Наконец к алтарю подошли монахи. Ударили в барабан, и священнослужители, обратя взоры к небесам, начали ектенью с зажженными светильниками, сопровождая ее принесением жертв духам. Близился вечер. Торжественная служба завершилась к началу первой ночной стражи.
Живущему за городскими воротами шурину У Старшему, удержанному Симэнем, пришлось остаться, а сват Цяо, свояк Шэнь и шурин Мэн Второй откланялись и ушли.
Шурины У Старший и У Второй, Ин Боцзюэ, Се Сида, сюцай Вэнь, Чан Шицзе и приказчики присутствовали на молении об отпущении грехов усопшей и провождении ее через огни и воды на небо.
В приемной зале на возвышении под шатром были сооружены узорный мост, водоем и геенна огненная. Тут же были расставлены жертвы. Перед дщицей души Ли Пинъэр на покрытых покрывалами столах также красовалась жертвенная снедь, а рядом вздымались траурные стяги: один – души усопшей, другой – красный и третий – желтый. Сверху висела надпись:
«Да избежит душа бесовских козней,
Да обретет бессмертие у Южного дворца
[38]».
Под удары в цимбалы и барабан монахи уселись в два ряда. У алтаря встали четыре послушника. Один держал в руках бунчук, другой – чашу, третий – меч.
Его преосвященство истинносущий Хуан, в золотой тиаре сокрушения демонов, в шелковой рясе, украшенной багряными облаками, взошел на высокий трон и стал творить молитву. Музыка утихла, и двое с кадилами провозгласили:
«О, снизойди, всемилостивый дух Тайи!
Отверзни ад, что мрак безвыходный таит,
Пусть пары отроков, послушные моленьям,
Усопшую ведут к заоблачным ступеням.»
Его преосвященство истинносущий Хуан после омовения рук воскурил благовония и начал читать:
«Падаем ниц пред Таинственным императором[39], дабы наставил в вере и милосердно отпустил грехи попавшим в царство тьмы.
Небесный наставник Праведного единства[40] завещал: очисти тело твое и воспрянешь к жизни бессмертной. Дабы снизошла благодать на заблудших во грехах и утолились жаждущие, и насытились алчущие, мы с благоговением воскуряем аромат и с открытою душой молимся государю Высшей Чистоты.
Милосерднейший человеколюбец владыка Восточного предела, внемли нашему голосу и не покинь нас. Досточтимый небесный повелитель, спаситель от бед и напастей, дух звезды Тайи; Высший владыка бездонной сини и Солнца; великие единосущие, спасители всех десяти сторон пространства; бессмертные неба и земли; властители трех миров, совершенномудрые пяти пиков, пятнадцати подводных царств и стольного града Лофэн, пред вами падая ниц, мы благоговейно воскуряем ароматы и молим, снизойдите к алтарю. Склоняясь долу, ждем парящего в небесном просторе львиного трона[41] и ярких, как солнце, драконовых знамен. Устраняет будоражащее беспокойство вино из веток дерева воздушной зелени[42], утоляет жажду сладкая роса, а посему мы нынче расставили жертвы и решились направить небесным духам послания.
Правители девяти подземных бездн, отпустите грехи, не судите, не наказуйте. Ведь человек в сем мире суеты только мается, занятый делами повседневными, мирскими, и, не помышляя о часе роковом, всей душою жаждет жизни. Где уж ему сеять добро, когда он предался дурным соблазнам, зачарован ими и не ведает просветленья? Став жертвою алчности и пагубных страстей, он мечтает о вечной жизни. Где ему знать, что смерть уж на пороге и он вот-вот испустит дух? Однажды оборвется все, и грешник на муки будет обречен в Царстве тьмы.
Чтя даосскую веру и падая ниц, мы молимся за усопшую супругу, которая, покинув так внезапно мир суеты, попала в беспросветный мрак. Если не будут прощены ей прегрешенья, терзанья вечные – таков ее удел.
Досточтимый небесный владыка, да прославится имя Твое в мириадах кальп, во веки веков! Да пребудет над нами Твой дух, Солнцу подобный! Да пребудут земли Востока под человеколюбивою властью Твоею! Услышь наш зов! Окропи ее, грешную, сладкою росой и милосердием Твоим, спаси и сохрани. Благовещим светом озари блуждающую в потемках. К снисхожденью призови трех управителей[43], вели всем князьям десяти дворцов преисподней грозные указы отложить, врата темниц открыть и узнице даровать свободу. Прости ей заблужденья и грехи, и пусть она, выйдя из темниц, пройдет сквозь огненное горнило, смоет облик увядшего цветка и возродится к жизни вновь, причалив к берегу дао».
Его преосвященство, приступив к освящению жертвенных даров, стал читать из «Канона о пяти кормильцах»[44] и священные заклинания о пресуществлении пищи.
«Известно, что сначала явило Небо девять пневм[45], из коих первым образовался простор воздушный, а потом земная твердь и преисподней девять бездн. Последние суть скопленье темной силы инь. А девять пневм подразделились на тьмы вещей, обретших плоть и жизнь. Вот потому-то пневма есть корень неба и земли. Жизнь получает плод в утробе, развитие же происходит под действием трех светоносов: солнца, луны и звезд. Человек потому умирает и гибнет, что не способен свое тело сохранять, беречь свой дух и пневмой дорожить, крепить свой корень и не отступать от истинной первоосновы. Для возвращенья к жизни необходимо очистить свое тело под действием великой силы инь и переплавить свою плоть под действием великой силы ян. Тогда снова сгустятся в тебе девять пневм и три начала завяжутся в плод, в результате чего образуется тело. Без преклоненья пред заветами златыми Великого и Высочайшего, пред наставленьями секретными таинственного и первоначального возможно разве спасенье светлых душ из темных бездн, полное их воплощенье вновь?
Внемли мольбам, Всевышний! От козней дьявольских спаси и сохрани. О том Тебя нижайше просим и в талисманах истинных посланье шлем о драгоценном воплощении души.
«Небесный Град Великой тайны
[46] в тризне.
В верховном мире траурные знаки,
Усопшая, освободись из мрака,
Вернись душою светозарной к жизни.
Монахи погрузили стяг души усопшей в водоем и сожгли талисман соединения души. Потом погрузили его в огонь красный и сожгли талисман сгущения в форму[47]. Наконец монахи взяли желтый стяг, и его преосвященство опять стал читать:
«Небесная единица породила воду, земная двоица[48] породила огонь. И соединились вода и огонь, и появились истинные формы».
Дщица души Пинъэр, украшенная венком и накидкой, была затем препровождена через покрытый золотом узорный мост и предстала перед яшмовыми ступенями, дабы совершить поклонение Трем сокровищам даосской веры[49].
Обратившись к Владыке царства Нефритовой Чистоты, монахи поднесли пять жертв:
«Кумир дао, Владыка Нефритовой Чистоты, правящий первозданной тьмой, содержащей в себе чистую пневму, мириадами явлений, умещающихся в одной крупинке, душу усопшую перевоплоти и введи в обитель бессмертных».
