует читать, сидя по-турецки на полу, и тогда сила этой книги проявится в полной мере.
Я глянул себе под ноги:
– Наш ковер немного грязноват, но если не возражаете?…
Раздался хруст – это мистер Карлтон-Хейес сел и скрестил ноги по-турецки. Остальные последовали его примеру устроившись кружком, и Мохаммед принялся нараспев читать книгу своей религии. При этом он мерно раскачивался, описывая овал, с частотой шестьдесят качаний в минуту.
