Чарли Солтер спустился по ступенькам и быстро пошел между столиками к Фладу.

– Джек Харвей и Мира только что пришли, – сообщил он.

Харвею было пятьдесят лет. Он был среднего роста, слегка полноват, чего не мог скрыть даже темно-синий костюм, сшитый на заказ. Он был лыс, а его мясистое невзрачное лицо наводило на воспоминания о ком-то из римских императоров.

Его племяннице Мире было тридцать, но выглядела она гораздо моложе. Ее блестящие черные волосы были собраны в пучок при помощи гребня с брильянтами. На лице никакой косметики, только губы накрашены кроваво-красной помадой. На ней были разукрашенный блестками жакет, и черная мини-юбка от Джанни Версаччи и черные туфли на очень высоком каблуке: она была очень маленькая, не выше ста пятидесяти сантиметров. Она выглядела очень привлекательно, и мужчины оглядывались на нее. Мира была правой рукой своего дяди, имея диплом Лондонского университета по теории бизнеса, она оставалась такой же безжалостной и беспринципной, как дядя.

Флад не поднялся, ожидая, когда они подойдут. – Харри, старина! – сказал Харвей и сел за стол. – Ты не возражаешь, если мы присоединимся к тебе? Мира наклонилась и поцеловала Флада в щеку.

– Вам нравятся мои новые духи, Харри? Стоят целое состояние! Но Джек говорит, что они возбуждают и хорошо пахнут.

– Его слова для тебя много значат, не так ли? – заметил Флад.

Она села по другую сторону от Флада. Харвей взял сигару, отрезал кончик и взглянул на Мордекая.

– Послушай, где твоя проклятая зажигалка? Мордекай достал зажигалку и поднес огонь Харвею, не моргнув глазом.

– Можно ли получить выпивку? – спросила Мира. – Мы знаем, что вы, Харри, не пьете, но подумайте об остальных, о нас, бедных прохвостах.

В ее речи слышался небольшой акцент кокни, совсем чуть-чуть, что придавало ей своеобразную пикантность. Она положила свою руку на его колено, и Флад спросил:

– Коктейль с шампанским? Это вы хотите?

– Для начала сойдет и это.

– Только не для меня, я не могу пить эту мочу, – сказал Харвей. – Шотландский виски и содовая. Большой стакан.

Морис, который стоял поблизости, передал заказ официанту, потом наклонился к Фладу и спросил шепотом:

– Ваша яичница, господин Флад?

– Давайте ее сюда, – ответил Флад.

Морис ушел и через минуту появился официант с серебряным подносом. Он снял крышку и поставил тарелку перед Фладом, который тут же начал есть.

Харвей спросил:

– Харри, я никогда не видел, чтобы ты ел настоящую еду. У тебя что-нибудь не в порядке?

– Не в этом дело, – ответил Флад. – Еда не представляет для меня особого интереса, Джек. Когда я пареньком был во Вьетнаме, вьетконговцы держали меня некоторое время в яме. Я научился тогда довольствоваться совсем малым. Потом я получил пулю в живот. Потерял восемнадцать дюймов кишок.

– Вы должны будете как-нибудь показать мне свой шов, – заявила Мира.

– У всего есть своя хорошая сторона. Если бы не этот выстрел, то Корпус морской пехоты не отпустил бы меня на это прекрасное место в охране лондонского посольства.

– И ты не встретил бы Джину, – добавил Харвей. – Я помню тот год, когда вы поженились, Харри, год, когда умер ее старый отец, Сэм Дарк… – Он покачал головой. – Он стал некоронованным королем восточной части Лондона после того, как посадили братьев Крей. А Джин! – Он вновь покачал головой. – Какой успех! Парни стояли в очереди, добиваясь ее внимания. Среди них был даже гвардейский офицер, лорд. – Он повернулся к Мире: – Настоящий.

– А она вышла замуж за меня, – сказал Флад.

– Она могла бы выбрать и хуже, Харри. Я имею в виду, что ты помог ей, чтобы дела шли хорошо, особенно после того, как умерла ее мать. Мы все знаем это.

Флад отодвинул тарелку и вытер рот салфеткой.

– Вечер комплиментов, Джек? Теперь выкладывай, зачем ты действительно пришел.

– Ты знаешь, что мне нужно, Харри. Я хочу вступить в дело. Казино, теперь их четыре, и сколько клубов, Мира?

– Шесть, – сказала она.

– И все эти сооружения на реке, – продолжил Харвей. – Ты должен поделиться пирогом.

– Есть одна неувязка, Джек, – ответил ему Флад. – Я законный бизнесмен, и уже давно, а ты… – Он покачал головой. – Плут всегда останется плутом.

– Ты, ублюдок янки! Ты не можешь говорить со мной подобным образом.

– Я это только что сделал.

– Мы в деле, Харри, хочешь ты этого или нет.

– Попробуй, – заявил Флад.

Солтер пересек зал и прислонился к стене рядом с Мордекаем. Тот сказал ему что-то шепотом, и Солтер ушел.

Мира сказала:

– Послушайте, Харри, он говорит действительно серьезно. Так что будьте благоразумны. Все, чего мы хотим, это участвовать в деле.

– Вы входите со мной в дело и попадаете в производство компьютеров, строительный бизнес, клубы и игорные дома, – ответил ей Флад. – А я участвую вместе с вами в сводничестве, проституции, наркобизнесе и так называемой «защите». Даже если бы я трижды в день принимал душ, обтирался одеколоном, то и тогда бы не чувствовал себя чистым.

– Ты подонок, янки! – Она подняла руку, но Флад тут же схватил ее за запястье.

Харвей встал:

– Оставь, Мира, оставь. Пойдем. Я еще поговорю с тобой, Харри.

– Надеюсь, этого не будет, – сказал ему Флад. Они ушли, а Мордекай склонился к Фладу:

– Он просто мерзкий кусок грязи. От него и его приятелей меня просто тошнит.

– Он ничем не брезгует, – сказал Флад. – Не Пыхти, Мордекай, и достань мне чашку кофе.

– Свинья, – произнес Джек Харвей, когда они шли по тротуару к своей машине. – Я отправлю его в ад за то, что он так разговаривал со мной.

– Я тебе говорила, что мы просто теряем время.

– Да. – Он натянул перчатки на свои большие руки. – Значит, придется показать ему, что мы не шутим.

Темный фургон стоял в конце улицы. Когда они подошли, зажглись боковые фары. Молодому человеку, глянувшему из-за руля машины, было лет двадцать пять. У него было жесткое лицо и угрожающий вид в черной кожаной летчицкой куртке и кепке.

– Господин Харвей… – сказал он.

– Молодец, Билли, как раз вовремя. – Харвей обернулся к племяннице: – Я не думаю, что ты встречалась с Билли Ватсоном, Мира.

– Нет, мы не знакомы, – проговорила она, окинув его взглядом.

– Сколько человек у тебя в машине? – спросил Харвей.

– Четверо, господин Харвей. Я слышал, что этот Мордекай Флетчер просто зверь. – Он поднял бейсбольную биту. – Эта штука охладит его.

– Никакой стрельбы, я предупредил тебя.

– Да, господин Харвей.

– Все, что требуется, это хорошая взбучка и, может быть, пара сломанных ног. Займитесь этим. Он должен выйти когда-нибудь.

Харвей и Мира прошли дальше по тротуару.

– Пятеро? Ты думаешь этого достаточно? – спросила она.

– Достаточно? – Он хрипло рассмеялся. – Кто он, по-твоему, такой? Сэм Дарк? Тот был действительно силен, а этот проклятый янки… Они его изуродуют. Поставят его на костыли месяцев на шесть. Они крепкие парни, Мира.

– Ты уверен? – спросила она.

– Теперь пойдем, а то я окоченел, – проговорил он и свернул на стоянку для машин.

Примерно через час Харри Флад собрался уходить. Когда гардеробщица помогала ему надеть пальто, он обратился к Мордекаю:

– Где Чарли?

– Я послал его пару минут тому назад разогреть машину. Я думаю, идет зима, Харри, и скоро эта проклятая Темза покроется льдом.

Флад засмеялся, они спустились по ступенькам и пошли по тротуару. Все произошло очень быстро. Задние дверцы фургона, припаркованного на другой стороне улицы, быстро открылись, и оттуда выскочили несколько парней. Они бросились к Харри и Мордекаю. У них в руках были бейсбольные биты. Первый замахнулся, но Мордекай поднырнул, блокировал удар и перебросил его через бедро на ступени, ведущие в подвал сзади него.

Четверо других остановились, потом окружили их, готовые нанести удар.

– Так дело не пойдет, – сказал Билли Ватсон. – Надо ломать ноги.

Сзади них раздался выстрел. Он прозвучал очень громко в морозном воздухе. Еще один выстрел. Бандиты обернулись и увидели Чарли Солтера, появившегося из темноты и перезаряжавшего свой обрез.