Эдвина подошла и прочла вслух записку Люси:

– «Кто он?» – Она улыбнулась: – Вопрос по существу, Люси. Это мистер Прескотт Дивейн.

– Мистер Дивейн?! – с негодованием воскликнула Дженел. – Ради всего святого, он же все равно что мальчик по вызову!

– Некоторые могут поспорить с тем, что быть милым и очаровательным компаньоном на балах, вечеринках, пикниках и других светских мероприятиях для кого-то является родом занятий, – возразила ей Джинни. Ее бледно-голубые глаза загорелись. Розовощекая матрона очень любила оспаривать чьи-нибудь доводы, независимо от того, что она сама думала на этот счет. – По крайней мере дама сохраняет полный контроль за своими средствами и за условиями взаимоотношений. У нее появляется неотразимый сопровождающий – вот и все.

Дженел укоризненно покачала головой:

– Любая договоренность, при которой один человек использует другого, является оппортунистической и аморальной. А этот мужчина не кто иной, как паразит.

– Он просто сопровождающий, – поправила ее Эдвина. – Можно подумать, что он – любовник! Он же не спит с женщинами ради материальной выгоды. – Хотя Эдвина не могла не признать, что список любовниц Прескотта весьма внушителен, и от этого у нее почему-то засосало под ложечкой.

– Он прослыл настоящим распутником…

Эдвина скрестила руки на груди, стараясь не обращать внимания на то, как у нее вспыхнули щеки.

– Насколько я слышала, барышни сами вешаются ему на шею, а не наоборот. А разве можно осуждать мужчину за то, что он не отказывается от плотских утех, которые дамы сами ему предлагают?

Джинни поджала губы и посмотрела томно и мечтательно.

– Однажды я знавала одного профессионала сопровождающего. Он был такой миленький, и у него были очень большие руки…

– Да-да, насколько я знаю, насчет рук у тебя – пунктик, – прыснула со смеху Дженел. – Может быть, именно поэтому ты и попала в затруднительную ситуацию.

– Дженел! – воскликнула Эдвина, заметив с тревогой, что в глазах Джинни промелькнула обида.

Люси замахала своей запиской, и Эдвина обрадовалась возможности перевести разговор на другую тему.

– Люси права. Я должна сообщить вам, почему мистер Дивейн – именно тот человек, который нам нужен.

– Нам… – В глазах у Джинни заблестели слезы. – Когда я прочла первое письмо шантажиста, я подумала, что моя жизнь кончена. Я не могла допустить, чтобы Джудит узнала правду. И если бы кто-нибудь узнал обо мне и Жераре… В этом случае жених Джудит, вне всяких сомнений, разорвал бы помолвку и мы с Джуди… стали бы изгоями. Моя дочь никогда бы мне этого не простила. И я сама ни за что не смогла бы себя простить!

Джинни грустно улыбнулась.

– Но ты дала мне надежду, Эдвина. Надежду на то, что мы сможем со всем этим справиться. Может быть, я слишком наивна? – Прикрыв рот рукой, она пробормотала: – Надо же, как меня угораздило попасть в такую переделку?!

Эдвина схватила ее за руку:

– Мы все очень хорошо рассчитали, Джинни. Мистер Дивейн поможет нам выяснить, кто этот человек, найдет его, выведет на чистую воду, а затем вернет твои письма Жерару Вальмону…

– Так, значит, теперь ты превратилась в жалкую квартирную воровку? – съязвила Дженел.

Эдвина бросила на Дженел ледяной взгляд:

– Эту акцию нельзя назвать воровством. Это акт справедливого возмездия.

– Воровством называется сам процесс. И не важно, чью собственность украли.

Люси махала запиской и нетерпеливо стучала кулаком по столу. Пусть безутешная вдова утратила дар речи, но она знала, как заставить других прислушаться к ней, когда она этого хотела.

Эдвина должна была признать, что в высшем обществе обсуждение любого вопроса сводилось к тривиальным упражнениям в ораторском искусстве. Более того, прения только замедляли решение вопросов. Она прочла вслух записку Люси:

– «Расскажи, какие у Дивейна руки». Сейчас не время для шуток, Люси. – Эдвина отложила листок в сторону.

Сморкнувшись в носовой платок, Джинни взяла себя в руки и выпрямилась.

– Независимо от того, какие у него руки, я хочу знать, что побудило Эдвину нанять именно мистера Дивейна, а не кого-то другого. – Она подошла к окну. – Особенно учитывая то, что сначала Эдвина была категорически против его кандидатуры.

– Насколько я помню, ты считала, что его личность не внушает доверия. – Дженел, расправив плечи, поднялась со своего места. Она стала мерить шагами комнату, и при каждом ее шаге длинные белые перья ее лавандового тюрбана подпрыгивали. – Как ты сама тогда справедливо заметила, мы не можем быть уверены, что он не использует тайну Джинни против нее самой.

Джинни скомкала платок и убрала его в потайной кармашек юбки.

– А еще ты опасалась, что стесненность в средствах и отсутствие выгодных связей подтолкнут его на то, чтобы использовать в корыстных целях связь с тобой, Эдвина. К тому же могу добавить от себя лично, что ему следовало бы гордиться вниманием такой красивой, утонченной…

Эдвина подняла руку, прерывая речь Джинни, зная, что подруга смотрит на нее сквозь розовые очки.

– Прескотт Дивейн имеет богатый опыт общения со светскими дамами. И многие из них были гораздо привлекательнее меня. – И почему только от этой мысли на душе у нее кошки скребут?

– Как мы можем быть уверены, что он не будет пытаться использовать фиктивную помолвку ради личной выгоды? – спросила Дженел. – На его честь рассчитывать нельзя: ведь он не благородного происхождения.

Эдвина покачала головой:

– Высокое происхождение не гарантирует наличие благородного характера. Так же как и низкое происхождение не является свидетельством…

– Однако согласись, если мужчина по рождению является джентльменом, это и в самом деле в некотором роде указывает на то, что он обладает галантными манерами, что он блестяще образован и имеет прекрасные виды на будущее. А что касается Дивейна… Помилуйте, он же воспитывался в детском приюте!

– Он вырос в Андерсен-Холле, – напомнила Джинни, которая всячески поддерживала это заведение. – И если директор Данн имел на него хоть какое-то влияние, мистер Дивейн и впрямь заслуживает доверия.

– Наверное, спасение лондонских сироток и превращение их в полноценных членов общества стало целью всей жизни директора Данна, – заметила Дженел подбоченясь. – Однако люди, добивающиеся успеха, паразитируя за счет других, едва ли могут когда-нибудь стать полноценными членами общества. А тем более не могут быть подходящими кандидатами в женихи Эдвине. Но давайте вернемся к действительному положению дел. – Лицо Дженел приняло высокомерное выражение. – Эдвина желает добиться внимания со стороны отца. И для нее это единственный способ получить желаемое.

Джинни раскрыла рот от удивления.

Эдвина стиснула кулаки и прищурилась.

– Ты ведешь себя как капризный маленький ребенок. – Дженел притворно вздохнула, словно жалела бедняжку. – Эдвина, подоплека твоих поступков для меня не секрет. Ни для кого не секрет. Ты просто желаешь возбудить интерес к своей персоне, тебе всегда надо быть в центре всеобщего внимания.

– Верно, – язвительно проговорила Эдвина. – И мне надоела твоя…

– Прошу тебя, не надо, Эдвина! – Джинни выступила вперед, глядя на подругу умоляющими глазами. Если бы не Джинни, Эдвина давно бы выгнала Дженел из своего женского общества. Однако Джинни по какой-то неизвестной причине любила Дженел, как сестру, и умоляла Эдвину проявлять терпимость.

В то же время Джинни почему-то никогда не просила Дженел сдерживаться и вести себя в рамках приличий. Но леди Росс снова справилась со своим гневом. Она расправила плечи и решила делать то, что больше всего выводило Дженел из себя: отвернулась к Джинни и Люси и вела себя так, словно не замечала присутствия Дженел. Джинни смотрела на Эдвину с нескрываемой благодарностью.

– Причиной, по которой я изменила свое мнение о мистере Дивейне, было то, что он, рискуя жизнью, спас из огня маленькую девочку.

– Господи! Это и в самом деле многое говорит о его характере, – разволновалась Джинни.