Джуд кивнул, решив про себя потом снова незаметно перевести разговор на нее.

– Ну что ж, это будет только справедливо. Что же ты хочешь обо мне узнать?

– У тебя есть близкие?

– У меня есть брат, его зовут Джейсон. Он моложе меня на два года. В данный момент он живет на Востоке.

Она улыбнулась, окончательно позабыв о расстроившем ее золотом.

– Так трудно представить тебя в окружении родных. А твой брат знает, что ты пират?

– У меня нет секретов от Джейсона.

– А обо мне ты ему расскажешь?

Он ответил не сразу.

– Не думаю, что мне следует это делать. Видишь ли, Джейсон очень нравится женщинам, а я все же хотел бы сохранить тебя для себя.

Оскорбленная Доминик вскочила на ноги.

– Ты ошибаешься, если воображаешь, будто меня так легко соблазнить. Если я позволила тебе лечь со мной в постель, это вовсе не означает, что я готова отдать себя кому-нибудь еще. Твоему брату меня не получить.

Джуд ощутил, что она снова ускользает от него.

– Доминик, я опять неудачно пошутил. Забудь мои необдуманные слова. Иди сюда, ляг рядом со мной, – попросил он.

Она упрямо покачала головой.

– Я не хочу.

Легкая улыбка тронула его красиво очерченные губы.

– Ты первая женщина в моей жизни, которая способна не болтать о себе без умолку. Но я хочу узнать побольше о твоей жизни. Ты ведь ничего мне не рассказываешь.

Он погладил ее по волосам и обвел взглядом ее лицо.

– Давай-ка я соберу воедино все немногое, что о тебе знаю. Ты выросла на острове. Будем считать, что это был остров Тобаго.

– Нет. Я выросла не на Тобаго.

– Тогда где?

Она пожала плечами.

– На другом острове, не слишком отличающемся от Тобаго.

– Твоя мать была англичанкой, а отец французом. И тебя воспитывал отец твоего отца.

– Да, все правильно, – не подумав, ответила она.

– Значит, фамилия твоего деда Шарбоно?

– Разумеется, – она как-то странно на него посмотрела. – Джуд, я назвала тебе свое настоящее имя.

Ей было необходимо отвлечь его от этого разговора, потому что он задавал слишком много вопросов и уже выведал у нее много лишнего. Она повернулась к нему и, прижавшись губами к его губам, услышала его довольный шепот:

– Я не могу устоять, моя маленькая русалка.

Его руки неспешно и нежно подбирались к шнуровке у нее на груди. Затем он быстро потянул за тесемки, и ее груди вырвались наружу, приковав к себе его восхищенный взгляд.

Джуд наклонил голову и принялся влажными губами ласкать одну из них. Его язык кругами стал двигаться вокруг соска, и тот напрягся от возбуждения. Доминик откинула назад голову и в упоении замерла, пока Джуд так же любовно ласкал и другую ее грудь.

– Это выше моих сил, – пробормотал он ей в ухо, и она почувствовала на себе его жаркое дыхание.

Доминик уже стала опасаться той власти, которую он над ней имел. Одного взгляда его горящих глаз, одного прикосновения длинных чутких пальцев было достаточно, чтобы она попала под действие его чар. Она раскрывала губы, моля его о поцелуе; она раскрывала свое тело, моля его войти в него. Ее рассудок, ее душа, все ее существо принадлежали ему, и в этом таилась угроза. Доминик осознавала это, но все равно не могла этому противиться.

Внезапно ей пришло в голову, что она стала именно такой женщиной, какой притворялась – женщиной, потерявшей всякий стыд. Она жаждала его губ на своих губах, его руки в своей руке, его тела, сливающегося с ее телом. Джуд стал уже ее частью, и, даже когда его не было рядом, он неизменно присутствовал в ее мыслях. Она превращалась в его рабыню!

В ужасе она оттолкнула его от себя и сорвалась с кровати.

– Доминик, что ты делаешь? – в растерянности спросил Джуд.

Она оправила на себе одежду и бросилась к двери, боясь, что он станет ее преследовать. Ей было необходимо побыть одной и все обдумать.

– Оставь меня! Не дотрагивайся до меня!

Распахнув дверь, Доминик выбежала вон. Она проскользнула мимо рулевого и нашла убежище за переборкой. Тонкий месяц почти не давал света, и ночное небо было бархатно-черным, а мириады звезд отражались в таком же бархатно-черном море.

Она почувствовала на губах соленый привкус легкого бриза. Доминик съежилась во мраке, и глаза ее заволокла пелена слез. Она скорее ощутила, чем услышала за спиной присутствие Джуда. Он сжал руками ее плечи и развернул лицом к себе.

– Почему ты от меня убежала? – мягко спросил он.

Как отчаянно ей хотелось припасть лицом к его колючей щеке, почувствовать себя в его объятиях и знать, что никакая сила не властна разъединить их!

– Ты мне не ответила, – сказал он.

Она нерешительно подняла голову и посмотрела в его голубые глаза. В них пылала страсть, и Доминик поняла, что он желает ее так же сильно, как она его.

Джуд обхватил ее руками и прижал к сердцу.

– Знаешь ли ты, что такое любить женщину до полного самозабвения, Доминик? – Это признание сорвалось с его губ неожиданно для него самого.

Доминик по-своему истолковала смысл его слов.

– Ты… ты говоришь о своей жене, – печально промолвила она.

– Нет, Доминик. Я говорю о тебе.

Она отчаянно затрясла головой. Его признание должно было бы сделать ее счастливой, но вместо этого Доминик пронзила страшная боль, и в ужасе она протестующе воскликнула:

– Не люби меня, Джуд!

Джуд видел, как в ней борются противоречивые чувства, но не понимал причины.

– Наверное, мне не стоило так поспешно говорить тебе о своей любви.

Она уткнулась лицом в его грудь.

– Отбрось все нежные чувства ко мне, Джуд.

– Доминик, я знаю, у тебя есть тайна, которую ты не можешь мне открыть. Но возможно, когда-нибудь ты поймешь, что можешь довериться мне и даже принять мою любовь, которую я тебе предлагаю.

Он приподнял ее голову и заглянул в ее глаза.

– Ты же знаешь, мы принадлежим друг другу, и я никогда не отпущу тебя.

О, если бы они могли отплыть на какой-нибудь забытый богом и людьми остров, где никто и ничто не могло бы вмешаться в их жизнь и разрушить ее! Но Доминик знала: этой мечте не дано сбыться. Пути их судеб лежали в разных направлениях.

Как бы Доминик ни хотела быть с Джудом, она не могла принести в жертву своему счастью жизни дедушки и Валькура. Почему ей выпало на долю предать единственного человека, которого ей суждено было полюбить?

Девушка дрожащими пальцами коснулась его лица, думая, что эта самая рука скоро погубит его. Настанет час, когда он будет презирать ее с такой же силой, с какой сегодня любит.

– Что бы ни случилось в будущем, Джуд, заклинаю, помни, что я люблю тебя, – тихо произнесла она.

– Значит, я выиграл свой приз, – сказал он с радостным смехом и сжал ее в объятиях. – Мне не придется ничего помнить, ведь ты всегда будешь рядом и не дашь мне забыть об этом. Мы предназначены друг для друга, Доминик, и должны быть вместе.

Она с изумлением смотрела на него.

– Я прошу тебя быть моей женой.

– Ты хочешь, чтобы я была матерью твоих… детей?

– Я не стану от тебя ничего скрывать, Доминик. У меня сложное отношение к детям. С моей стороны было бы неискренно убеждать тебя в том, что я мечтаю стать отцом. Когда-нибудь я объясню тебе почему, но не сейчас.

Доминик уже знала почему: потому что Джуд потерял ребенка, когда умерла его жена. К ее горлу подступили рыдания, и она отвернулась.

– Не говори больше ничего, Джуд, – она крепко зажмурилась, надеясь скрыть от него свои слезы. – Дай мне время подумать.

Он поцеловал ее в затылок.

– Я прошу тебя быть моей женой и даю тебе столько времени, сколько тебе необходимо, – сказал он, совершенно уверенный, что она примет его предложение. И в ту минуту, когда она согласится стать его женой, он расскажет ей всю правду о себе и настоит, чтобы она также была с ним честна и открыла тайну своей жизни.

Джуд привел «Вихрь» в уединенную бухточку у острова Тобаго, которая уже не раз служила им укрытием. Корабль встал на якорь и теперь дожидался, пока матросы, отводившие «Жозефину» в Чарльстон, присоединятся к остальной команде.