– Знаешь, как было больно?..

На этот раз Андрею приснился сон странный, волшебный.

Он танцует с девушкой в высоком светлом зале. Оркестр играет вальс, сквозь музыку смутно доносится восхищенный гомон голосов наблюдающих за ними гостей. А он легко кружит и кружит по зеркальному паркету свою хрупкую партнершу, хотя на самом деле вовсе не умеет вальсировать… А сердце замирает в томительном и сладком ожидании чуда.

Единственное, что беспокоило лейтенанта, так это его наряд: он зачем-то явился на бал в своем привычном боевом одеянии, даже кобура со «стечкиным» осталась на месте, время от времени чувствительно колотя его по бедру.

Еще он никак не мог разглядеть лица своей девушки. Он знал, что она очень красива, но черты ее постоянно ускользали, словно сбилась фокусировка.

Наконец он решился спросить:

– Кто вы? Почему я вас не вижу?

Незнакомка звонко, но, как показалось Андрею, немного грустно рассмеялась:

– Этого и не нужно… Ты не мой. Ты принадлежишь Ей!

«Я пока что никому не принадлежу!» – хотел поправить Андрей, но музыка и шум голосов вдруг смолкли, как по команде. Все тоже замерли на месте. И Андрей увидел Ее.

Длинные темные волосы уложены в высокую прическу, напоминающую императорскую корону, и украшены почти невесомой диадемой. Высокие скулы, чуть раскосые глаза, тонкий прямой нос, маленький рот. Лицо ее было настолько совершенно, что просто не могло принадлежать земной женщине. Подчеркивающее достоинства фигуры черное облегающее платье с глубоким вырезом усиливало впечатление. На Андрея смотрела Темная Богиня, во всем своем блеске и величии. И взгляд ее был холоден и строг, он завораживал, притягивал…

Андрей и хотел бы, но не мог отвести от нее глаз. Она была создана для поклонения. Любой мужчина становился пленником ее, стоило ей того пожелать. И Андрей знал, что теперь он навеки ее верный пес, ее и только ее… Хотелось пасть на колени, чтобы облобызать подол ее длинного платья. А потом, если Госпожа позволит, коснуться губами ее руки…

– Мне пора, – робко напомнила о себе партнерша по вальсу. – За мной пришли…

Андрей и не заметил, как и когда она высвободилась из его объятий. Теперь она медленно отступала от него. На краткий миг загадочная пелена спала с его глаз, и Андрей увидел ее совершенно отчетливо.

Да, он не ошибался. Она была прекрасна. Но иначе, не так, как Темная Богиня. Длинные светлые волосы, свободно ниспадающие на обнаженные плечи, немного растрепались в танце. На щеках горел румянец Лицо ее было печально, хотя она и пыталась улыбнуться на прощание…

Сердце Андрея сжалось, когда он глядел на тающую светлую фигурку. Андрей чувствовал: она уходит навсегда…

Проспать положенного часа лейтенанту не дали.

– Лейтенант, лейтенант!

Комков неохотно разлепил веки. И, конечно, вместо прекрасноликой девы увидел украшенную трехдневной щетиной физиономию Симонова.

– Олег, мне такие женщины снились! А ты?.. На самом интересном месте! – сонно упрекнул он. – Одна ушла, но другая-то осталась…

– Подождут твои бабы, у нас тут натуральный цирк, с конями! – продолжал тормошить его снайпер. – Вставай, говорю!

Вскинувшись к автомату, Андрей потряс головой, сбрасывая остатки сна, приник к прицелу, приглушенным шепотом деловито спросил:

– Где циркачи?

Но он уже и сам видел. «Циркачи» не скрывались. Они неторопливо ехали по дороге. Три всадника на крупных лошадях. Андрей повел стволом, беря упреждение по головному. В следующий момент он чуть было не выронил автомат.

– Черт, это еще что за…

– Во-во, я же говорю: цирк, с конями! – возбужденно добавил Симонов.

Это были рыцари. Или, точнее, всадники, которые очень напоминали своими одеяниями и оружием картинки из школьного учебника «История Средних веков». На переднем был глухой рогатый шлем с узкими прорезями для глаз. Маленький, слегка вогнутый треугольный шит пристегнут к левому плечу. На перевязи в ножнах – длинный меч. Конь, отметил Андрей, тоже покрыт латами. Конники сзади были вооружены попроще – видимо, слуги-оруженосцы. Только сейчас до лейтенанта дошло, что движение странной кавалькады происходило в полной тишине. Не было слышно топота копыт, лязга оружия и доспехов. Андрея охватило острое ощущение нереальности происходящего. Казалось, он все еще спит: к брошенному поселку приближались призраки. «Дикая охота короля Стаха», три мертвых всадника на мертвых лошадях. Кости в доспехах.

– Откуда они взялись?

– Не знаю, – покачал головой снайпер. – Я за поселком наблюдение вел, на дорогу мельком поглядывал. И тут вдруг эти, рыцари Круглого стола, блин… Думал – мерещится, – так нет, Сахипов их тоже разглядел.

Сзади послышалось напряженное сопение радиста:

– Может, с Первым связаться, товарищ лейтенант?

– Ты что, дебил, Сахипов? Мы же из психушки потом вовек не вылезем! – ответил за Комкова снайпер.

– Олег, ты с нашими связаться догадался? Они ЭТО видят? – прервал его лейтенант.

– Догадался, нету связи. Молчит Абельмажинов. Эфир как ватой забили, – сказал Симонов.

– Тогда психушка нам не грозит, расслабься, Олег. С Первым наверняка тоже связи нет.

Некоторое время они молча следили за всадниками, медленно приближавшимися к поселку. У Андрея вдруг появилась твердая уверенность, что самое правильное, что он может сейчас сделать, это дать условный сигнал общего отхода. Бойцы скрытно покинут занятые позиции, а потом встретятся на точке сбора в лесу, в трех километрах отсюда. И черт с ними со всеми – с боевиками, всадниками этими. Наплетет он что-нибудь Черняку…

– Товарищ лейтенант, я пойду попробую рацию настроить, вдруг получится. – Голос у Сахипова был испуганный, просительный. Ему было страшно и хотелось спрятаться.

– Ползи, – разрешил Комков. Ему самому очень хотелось исчезнуть. Андрей едва удерживался от того, чтобы не вдавить с криком до упора спусковой крючок и не выплеснуть длинной очередью свой страх.

– Слышь, командир, может, пальнем по этим крестоносцам, а? – предложил Симонов. – Сил нету на них смотреть…

– Отставить, – сказал Андрей. – Без команды огня не открывать. Вести наблюдение.

Он попытался собраться, успокоиться. Чего он боится так? С чего вообразил себе, что это призраки? Меньше надо читать на базе разной ерунды в красивых обложках. Трое ряженых едут по дороге. У них нет ни автоматов, ни пулеметов. А то, что тихо… Так просто ветра нет – вот и тихо…

«Мне пора… За мной пришли…» – Андрей вдруг вспомнил печальные зеленые глаза. Черт, но это ведь сон. Всего лишь сон!

Один из боевиков – женщина, сказал Абельмажинов. Или подросток…

Всадники исчезли из поля зрения за домами, стоявшими у въезда в поселок. Андрей пожалел, что не находится сейчас на месте Абельмажинова, на холме, откуда лучше был обзор.

– Ребят, а может, нам спирт на базе какой-то неправильный дали? С глюками в качестве побочного эффекта? Вот они нас и догоняют…

– Кто догоняет? – машинально спросил Андрей.

– Да глюки же! – Симонов балагурил, но Андрей понял, что Олегу тоже не по себе.

Ощущение, что очень скоро он раскается из-за так и не отданного приказа на отход, стало почти нестерпимым.

Когда всадники появились вновь, их было только двое, третий куда-то исчез. Видимо, спешился и зачем-то остался за теми крайними строениями. Рыцарь и оруженосец не спеша ехали по проходившей через поселок грунтовке, время от времени они скрывались за домами, потом появлялись опять.

В самом центре поселка они разделились. Рыцарь остался гарцевать на месте, оруженосец спрыгнул с седла и резво побежал дальше. Конь его, как собака, трусил следом.

Время тянулось тягуче медленно. Андрей глянул на часы. Этот железный призрак торчит на виду уже минут десять…

В этот момент все и началось.

Крик, протяжный, тоскливый, раздался от строений, за которыми остался первый оруженосец. Андрей достаточно долго пробыл на войне, чтобы понять: бедолагу не просто убивают, а убивают изощренно. Крик скоро перешел в захлебывающийся предсмертный хрип. Кого убивают и зачем, было неясно, а ночь взорвалась шумом беспорядочной стрельбы. Бой начался сам собой и никем не управлялся. Да и как им можно было управлять без связи?