Андрей не знал, что ответить. Элизабет била точно. Он любит Эллинэ, но быть игрушкой…

Элизабет накрыла его руку своею ладонью. Она гипнотизировала его своим взглядом, как удав кролика.

– Я могу предложить тебе выбор. Прямо сейчас. Я знаю, тебе наговорили про меня много страшилок, но так и должно было быть. На моем Острове ты тоже не услышал бы ничего хорошего о Темной Богине. Решать тебе.

– И что вы хотите мне предложить, Светлая Госпожа? – поинтересовался Комков.

– Свободу. Настоящую свободу. Ты сможешь вернуться. В свой мир, домой. К своим друзьям, к своей незаконченной войне.

– Вернуться… – медленно проговорил Комков.

Всего несколько дней и ночей на Острове сделали тот, прежний мир несбыточно далеким. У него закружилась голова. Он сидел в беседке, в тенистом парке, в обществе красивой и очень опасной женщины, а видел суетливые потоки машин, снег и солнце, коробки домов, лицо матери, друзей, слышал их голоса… Он помнил улыбку брата, его руки, которые поддерживали его, когда он первый раз тянул подбородок к перекладине самодельного турника. «Давай, давай! Солдат должен состоять из одних мышц и жил, для жира нет места. Так папа говорит». Помнил мелькание кустов, тяжелое дыхание, мерный топот ног, голос старшины: «Подтянись!» А вот война… Ее не хотелось помнить. Память избирательна. Хорошее вспоминается легче, чаще.

– И… какова же цена? – спросил Комков после долгого молчания.

Элизабет откинулась в кресле и посмотрела на Комкова с каким-то новым интересом.

– Ты умный мальчик, Андрей… Я это поняла еще там, в поселке… У всего есть цена, ты прав.

Некоторое время Элизабет молчала.

– Ты любишь ее, я знаю. Если я своей магией никак не могу сломать тебя, то объяснение этому только одно. Ты в самом деле ее любишь. Это и есть цена, Андрей.

– Что? – не понял Комков.

– Ее любовь. Вот цена твоей свободы и возвращения. Понимаешь? Ты должен будешь забыть ее. Забыть, как сон. Отказаться от нее. Готов ты заплатить такую цену?

Комков невесело усмехнулся. Темная Богиня, ее любовь и ужас заслонили собой все. Он сможет вернуться… Но… на что ему тот мир, если в нем не будет Ее? Пусть он игрушка. Пусть он хоть пугало огородное. Но он не оставит Эллинэ. Никогда.

– Вижу, что нет… – задумчиво сказала Элизабет.

– Нет, – согласился Андрей. – А что на второе?

– На второе? – нахмурилась Элизабет.

– Вы предлагали выбор, Светлая Госпожа. Какова альтернатива обещанной свободе?

– Что ж… Поговорим об альтернативе. Знаешь, Андрей, я никогда и никому не грозила, считаю это пустым сотрясением воздуха. Но ты достоин моих угроз.

Теперь на Комкова смотрела совсем другая Элизабет.

– Ты придешь ко мне, Андрей. Сам. Ты узнаешь много нового – о любви, о боли… И ты станешь моей игрушкой. Добровольно. И это будет скоро. Очень скоро… Это и есть альтернатива. Третьего, Андрей, не дано.

Элизабет с милой улыбкой встала, походя потрепала его по щеке, словно любимую собачку, и ушла.

Кора появилась, едва затих удаляющийся перестук каблучков. Двигалась она немного замедленно и временами чуть морщилась.

– Ну и стерва, – сказала она, осторожно опускаясь напротив Комкова. – А ты молодец, парень. Первый раз вижу самца, который не потек перед этой тварью.

– Спасибо, – скромно отозвался Андрей. Он обратил внимание, что вырос в глазах амазонки от «игрушки» до «парня». – Ты успела подслушать?

– Конечно, почти все. – Кора провела рукой по щеке, на ладони осталась кровь. Она с ненавистью глянула на колючие кусты неподалеку от беседки. – Черт, болит как… Изодралась вся, пока лезла.

– На балу она устроит какую-то знатную гадость. Это к бабке не ходи, – сказал Комков.

– Что? К какой бабке? – Кора уставилась на него с недоумением. – А-а-а! Поняла, поговорка такая… Насчет гадости ты прав… Знать бы только, что именно.

– Много вариантов? – Комков чувствовал себя отнюдь не героически. Лиза не та девушка, что бросает слова на ветер.

– Хватает… Фантазия у нее богатая. Если бы тебя хотели просто убить – нет ничего проще. Спровоцировать на балу вызов по всем правилам – и все. Измененного Верного тебе не одолеть. Ты парень шустрый, но никаких шансов. И Госпожа не сможет помочь: если все по правилам, поединок священен. Однако ты нужен ей живой и теплый. Что гораздо хуже.

– Звучит оптимистично, – пробормотал Андрей. – Что она может сделать?

– Если бы знать! – хмыкнула Кора. – Она сказала, что ты придешь к ней добровольно.

– Не хочу я к ней! – Андрей сделал испуганное лицо, и это у него хорошо получилось.

– А кто хочет… Наша Госпожа по сравнению с нею – просто душка. Если что не так – убьет, но безо всяких вывертов. А эта…

Нечто подобное Андрей уже слышал от Сархена.

– Одного не могу понять: к чему все это? На что я ей сдался? – спросил Комков. – Самый обыкновенный солдат, каких много.

– Все просто, Андрей, – сказала Кора. – Любовь. В этом все дело. Настоящая любовь редка, как бриллиант в пустой породе, особенно среди Высоких. У Светлой Госпожи никогда не было любви, только похоть и игрушки. А тут – ты. У сестры есть любовь, а у нее нет. Обидно.

– И только-то? Любовь – это, конечно, прекрасно, но…

– Не только. Любовь делает человека сильнее, лучше. А уж что она творит с Высокими… Госпожа сейчас сама на себя не похожа. Причем в лучшую сторону. К тому же если она родит от тебя – станет Великой Матерью. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– Вопрос престолонаследия?

– Ага, – сказала Кора. Она голодными глазами смотрела на столик. – Есть хочется. Я пожую, ладно?

Комков кивнул.

– Слушай, Кора, а ты разве не Высокая?

Та поперхнулась, торопливо прожевала кусок хлеба и рассмеялась.

– Нашел Высокую! Я Верная. Простой клинок. Ну, сейчас уже не простой, а старшая полусотни.

– Взводный, по-нашему. Стало быть, коллеги.

– Ага, – кивнула Кора с набитым ртом. – Они самые.

Общаться с рыжей амазонкой было легко. Солдат с солдатом всегда найдут общий язык, особенно если раньше не стояли по разные стороны. Комков чувствовал себя с ней как со старым фронтовым приятелем. Ей он задал вопрос, который его давно интересовал, но про который постоянно забывал: почему почти все здесь, на Океане, говорят по-русски. Кора объяснила, что это не по-русски говорят, а он понимает и говорит на Общем. Знание единого языка Темная Богиня вложила в его память. Но язык Высоких – тот, со множеством шипящих – нужно учить самому. Если хочешь его узнать. А потом Кора рассказала свою историю.

– Госпожа взяла меня в Маргоре. Город был в осаде больше полугода, запасов сделать не успели, конница перерезала все пути и перехватывала обозы… Потом подошла основная рать. Первый штурм мы отбили, потом второй. А затем Грасс начал правильную осаду – решил взять нас измором… Граф был тверд, – отверг все предложения почетной капитуляции, сказал, скорее издохнем, чем откроем ворота. И мы издыхали…

Лицо Коры потемнело. Мыслями она была там, в жутком осажденном городе без надежды на будущее.

– Все продовольствие, какое было, граф отобрал для войска. Там я и стала воином. Брата срубили во время вылазки, я встала на его место, чтобы не сдохнуть с голоду… Сказалась парнем – титек вообще тогда не видно было, худющая была, да и волосы обрезала… На стенах давали хоть что-то пожевать, а в городе все умерли… Сначала дети, потом остальные… А граф говорил – так надо.

Кора замолчала. Андрей поднапрягся и «заказал» кувшин виски. Он решил, что сейчас это будет лучше всего.

– Классное пойло! – одобрила Кора, пригубив бокал. – А то вина нужно хрен знает сколько выпить, чтобы в башке зашумело. А это сразу забирает…

Она выцедила бокал до дна, закусила ложечкой оставшегося фруктового салата и продолжила:

– А потом к Маргору пришла сама Темная. Госпожа то есть. К вечеру город уже пал: ей бесполезно сопротивляться. В плен нас после резни попало сотен пять душ. Большей частью мужиков, хотя были и бабы: я не одна такая умная оказалась. И тут началось: Госпожа судила нас. Графа сожгли на медленном огне: Темная сказала, что, выйдя сразу на смерть, он спас бы многих, а долгим упрямством всех погубил…